Kitabı oku: «Хроники семи королевств: Тени дремотных чащоб», sayfa 11
Ли стояла на пороге, пока ночная мгла не поглотила светлевшую фигуру, а затем, рассудив, что и Крига вполне может переночевать вместе с родственницами, задвинула засов и, не раздеваясь, рухнула на кровать, только сейчас осознавая, что сегодняшний день отнял все силы: Ильхири просто помогла продержаться вечер.
«Интересно, что же Рихард преподнёс ей в этот раз…», – было последней мыслью перед затянувшим сном.
Глава 12. Расплата
Едва забрезжил рассвет, Ли навестила поселившегося вблизи хижины ворона. Передав послание его хозяину, она сразу же получила утвердительный «крок». Тогда женщина собрала запасную одежду для дочери – так, на всякий случай, – и выглянула в окно. Силуэт колдуна уже чернел на подёрнутой утренней дымкой поляне.
«Весьма нежданное решение», – раздался в голове знакомый баритон.
«Хотел больше времени проводить с дочерью – пожалуйста. Заодно примеришь роль монополиста всех сопутствующих проблем», – ответ носил оттенок загадочной улыбки.
«Жизненные перипетии способствуют развитию интеллекта. Пусть в некоторых сферах мне нет равных, в иных – стоит наверстать упущенное», – Леонардо выдержал паузу. – «Знаешь, я тоже могу удивить тебя предложением. Не желаешь ли потом вместо хижины вернуться в моё поместье? Навсегда. В просторных стенах наше партнёрство окрепнет быстрее».
Ответное предложение некроманта застало Ли врасплох. Уж таких слов она никак не ожидала услышать. Даже к своим собственным, про партнёра, бесконтрольно сказанным, женщина относилась довольно скептически. Мало ли, что хотело её подсознание или к чему взывала природа сущности, разум твердил об абсурдности заявления. А тут… Ли пропустила пальцы между заплетённых волос, откинула косицы за плечо и усмехнулась:
«Соревнование? Кто кого удивит больше? Пожалуй, признаю твою победу. И подпорчу триумф. Я не могу покинуть своих земель. Да и не хочу, если говорить откровенно. Но ты всегда здесь желанный гость, хотя…» – женщина взяла собранную одежду, открыла дверь, выпуская олицетворение детской радости навстречу отцу. – «Для гостя ты слишком часто к нам заглядываешь. Очевидно, ты уже сам стал жителем нашего скромного приюта», – улыбнулась она с порога хижины. – «К тому же сближению как раз способствуют тесные пространства», – и снова мысли из глубин её разума оформились в слова быстрее, чем намерение не выкладывать необдуманное сумело их развеять. Однако улыбка не покинула лица Ли: в конце концов, «сказанное» ничего не меняет. Нет же?..
«Не бывает нерешаемых задач. Я бы отдал в твоё распоряжение лучшую в королевстве лабораторию… и обширную территорию – для существ. Но раз тебя прельщает привычный уклад, я готов поступиться роскошью. Чтобы быть ближе. К тебе. И Эффалии. Я могу расценивать твои слова, как равноценное приглашение?» – не сводя с женщины глаз, колдун заключил подбежавшую девчушку в объятия.
Согласие почти облеклось в ёмкое «да», но в этот раз отчего-то застыло. Кое о ком Ли совсем позабыла.
«Широкий жест. Я ценю твою щедрость. Но дело касается не только меня. Существа тоже привыкают к своим владениям, не хотелось бы их тревожить. Равноценное же предложение я смогу сделать немного позже. Надо уладить один вопрос».
«Договорились», – Леонардо посмотрел на радостную дочь: – Итак, нужно подготовить твой разум к телепортации…
«Подожди. Возьми её вещи. На всякий случай».
Колдун снова поднял взор:
«Если нам потребуется одежда, я оберну её в шелка, и мы отправимся в Саджа-Гат: древний град на границе пустыни и подгорной саванны всегда изобиловал тканями. После, думаю, можно отметить приобретения дегустацией вин на винодельне братьев Шэхстц. Это в Виверхэле. Сладкие, как мёд. Эффалии понравится. В общем, занимайся своими делами и ни о чём не беспокойся», – Леонардо присел возле дочери и заглянул ей в глаза: – Начнём же…
«Я надеюсь, ты шутишь…» – вклинилось в процесс волнение женщины.
