Kitabı oku: «Соседи. Попасть, выжить и (Не) влюбиться. Том 1», sayfa 6
Глава 8
Кирай
Очнулась я уже в колеснице. Над головой уходил назад свод – красного туннеля, я это хорошо поняла. Впереди возвышался лесной воин и вручную управлял нашим транспортом.
Пахло сыростью, землей и лекарствами.
Я приподнялась на локтях и с облегчением обнаружила, что все, кто бежал со мной из воздуховода тут, и даже более-менее, целы. Более-менее… Хорошее слово. Уж слишком оно все обобщает.
Кто-то выглядел бодрым, практически не пострадавшим, на ком-то – живого места не было из-за атаки тварей. Но все были в сознании и на мой вопросительный взгляд, некоторые даже через силу заулыбались. Мальчик, что едва не утонул, пострадал слабо и сладко спал на коленях у матери. Выглядел ангелочком, вот прямо ей богу! Такой милый, что я аж улыбнулась.
Тотчас боль на щеке напомнила про ожоги. Мера дремала в углу колесницы, притулившись между двумя здоровенными мужиками, что втаскивали женщин по канату в воздуховод. Они были еще бодрячком. Один показал мне большой палец, другой подмигнул. Я попыталась присесть, но голова тотчас предательски закружилась – видимо, враги приложили как следует.
Пришлось срочно возвращаться в горизонтальное положение.
– Куда вы нас везете? – уточнила я у спины лесника.
Парень, не оборачиваясь и не отвлекаясь, ответил:
– Пока что в больницу, к нам, в лесной лагерь. У подземников все переполнено под завязку. Все свободные помещения, даже в госучреждениях заняты. Так что вас временно приютим мы. Когда подземники подготовят нужные места и, если их окажется достаточно – отправим туда. Там безопасней и гораздо спокойней. В лесном поселении особенная специфика. У нас выживают только сильнейшие. Еще ведутся переговоры с ближайшими речниками, подземниками. В общем, вопрос решается… А пока… придется потерпеть в лесном городе.
Я покосилась на Меру и уточнила практически шепотом.
– Ничего неизвестно о дежурных в желтых туннелях?
– К сожалению, мне совсем ничего, – с искренним участием ответил лесник. – Мы все время дежурили исключительно в красных. Подбирали пострадавших, увозили к подземникам и – к нам. Это надо спрашивать у других служб. Ну или у подчиненных Теллы Терновой.
Я еще раз покосилась на Меру. Она встревоженно всхлипнула, но не проснулась. Пусть. Незачем ей слышать наш диалог. Остальные понимающе повздыхали и покивали.
Я снова осторожно приподнялась на локтях. Полежала так и попробовала сесть. На сей раз мужчина рядом зафиксировал твердой рукой и медленно потянул на себя.
Получилось принять вертикальное положение и оглядеться.
Мы летели вперед с невиданной скоростью. Вот уж не предполагала, что кто-то способен управлять колесницей, что несется быстрее ветра. Тут профукать поворот, слишком резко газануть в сторону – и проскочить мимо цели или опрокинуть весь транспорт – легче легкого, банально раз плюнуть… Не говоря уже о том, что, когда туннель резко поднимался вверх или уходил вниз, требовалось быстро стабилизировать движение, иначе транспорт мог потерять связь с рельсами и силовым полем и вылететь в стену.
Однако леснику удавалось «вести», и вроде легко. По крайней мере, его мощная спина напряженной до предела совершенно не выглядела.
На соседних рельсах стремительно неслись подобные нам транспорты с ранеными и уцелевшими беженцами.
Мы то ныряли в отдельные, узкие туннели, то выезжали в более широкие, для нескольких колесниц. И всякий раз встречали другие.
Стены и своды мелькали перед глазами сплошным пятном: бело-зеленым. Туннели назывались «красными» на карте сообщений поселений друг с другом. Их «условные цвета» обозначались лампочками на въезде, выезде и – пунктиром – внутри самих помещений.
Я откинулась на спинку сиденья и ждала конца путешествия…
Перед глазами рябило, временами мелькали световые всполохи, пятна. Иной раз весь мир вдруг начинал закручиваться спиралью и образы смешивались словно в калейдоскопе.