В ответ издали долетел аристократичный смех.
Юмор некроманта был редким, похожим на правду и оттого всегда неожиданным – шутливо погрозив силуэту кулаком, Ли вернулась в дом. Там её ждало неотложное по хозяйству, но оно было споро переделано. Пришло время сборов.
Женщина оделась в когда-то давно умыкнутые у Рихарда самые простые, рабочие, рубаху и штаны, ушитые насколько сумела, убрала волосы, оставив короткий хвост. Раз уж она решила ехать в город, хоть и внепланово, стоило совместить несколько дел.
Приоткрытая дверь алхимической пристройки. Ставший родным запах трав и реагентов. Два деревянных ящика наполнились глиняными горшочками, разноцветными флаконами самых разнообразных форм: от совсем заурядных до причудливых, украшенных позолотой, – зашуршала солома, чтобы сберечь их от повреждений.
Возвращение в дом. Шелест поднятого люка. Тёмная прохлада подпола. Наверх была вытащена пара мешков с увесистыми кусками мяса. Свежего. Специально отложенного для давней приятельницы.
Снова алхимическая лаборатория. Снятый со стены ремешок из пеньки: невзрачный, даже несмотря на вплетённые в него дымчатые кристаллы, все как один, полупрозрачные. Теперь они поблёскивали на запястье.
Женщина прихватила ещё два таких же ремешка, но размерами побольше. Опять вошла в дом. Средний – нацепила на лежавшую в проходе Кригу, а большой – накинув плащ, понесла к Хайят.
Путь до сарая искрился росой – добрая, хорошо провощённая кожа сапог не давала им намокнуть, но обратно Ли вернулась уже верхом.
Приторачивая ящики и мешки по обе стороны простенького, коричневого седла, женщина старательно отгоняла назойливые мысли о дочери: с чем же та вернётся после целого дня, проведённого с отцом? Беспокойство и любопытство сплелись воедино…
Ли ещё раз проверила крепления, поправила ошейник, сливавшийся с такой же верёвочной уздечкой, мысленно передёргиваясь от лицезрения грубой сбруи на изящной кобыле, но чем-то всегда приходится жертвовать: больше реальных элементов – проще поддерживать нужный образ. Осталось прихватить ещё пустые мешки для покупок и можно выдвигаться.
Ли только вскочила в седло, а Крига, до того наблюдавшая за ней с порога, уже неспешно протрусила вперёд, к их привычному месту.
– Эй! А кто закрывать за собой будет, а? – возмущённый крик нагнал удалявшуюся хищницу, но та и ухом не повела.
– Распоясались совсем! – не слезая с лошади, женщина громко захлопнула дверь.
Гиена остановилась, полуобернулась, опустив голову, и разве что не улыбнулась во всю пасть, коротко всхихикнув.
– Смеёшься, да? Ла-а-адно, – Ли мстительно припомнила, что кого-то она давненько не купала и этот кто-то ой как не любит сию процедуру.
С ручья тащился белым саваном туман. На зелёном полотне леса с каждым днём добавлялись новые красно-жёлтые мазки. Утро было уже по-осеннему холодным, а на поляне – непривычно пусто. Как на старом погосте в пасмурную погоду.
«Только некроманта и не хватает для завершения картины», – усмехнулась про себя Ли, и над лесом, словно в ответ на её мысли, пронеслось далёкое кроканье.
К счастью, мрачная пустота была временной. Урс всё ещё дремал в сарае, а Риффир, как всегда после удачной охоты, отсыпался в логове в лесу за хижиной.
Вчера необычная стая вернулась с тушей лося. Скелы и Хуги женщина уже не застала – вероятно, Рихард забрал их совсем рано, – поэтому только они с Кригой несколько переживали за реакцию Эффалии. Риф не стал дожидаться пробуждения девочки – отделив мощным клювом заднюю половину добычи, поспешил убраться к себе. Но взрыва эмоций от Эффи не последовало. Постояв на пороге, девочка пришлёпала к убиенному животному и с интересом принялась его рассматривать. Кажется, даже гиена облегчённо выдохнула: тяжело было забыть бурную истерику ребёнка в тот раз, когда на месте лося лежал молодой олень. Эффи так плакала, что смутила не только сильно привязанную к ней Кригу, но и компаньонок Рихарда, а потом слёзы сменились гневом – в добытчиков полетели выколупанные из площадки перед домом камни, отчего матёрые хищники и вовсе разбежались кто куда. Ли насилу успокоила дочь, уведя её в дом. Однако тем вечером ужин был без мяса.
Размеренный шаг Хайят приблизил женщину к дальнему краю поляны, где их уже поджидала сидевшая Крига. Кобыла привычно остановилась, а Ли сосредоточилась. В голове всплыл образ излюбленной лесной прогалины. Место безопасное. Всего в получасе езды от дороги к городу. Образ стал оборачиваться развёрнутым проходом. Удивительно, скольких усилий стоило то же самое в зверином облике. Но жизнь в последнее время настойчиво усложняла обыденные действия.
Взор смазало нечто зелёное – шумно бухнулось оземь. Рассеявшиеся мысли. Секундный полёт под перезвон стекла. Испуг, в одно мгновение пробудивший зверя. Однако на сей раз он не вырвался на свободу – покорно ждал разрешения. Нет, не сейчас. Ли всё ещё чувствовала под собой кобылу – застывшую изваянием, мелко подрагивавшую. Они стояли метрах в трёх от исходной точки. Портал захлопнулся – перед ним лежала сосновая ветвь величиною с рослого мужчину. Крига обнюхала её и, не обнаружив ничего примечательного, вновь уселась.
– Всё хорошо, девочка, всё хорошо, – успокаивающе поглаживая лошадь, Ли сползла на землю. Ноги предательски подогнулись, в глазах потемнело – не упала: схватилась за крыло седла.
Хайят повернула к женщине голову и сунула нос той под мышку: ото лба к ноздрям тянулась сеть царапин.
– Ну-ну, бедняжка моя… Досталось тебе, да? Сейчас поправим, – шептала Ли, почёсывая животное за ухом, а заодно и сама переводя дух. Чудо, что она не сверзилась с лошади и отделалась испугом. Конечно, в большей степени это была заслуга Хайят, ибо пересидеть неожиданный прыжок вбок крайне затруднительно, но кобыла всегда заботилась о всаднице, в любой ситуации, даже получив колючей ветвью по морде.
Выпустив лошадь из объятий, Ли сунулась к ящикам в надежде увидеть хоть что-то уцелевшим. Таких полётов она совсем не ожидала. Хорошо всё-таки переложила флакончики соломой – всего по паре-тройке пузырьков побилось в каждом. Женщина выудила из ящика заживляющую мазь и тщательно обработала царапины, какие из-под пальцев выбегали уже розовыми ниточками новой кожи – к полудню и вовсе следов будет не сыскать.
«Отличное начало дня… Бодрит почище умывания в ручье поздней осенью».
Отойдя на несколько шагов в сторону от коварной ветви, Ли стала осторожно открывать новый проход – Хайят предусмотрительно попятилась.
В образовавшийся разлом, за которым зелёным ковром стелилась трава, первой неторопливо протрусила Крига. Поманив кобылу, женщина прошла следом. Подождала, когда последние волосинки лошадиного хвоста окажутся на другой стороне. Позволила порталу закрыться. Гиена уже растворилась в густом подлеске: отправилась в традиционный обход. Хайят, вскинув голову, тоже чутко прислушивалась к окружающей обстановке. Пока животные исследовали местность – не затаился ли где чужак, – женщина, поправляя растрепавшиеся волосы, осмотрелась: всё же удачно рассчитала, передвинув проход на самый край прогалины.
На их обычном месте вповалку лежали три сосны. Ли подошла ближе. Как странно. Живые, здоровые. Две вывернуты с корнями, третья сломана у основания – только ощетинившийся пень остался. Если здесь погуляла буря, хорошо, что она к ним домой не прикатилась.
Ли заметила, что внимание кобылы привлекли ближайшие кусты, а значит, рядом никого нет и Крига вот-вот вернётся. Женщина не стала ждать: отыскав глазами сосну с толстой ветвью, растущей параллельно земле, пошла на ориентир. Прямо, мимо приметного дерева, а там звериная тропа. По ней до дороги добираться удобнее.