Да уж, твари меня, как следует, оглаушили…
Туннель закончился совсем неожиданно. На поверхность из него выводил люк, замаскированный травой и землей, отчего внутрь пробивались рассеянные снопы света.
Люк резко сдвинулся – и мы оказались в вечернем лесном городе.
У меня опять перехватило дыхание. Кислорода было столько, что чудилось – еще немного – и голова просто взорвется, а грудь треснет. А ведь я – попаданка и большую часть жизни провела именно на поверхности планеты! В своей, альтернативной этой реальности, разумеется…
Остальные ошарашенно выпучивали глаза и хватали воздух ртом, словно рыбы, выброшенные мощным штормом на берег.
Привыкнуть было сложно. Мера проснулась и начала испуганно силиться вновь научиться дышать. Только дети чувствовали себя более-менее нормально. Мальчик, что едва не утонул, даже глаз не открыл – продолжал умильно посапывать в дреме. Остальные с интересом озирались вокруг.
Со всех сторон оглушительно стрекотали насекомые, не пели, а голосили, как потерпевшие, птицы.
Я внезапно ощутила на лице движение, испуганно дернулась и… смахнула с носа божью коровку.
Маленькая, лилово-красная, с шестью черными точками… она казалась такой красивой, самим совершенством! Даже в неверном свете, который шел непонятно откуда, словно просачивался сквозь землю или еще что…
Лесной город я вначале совсем не увидела.
Вокруг были деревья, кустарники, какие-то поросли с ягодами. Над головой – безбрежное темнеющее небо, такое огромное и такое… бездонное… Этот простор, что уходил ввысь, все дальше и дальше… кружил голову…
Я только сглотнула, понимая, что не хочу больше от этого отказываться.
Может и у лесников связисты нужны?
Пока озиралась, осторожно крутя головой, колесница въехала куда-то, словно прямиком в деревья с кустарниками… Но… никаких веток вокруг не было! Мы не врезались в лес на всей дикой скорости.
Это была иллюзия, голограмма!
Я слышала о подобном, но как-то забыла… Однако же воочию это было просто волшебно… Словно вокруг меня – не адский мир постапокалипсиса, а загадочная магическая академия, в какие попадали люди из моего мира в фэнтези книгах.
Слабый разряд ударил по нам… но такой странный… Как будто не такой, к я какому привыкла у речников. Тот я чувствовала так, словно сунула пальцы в розетку, и меня слегка шарахнуло током. Сейчас же, чудилось – по телу побежали мурашки, но временами они еще и кусались…
Я вспомнила про «поле отчуждения» возле лесного города. Ага. Это оно. Думаю, точно!
Мы стали двигаться чуть медленней и, казалось, все пространство вокруг пронизано разрядами, полем или чем-то ужасно похожим…
Я еще никогда подобного не испытывала.
Мурашки метались и метались по телу: щекотали, кусались, как надоедливые комары, вдруг жалили и снова становились едва ощутимыми…
Плюс к тому, изображение, сквозь которое мы ехали – очень правдоподобное и объемное – словно тоже двигалось через нас.
Вы когда-нибудь пропускали через себя деревья, какие-то сучья, ветки, кусты…
Бррр…
Фантасмагория вокруг поселения лесников, похоже, захватила не только меня. Многие речники удивленно озирались и выпучивали глаза.
«Ччто?»
«Как это?»
«Где мы вообще?»
«Как такое возможно?»
«Это настоящее все или же нет?»
Негромко спрашивали «наши» друг друга.
Лесник за «рулем» колесницы не реагировал.
Мы двигались сквозь защитное поле словно бы вечность, хотя, насколько я помнила, оно шириной всего в несколько метров. Но чудилось – время остановилось, и пространство перестало быть таким, как привыкла.
Отлично видимые, но, при этом, несуществующие кусты и деревья продолжали проходить сквозь нас строем…
Вдруг… голограмма заколебалась, пошла волнами, и я словно что-то эдакое увидела. Понятия не имею – что именно это было. Казалось – мир вокруг изменился, стал больше, объемней. Хотя куда уж объемней, чем здесь, на просторах земли.
В какую-то долю секунды мне показалось… будто внутри поля что-то движется или бьется. Как птица, что резко угодила в силки: раненая, и перепуганная до смерти.