Стоило Ли двинуться дальше, из-за спины вынырнула хищница, обтёрлась боком, словно кошка, оставляя влажную полосу на плаще, и протрусила вперёд. Следом поплыла Хайят, из уголка рта которой свисала недожёванная веточка ольхи. Женщина пристроилась за хвостом кобылы: уж больно не хотелось собирать на себя все паучьи ловушки.
Вскоре они выбрались на протоптанную дорожку – Ли вернулась в седло. Завязав узлом порядком отсыревший повод и бросив его на шею кобыле, она убрала озябшие руки под плащ. Нынче лето выдалось странное: днём – пекло, а к ночи – холод собачий. Вот и сейчас солнце только-только стало прогревать воздух.
Ехали шагом. Ли любовалась лесом, попутно уворачиваясь от веток и примечая, где грибы, где ягоды, а где и растеньице интересное – на обратном пути всего понемногу можно набрать. Кобыла лениво щипала то траву, то листики, задумчиво тыкалась в еловые лапы. Из благостного состояния обеих выдернула резко остановившаяся Крига. Она выжидательно замерла, глядя куда-то вперёд и вправо. Молчит, образы не шлёт – не опасно. Подождём. Руки однако на всякий случай Ли из складок плаща выпутала и положила на переднюю луку седла.
Долго томиться не пришлось: в метре перед гиеной, вынырнув из кустов, тропинку перемахнул олень. Не рванул дальше – замер, позволяя себя рассмотреть. А Ли и смотрела, во все глаза. Не часто с такими красавцами сталкиваешься: крупный, выше её кобылы, на благородной голове – впечатляющая шестнадцатизубцовая корона, отчего он казался ещё выше. Крепкий. С королевской осанкой. В ореоле золотых лучей восходящего солнца. Картина невозможно прекрасная, до слёз, до застывшего вздоха.
Моментом прониклись даже компаньонки женщины. Кобыла не шевелилась, с любопытством глядя на лесного принца. Крига, отвернувшись, усиленно изучала ближайший куст. Сначала делала вид, а потом всерьёз заинтересовалась: куст оказался малинным, с ягодами сладкими, сочными, и пока её спутницы таращились на кусок мяса, что и сожрать нельзя, гиена с удовольствием объедала удачную находку.
Ли старалась запечатлеть малейшую деталь: Эффи точно придёт в восторг. Взгляд зацепился за вытертую шерсть на маклоке. Ну конечно! Это ты! Старый знакомец, на чью защиту ринулась дочь, обескуражив охотников, его преследовавших. Как же далеко ты забираешься…
Напряжённую встречу отделяли несколько месяцев и сотни миль. Тогда вооружённые луками всадники не сумели понять, что за существо бросилось под ноги коням. Держась на расстоянии от копыт, Эффалия предприняла попытку внушения. Смелую. Но слабую. Пришлось Ли взять магическую инициативу в свои руки. Иначе бы всё закончилось трагедией…
А вот сознания оленя чары не касались. Возможно, он тоже что-то помнил – потому так пристально и смотрел.
Вдруг кобыла, гиена и олень одновременно навострили уши. В голове замелькали картинки. Лошади. Собаки. Всадники. Несколько мгновений спустя и до Ли донёсся торжествующий лай. Охотники. Олень их обманул. Ненадолго. А теперь собаки снова взяли след. Зря. Всё зря. Им не нагнать его и сегодня. Они далеко. Он полон сил. Демонстрируя их, олень одним прыжком исчез в подлеске.
Ли же решила подождать. Выиграть для него немного времени. Тронула кобылу, переместила её так, чтобы отрезать охотникам путь. Спустя десять томительных минут из зарослей крушины выдрались собаки: вислоухие, мышцатые, лоснящиеся. Увидели Кригу – вкопались: гиена, задрав голову и хвост, приподнявшись на цыпочках, застыла внушительным монументом. Ли ощутила, как и кобыла под ней вся подобралась в предвкушении весёлой игры «прогони собаку».
Гончие в смятении подскуливали: инстинкт гнал их дальше за добычей, но обойти хищницу они не решались, чувствовали истинную суть сквозь иллюзорный облик. Помогла им сделать выбор Хайят. Азарт постепенно заполнял чашу сдержанности кобылы и закономерно выплеснулся наружу: в собак метнулись две точёные ножки. Гончие с визгом прянули в сторону, оббежали преграду и, немного покружив, опасливо поглядывая на гиену и лошадь, снова взяли след.