Я тряхнула головой… Прищурилась через силу. От усталости перед глазами все опять расплылось и появилось нечто очень странное, на грани между видением и реальностью. Как будто что-то трехпалое, с длинными ногами-конусами, какое-то все словно желеобразное, одновременно интересное и мерзкое, дергалось и тряслось, а потом резко замерло…
Я потерла веки и… все вдруг исчезло.
Тряхнула головой и… оно вновь появилось. Раззявило пасть в беззвучном крике, вытащило длинный язык, с тремя концами… и… словно расплавленный пластик, стекло на землю.
Брр… Я опять потерла веки.
Кажется, удар по голове был сильнее, чем думалось. Если уже и такое мерещится.
Других вариантов у меня тупо не было.
А потом вдруг почудилось – этих существ вокруг десятки, если не сотни – они повсюду. Одни дрыгаются, другие летят, третьи замерли, будто остекленели… Четвертые таращат огромные, словно провалы, глаза. Пятые вытягивают языки, как первый монстр…
Они то стекали на землю, как он, словно совершенно теряя форму, размеры, и становясь липкими кляксами, а то – неожиданно – поднимались и превращались в прежних чудовищ.
Господи! Чего только ни привидится после всего, что я пережила, спасаясь от гибели…
Главное, чтобы глюки не стали постоянными и более страшными.
Совсем скоро мне окажут первую помощь, дадут лекарств, я посплю – и все пройдет.
Я зажмурилась, ощутила, как сквозь тело прошел слабый разряд – мы выехали за пределы «поля отчуждения», и, наконец-то, очутились в лесном городе.
Первое, что я увидела – здания-раскладушки, о которых столько раз слышала и которые до этого наблюдала только по общей сети.
Они напоминали собранные из детского конструктора жилища, только огромные, из реальных материалов. Метра три в высоту, очень длинные здания тянулись подобно гусеницам. И будто «обрезались» в определенных местах.
Улиц тут не было: привычных дорог, асфальта не оказалось. Только грутовки – утоптанные, широкие, с редкими полулысыми кустиками травки и одуванчиков.
Я вдохнула и… почему-то улыбнулась.
Одуванчики! Господи! Одуванчики!
Какие же они бесконечно-красивые! Желтенькие, пушистые, листик к листку! Каждый цветок – будто настоящее произведение искусства!
Пока озиралась, колесница проехала прямо над землей! Видимо, тут была наложена сетка силовых полей в нужных местах, а рельс не было.
Притормозили мы возле большого белого здания, где уже ожидали медсестры, врачи, санитары…
– Кто в состоянии идти – идите! Остальным поможем, – произнес высокий, жилистый мужчина в белом халате. Медбратья в зеленых робах подскочили к колеснице и начали подавать руки раненым. Кто-то – опирался, а кто-то сам вылезал.
Я попыталась тоже, однако не вышло – голова внезапно предательски закружилась, и я повисла на мощных загорелых руках.
Силы оставались лишь только на то, чтобы увидеть, как Меру несет здоровенный медбрат.
– А можно нас с подругой определить в одну палату? – тихо уточнила я, кивая на Меру. Было стыдно, ведь нам помогли, выручили, спасли. Теперь несли, дабы оказать первую помощь. Но без Меры я чувствовала себя одиноко. А после всего пережитого дико хотелось хотя бы поговорить со знакомым мне человеком.
Медбратья не ответили, но понесли обеих по коридору дальше, чем остальных.
Других уже занесли в ближайшие к входу двери.
Нас же поместили в одну из дальних палат. Причем, в двухместную!
Меня уложили на одну кровать, Меру – на другую.
Тотчас подоспели медсестры и принялись осматривать, обрабатывать, брать анализы. Уколы, мази, антисептики, пробирки…
Я так устала и вымоталась, что все вокруг было одним калейдоскопом образов и событий.
Лишь чувствовала, как понемногу становится легче. Ожоги и раны постепенно перестали болеть – кажется, вкололи хороший анестетик. Возможно, местные аналоги антибиотика и – однозначно – заживители, как их тут называли. Они помогали быстрее затягиваться ранам и регенерировать травмам.
Запахи лекарств и каких-то трав щекотали ноздри.