Не успела Ли проводить первую половину охотничьей делегации, как услышала гиканье, треск ломаемых ветвей, всхрапывание коней и обильно сыпавшиеся злобные ругательства. И о чём они только думали, сунувшись верхами в здешние чащобы? Видимо, олень знатно их погонял. Ли злорадно усмехнулась. А вот и сами охотники. Чернобородого с маленькими глазками, недобро зыркающими из-под выступающих надбровных дуг, она узнала с первого взгляда. Тот же олень – тот же охотник. Бывают же совпадения… И ощущения были те же. Бородатый ещё тогда ей сразу не понравился. Нет, она нормально относилась к охотникам в целом, особенно когда они не лезли на её территорию. С некоторыми даже приятельствовала, как с прошлым хозяином Урса. Но эти…
Сгрудившиеся кони толкались, зло взвизгивали, а всадники, сворачивая их шеи в бараний рог, щедро награждали ударами особо ретивых.
– Чё уставился? Тикай отседа, пока плетью не перетянули, – бородач демонстративно покачал оной.
«Незаметно, без происшествий», – напомнила себе Ли и поспешила опустить глаза. Под тяжёлый взгляд охотника она махнула Криге, чтобы та шла вперёд, и выслала лошадь рысью. Меж лопаток продолжало нестерпимо зудеть, пока поворот тропинки не укрыл всадницу от пристального взора. Ли расслабленно выдохнула только, когда они выбрались на главную дорогу, – странная встреча в лесу ей совсем не понравилась.
* * *
Дом. Обитель. Твердыня. У подобного места много названий, хотя суть всегда одна. Защита. От недобрых глаз. От завистливых ушей. От подлых рук. Издавна прочность стен и надёжность замков обеспечивали хозяину спокойствие. За жизнь, за имущество, за тех, кого он приводил в своё жилище.
Каким бы ни был хозяин, жилище всегда словоохотливо: встречает гостей безмолвной историей. Что, как не внутреннее убранство, способно поведать о его состоятельности и пристрастиях? Однако не всем дано глядеть столь глубоко. Дети смотрят на мир иначе, оценивают его через призму любопытства.
Чёрные клубы тумана развеялись – Леонардо убрал ладонь с медовой макушки Эффалии. Смяв от растерянности платьице, она обвела взором холл особняка. Высокие витражные окна роняли на пол цветную мозаику, широкий камин пел трескучую песнь, а винтовая лестница белила глаз витиеватостью мраморных перил.
Однако девочку заинтересовал центр помещения, где в просторном шестиугольнике из паласов что-то блестело. Она без раздумий направилась туда. Присела и потрогала впечатанную в пол монету. Даже попыталась поддеть её ноготками. Безуспешно.
– Это напоминание, – сцепив руки за спиной, неторопливо приблизился Леонардо. – О пустоте, которую нужно чем-то заполнить. Ты же понимаешь, что такое пустота?
– Да… – подняла взгляд Эффалия: в голубых, с россыпью золотых искорок, глазах читалась неуверенность.
– Превосходно. Тогда, возможно, ты сумеешь мне в этом помочь, – разомкнутые руки дополнило лёгкое движение пальца.
Вокруг колдуна и вставшей девочки закружились сотканные из чёрного тумана звери, каждый из которых стыл в какой-то позе. Медведь грозно стоял на задних лапах, лось гордо поднимал голову, свирепый носорог куда-то мчался, а мощный бык предостерегающе бил копытом.
От неспешного хоровода огромных чудовищ Эффалия попятилась и упёрлась спиной в ноги Леонардо – тот прикоснулся к нежным плечам кончиками пальцев:
– Не нужно бояться. Они не настоящие. И покорно тебя слушаются. Прогони всех, кто тебе не нравится.
– Прог-нать?
– Именно. Зачем держать подле себя то, что не радует взор? Смелее. Тебя никто не обидит.
Немного помедлив, Эффалия робко махнула рукой на медведя – он тотчас же распался на тёмные лоскуты, отразившиеся на юном личике ярким восторгом.
– Видишь, – улыбнулся уголком рта Леонардо. – Кто следующий?
С озорной решимостью дочь так же прогнала гордого лося и свирепого носорога. Остался лишь бык.
– Ты вправе прогнать всех, – плеснул искушения на детский задор колдун.
Эффалия задумчиво смотрела на быка:
– Нет…
– Почему? – спокойный вопрос был пропитан интересом.
– Хо-ро-ший.
– Что ж. Так тому и быть. Завтра же оповещу скульпторов. А пока считаю должным показать тебе дом, в котором обычно заключаются самые судьбоносные сделки. Начнём с лаборатории. Ты готова?
– Да! – радостно запрыгала девочка.
Оставив сотканный из тумана образ неразвеянным, Леонардо повёл дочь к уходящим вниз ступеням, чувствуя, как рвётся на волю её звериная форма. Не сегодня. Тонкие, точно паутина, плетения чар непрерывно контролировали полиморфизм. Чтобы принуждение было неуловимым, точно дыхание мотылька, некромант даже закрыл все ментальные каналы с воронами. Незачем отвлекаться. Сведения о перемещениях Ли можно будет получить и позже.
* * *
В Басторг тянулись редкие телеги тех, кто вставал ещё затемно. Иногда попадались верховые. Однако каждый что-то вёз, притороченное к седлу или лежавшее позади: ежегодная городская ярмарка манила ремесленников и торговцев со всех окрестных земель. Правда, державшееся вместе трио о ней сейчас не думало…
Хайят бежала ровной рысью по краю дороги, Крига пристроилась следом, а Ли, убаюканная плавным ходом кобылы, ехала с прикрытыми глазами. Она возвращалась мыслями к утреннему разговору с Леонардо. Под его незаметным с первого взгляда натиском и совсем неожиданно для себя она уступила и теперь совершенно не представляла, на что станет похожа жизнь. Всегда волнительно и порой изматывающе пускать нового члена в семью: пока притрутся все друг к другу, пока вновь уляжется быт. И хорошо, если ни у кого не возникнет неприязни. А ещё Рихард… Сколько жизней они провели бок о бок? Пускай сейчас и не делили общий дом, но Учитель был очень частым гостем. Ли гадала: выйдет ли он из себя, узнав эту новость? Или просто скажет веское «нет», как в горах? На что станут похожи их взаимоотношения? Или они удивят её и всё пройдёт как по маслу? По крайней мере, «казнь» отсрочена дней на пять…
Достигнув безмятежного островка в неспокойном море, женщина выгнала докучливые мысли. Грелась в пробивавшихся через густые кроны солнечных лучах. Наслаждалась видами старинной дубравы. Слушала пение птиц. И даже не заметила, как пролетел час – вдали показались серые стены Басторга.
Ли сбавила темп: присоединилась к веренице приезжих у арки, плавно перераставшей в дозорную башню. Они минули ворота и стражников, чьи взгляды лишь равнодушно скользнули по щуплому парню на гнедой деревенской лошадёнке и плетущемуся за ним клокастому псу. Неторопливо пересекли только начавшую заполняться площадь. И свернули на извилистую сеть узких улочек.
Впереди виднелась лавка с висевшим пучком трав и незатейливой прямоугольной вывеской, на которой в три ряда была выведена карминовыми буквами надпись: «Травы семи королевств от любого недуга». А что? Чистая правда!
Доехав да неё, трио обогнуло здание и въехало на задний дворик. Пока Ли отвязывала ящик, Крига скользнула в приоткрытую дверь. Сначала раздалось шипение, переросшее вскоре в утробное рычание, потом грохот, глухие стуки и звон бьющегося стекла. Какофония резко стихла после грозно-ворчливого окрика:
– Это что ещё такое?! Вот я вас, людоедов, сейчас приголублю! Паскуды шерстяные… Что ж я тебе мелким-то не притопила, а? Пожалела тваринку… – вздыхал женский голос под тихое звяканье сметаемых осколков.
Ли уже знала, что увидит, войдя в лавку: сценка почти точь-в-точь повторялась с каждым её приездом. Стараясь сдержать неуместное веселье, она шагнула в сумеречный зев.
– Лииша? Насилу признала… Почто вырядилась, дочка?
– Утро доброе, мать, – Ли улыбнулась седовласой, с ещё сохранившимися тут и там чернильными прядями женщине почтенного возраста.