Первое время мне дико хотелось чихнуть. Но почему-то не вышло.
Я распласталась на кровати и наслаждалась тем, что могу-таки выдохнуть. Не бежать никуда, не напрягаться, не думать – сколько еще продержусь и вообще выживу ли…
В полудреме я слышала, как врач водит надо мной переносным разрядным сканером – аналогом УЗИ, рентгена и магнитно-резонансных томографов моего мира. Всех сразу.
Меня подлечат и восстановят. Вот что думала я, засыпая.
По-моему, кроме всего прочего, мне вкатили хорошую такую дозу снотворного.
На соседней кровати тихо посапывала Мера.
Я прикрыла глаза и отключилась.
Глава 9
Кирай
Проснулась я от одуряющих запахов. Вроде бы еще вчера привыкла, что в лесном городе пахнет… Землей. Не в смысле почвой, а именно – Землей. Планетой, ее травами и цветами, нектаром, от которого липко во рту, простором, от которого легкие расправляются и… ягодами, от которых желудок урчит и сжимается спазмом в жажде опробовать…
Но… все равно это ощущение было новым. Точнее – стало для меня новым, после многих лет жизни в подземелье у речников. С трудом разлепив свинцовые веки, я еще раз дала себе твердый зарок, что под землю больше уже не полезу. Если и погибну – то хотя бы не как червяк – в сырости, замкнутом пространстве и темноте.
Я приподнялась на локтях и увидела, что Мера тоже уже немного приходит в себя.
Пошевелилась, открыла глаза и застонала. Тотчас в нашу палату заскочила вчерашняя медсестра. Высокая, плечистая, словно пловчиха, загорелая девушка лет тридцати. Может больше. Тут уж не угадаешь.
Она выглядела простовато, но мило. И… носила длинную толстую косу. А не, как мы – куцие ершики на голове.
Правда, сейчас коса пряталась под косынкой.
– Ну как дела? – спросила у нас девушка.
От нее пахло солнцем, одуванчиками и пылью. Песком, что ли… Было очень приятно.
– Да ничего, – Мера приподнялась на локте и уточнила. – А где мой коммуникатор?
Медсестра указала на тумбочку возле кровати.
Мера сцапала устройство и… впилась взглядом в экран. Прочла сообщение и улыбнулась с огромным облегчением.
– Мама в порядке? – догадалась я.
– Да, – Мера вновь откинулась на кровать. – Их сразу же эвакуировали соседи-подземники. Сейчас устраивается в городе Теллы Терновой.
– Хорошо, – я успокоилась.
– Как вы себя чувствуете? – снова вклинилась медсестра. – Что-то сильно болит? Может вколоть анестетик? Врач придет на общий обход часа через три, может быть через четыре, а пока, если все ничего, я принесу вам поесть.
Я присела, медсестра сразу же помогла – подняла спинку кровати, и подложила под спину подушку. Голова вроде была совсем ясной. Ожоги тянуло, чуть саднило, но сильных болей нигде не чувствовалось. Заживители явно сделали свое дело.
Мера ощупала себя с головы до ног и заявила:
– Все в порядке! Живы! И съесть готовы даже слона!
– Ну-у-у… Слонов – это вам в другое лесное поселение, – усмехнулась медсестра. – Где-нибудь в месте, над которым когда-то располагалась Индия… Мы только фазанов способны ловить, кабанчиков… Лосей и медведей. В общем, что водится в нашей полосе.
Принесу вам поесть. Ждите.
Она практически вышла в дверь, когда я окликнула:
– А-а-а… Как вас зовут?
– Таня. Вообще Таннай, но местные зовут так.
– Спасибо большое.
– Ну что вы?! Какое спасибо?! Вы же – легендарная Кирай Ойлис! Я очень рада помочь вам и накормить!
– Легендарная? – я искренне поразилась.
Казалось, уснула и проспала что-то крайне важное. Еще вчера я была Кирай Ойлис, одной из множества связников в речном городе. Ну пусть с высоким уровнем доступа, но, все же, таких, как я, там насчитывались сотни…
И вот… я неожиданно легендарная Кирай Ойлис… Как и почему? Да черт его знает!