Назвать её старухой язык не поворачивался: подвижная, сильная, с прямой осанкой, молодая позавидует, и яркими карими глазами, мудрыми, проникающими в душу и удивительно ясными. Афрая была потомственной травницей и о травах знала всё. Много раз они пересекались в лесу, часто занимались сбором вместе. Травница оказалась много знающей, проницательной, а ещё очень душевной. Афрая относилась к ней с поистине материнской заботой и вниманием, как бы абсурдно это ни звучало. Однажды Ли передала ей и её семье свой дом на отшибе главной дороги, из которого долгое время торговала зельями, вместе со всем хозяйством, а позже пригласила в открывшуюся в городе лавку.
Да, ничего не менялось: сидевшая у прилавка с невинной мордой Крига; застывший на стойке с оскорблённым видом огненно-рыжий кот, не забывавший при этом гнуть спину и топорщить хвост; пёстрый пол, устланный скинутыми горшочками, склянками, флакончиками и остатками того, чему не повезло уцелеть; и Афрая с метлой.
Ли поставила на прилавок ящик, проскользила рукой по зажатым ушам, по пылающей даже в тусклом пламени свечей дуге, пропустила через кольцо пальцев роскошное знамя воина из кошачьего племени. Тот вмиг сменил гнев на милость и, боднув широким лбом погладившую женщину, величественно разлёгся на освободившемся постаменте, позыркивая янтарными глазищами на внимательно за ним следившую гиену.
За прилавком Ли нашла совок и стала помогать Афрае собирать разлетевшиеся осколки:
– Будем надеяться, день окажется более благосклонным…
– Окажется-окажется, – ворчала травница. – Настучу по наглой морде, и сразу благость снизойдёт, – она погрозила коту метлой.
Рыжий лишь сощурил глаза, отчего выражение его морды стало особенно презрительным.
– Не в срок приехала… Мужское нацепила… Стряслось что?
– Нет, всё хорошо. Так… прогуляться захотелось… А это, – Ли бросила взгляд на мешковатые штаны, – больше ничего чистого не нашлось… – врала она ужасно, как-то без надобности было: при необходимости силы убеждения ей не занимать, а Афрая… Афрая и так о многом догадывалась, только с расспросами не лезла – вот и ляпнула первую глупость на ум пришедшую.
Травница, нахмурившись, глянула на неё исподлобья и дальше продолжила мести.
– Чуть не забыла! – спохватилась Ли. – Мы ж вам лосятины немного привезли. А вот зелья не все в целости доехали… – огорчённо прибавила она и повернулась к выходу.
Проход был плотно закупорен кобыльей грудью: Хайят не желала оставаться одна во дворе и с живым интересом наблюдала за происходящим.
– Пропусти. Мешок надо отвязать, – женщина взмахнула рукой перед мордой лошади.
– Подожди-подожди, – вмешалась Афрая. – Дай-ка угощу трудяжку, – она вытащила из-под прилавка большое красное яблоко.
– Угу, – хмыкнула Ли, – как же, яблоко она ждёт… настоечку твою вишнёвую ждёт неправильная моя лошадка…
– Настоечку не дам, а то, глядишь, так и пропойцу кобылью выхаживать придётся, а яблочком побалую, – травница протянула фрукт Хайят.
Та осторожно его обнюхала, но брать не стала. Поглядев на балаган, Ли бесцеремонно выхватила яблоко у Афраи и попёрла на кобылу:
– Давай-давай, назад! Нечего кочевряжиться!
Хайят медленно попятилась, аккуратно спускаясь по ступенькам задом наперёд, даже соизволила забрать сунутый под нос плод.
Щурясь от яркого солнца, Ли отвязала мешки и вернулась в лавку. Снова ей пришлось задержаться на пороге, чтобы проморгаться.
– Лордик никак вернулся? – ни с того ни с сего спросила Афрая. Закончив наконец с уборкой, она теперь перебирала содержимое ящика за прилавком.
Ли вместо ответа непонимающе уставилась на травницу. О чём это она? Карие глаза деловито рассматривали её с ног до головы, словно лошадь на базаре.
– Ещё и с подарочком? – взгляд выразительно переместился вниз.
С лица Ли медленно сползла улыбка. Потом вернулся дар речи.
– В каком смысле, с подарочком? Ничего подобного, – словно для большей убедительности, она мотнула головой.
– Десять внучков, милая, я такие вещи нутром чую, – ласково усмехнулась Афрая, оттирая заляпанные флаконы и выставляя их на полку позади себя.
– Я не твоя невестка, чтобы с порога о состояниях судить, – совсем невежливо огрызнулась женщина, а в висках отчаянно запульсировала кровь. Нет, нет, нет… Не может быть… Как?.. Снова через всё проходить?.. Тёмная нора, страх, боль, отчаяние… Да жизнь только-только вернулась в прежнее русло! И то с постоянными поправками на Эффи… Непонятно, как она расти будет… Непонятно, что с ней самой дальше будет! Ли стояла не шелохнувшись, вперив невидящий взгляд в полки со снадобьями.
– Со вторым и третьим у неё так же было, потом привыкла, – пряча улыбку, Афрая скрылась за прилавком.
– Не мели ерунды, мать, – процедила Ли сквозь крепко стиснутые, так, что челюсти сводило, зубы, бросила мешки с мясом и устремилась во двор.
Стоявшая у двери кобыла второй раз за день взвилась в воздух и отпрыгнула назад – жалобно звякнули флаконы. Ли было безразлично: пусть хоть все разобьются. Воздух дрожал вокруг неё, сгущался и вновь рассеивался в такт бешено колотившемуся сердцу – зверь рвался на свободу… Только не сейчас, только не в городе… Да что ж всё наперекосяк-то?!
– Чайку с мятой? – донеслось из лавки заботливое предложение.
– Нет, – собравшись с силами, выдавила Ли.
Если бы это была тошнота… Глубокий вдох – выдох, вдох-выдох… Для начала надо успокоиться. Закончить дела здесь. Узнать новости. А потом можно и подумать, как дальше быть… Зелья! Неужели все побились? Кобыла, раздувая ноздри, опасливо таращилась на приблизившуюся женщину. Та огладила лошадь, бурча под нос:
– Ну-ну, Хайят, успокойся. В самом деле, не сожру же я тебя… Я-то знаю, кого сожру… Кто во всех бедах повинен…
Ага, сожрёшь и подавишься… Под закипающую ярость зверь снова поднял голову. И… круг замкнулся… Встряхнувшись, как собака после речки, Ли заглянула в притороченный ящик. Количество жертв сегодняшнего дня множилось. Стоило заняться делом. Пальцы умело отвязали поклажу – с нею в руках женщина решительно направилась в лавку, где можно было отмыть уцелевшие флаконы и переложить их во что-нибудь не такое угвазданное.
Договорившись с Афраей больше не поднимать щекотливую тему, Ли перебрала товар и выложила его в любезно предоставленный чистый ящик. Кобылу и гиену она оставила у лавки. Кинула лошади сена, заранее припасённого, а травница уже вытащила из закромов здоровенную мостолыгу. Крига была не голодна, но кость из вежливости взяла и, устроившись в тени под навесом, мусолила её от скуки. Рыжий тоже был тут. Он-то времени даром не терял: успел урвать себе кусок мяса, нажраться и теперь, довольно мурлыча, лужей растёкшись по ступени, принимал солнечные ванны.
Сунув ящик под мышку и переложив пустые мешки во внутренний карман плаща, Ли направилась к своей главной покупательнице. Женщина шла закоулками, часто глядела под ноги, иначе был велик шанс во что-нибудь вляпаться. За это Ли и не жаловала никогда города и никак не могла к ним привыкнуть: грязь, шум, толпы. За одним исключением – заведение Госпожи Роз, где она любила устроиться в укромном уголке и наблюдать за многочисленными посетителями самых разных сословий, не забывая заводить выгодные знакомства. Где же, как не в борделе, мужчина наиболее открыт? А в сочетании с изысканными и не очень напитками, коих здесь было в избытке… И маленькой хитростью… Сколько полезного она узнавала, сколько сделок заключила, да просто развлекалась… И сюда влез Леонардо. Нет, её не волновала судьба местных завсегдатаев, по некоторым и вправду некромант давно плакал, но почему-то, даже внушая мысли очередной «жертве» о приятно проведённом совместно времени, она чувствовала уколы совести.