– Да вы что-о-о?! – медсестра улыбнулась, заметив мою реакцию на слова. – Ваши речники такое рассказывали! Как вы лезли по канату в воздуховод. Как вывели всех прямо к подземникам. Как спасли от смерти десятки людей! Детей, женщин, мужчин! Да, вы – героиня, и это факт!
– Я просто отчаянно жаждала выжить, – тихо сказала я.
– Не прибедняйся! – Мера опять стала самой собой. Слава богу, а то я уж боялась, что происшествия ее сильно подкосят. Но, похоже, получив сообщение мамы, Мера опять обрела свой оптимизм. – Если бы не ты, я не знаю, как бы мы выжили. Это чистая правда, не преувеличение! Там мужики в воде и после обвала растерялись, бубнили, паниковали. Обрывали телефон служб спасения. А ты такая: «Лезем в воздуховод!» И давай ползти по канату… А потом еще и ловить этот крюк. Я думала он тебя раскроит надвое. Ан, нет, поймала. И нас повела… Да тебе бы помощницей генерала стать! Вот твое место!
– Вот и остальные рассказывали подобное, – поддержала ее Таня. – В последний раз на такой подвиг – выскочить прямо к врагам, чтобы спасти нескольких случайно заблудившихся попаданцев – была способна только одна женщина…
– Тернова? – я угадала.
Таня кивнула.
– Она замечательная. Жаль только, что с командором они разошлись. Он дико переживает…
А затем вдруг опомнилась, замолчала и рванула за дверь, явно понимая, что сболтнула уже лишнего.
Спустя минут десять мы уплетали гречневую кашу, сваренную на костре или вроде того, и шашлык, пожаренный на углях с пряными специями.
Ммм…
Я, кажется, в жизни ничего вкуснее не ела! Какая там красная икра, которой у речников всегда было вдосталь. Как и красной рыбы. Какой водорослевый хлеб?! Фу-у-у! Хлеб нам принесли свежий, рассыпчатый, мягкий и еще теплый. От него тоже пахло костром или углями. Я смаковала и просто балдела.
Чай с мятой, мелиссой и шиповником, булочки с маком… Боже! Да это же пища богов!
После еды, я встала и потянулась.
Покосилась на Меру.
– Я прогуляюсь? Пойдешь со мной вместе в лесной город? С аборигенами пообщаемся, познакомимся? А? У нас до обхода еще часа два. Вполне успеем размять затекшие конечности.
– Не-е! – приятельница размашисто отмахнулась. – Я маме позвоню, пусть расскажет, как там да что. Как их эвакуировали и как все устроено в городе под землей. Не хочу я. Не люблю лесников. Они потные, вонючие и дико нахальные. А ты видела их зубы? Они же все с налетом, серые, а не белые! А бороды? Да это же прямо стратегический запас пищи! Ну, серьезно! Кому нравятся бороды?!
– Зато зубы у них целые, все на месте, – хихикнула я. – Ну ладно, эстетка, ты оставайся. А я пройдусь, пока силы остались. Если начнется обход, свистни в коммуникатор.
– Заметано! Во всем лесу денег не будет! Засвищу, как твой Разбойник… ну тот, Соловей! Про которого ты мне как-то рассказывала! У лесников шапки ка-ак посрывает! Может и что другое, кто ж его знает… Вдруг у них под штанами что-то да стоящее… Уж раз зубы настолько не впечатляют! Увидишь своего генерала, так сказать, без «прикрытия»…
Я хихикнула и снова выдохнула с большим облегчением. Слава богу, Мера стала, наконец-то, собой. Теперь мы знали, что по моей части – спасение и эвакуация, экстренные обстоятельства. По части Меры же – поддерживать настроение нам обеим, когда все закончилось.
И то хлеб. Мы дополняли друг друга.
Я двинулась к приоткрытой двери палаты. Вышла в коридор – белый, просторный. Медсестры и врачи, что сновали мимо, мне не препятствовали. Я спокойно направилась к выходу. Коридор устремлялся прямо к нему. Здания лесников были простые – прямолинейные, я бы сказала. Я об этом не раз читала в сети, видела фото и фильмы. Так, что приблизительно тут уже ориентировалась.
У входа в больницу дежурили воины. Двое – как и все здоровенные, прямо огромные после подземников и речников. Меня поприветствовали кивками, и я спокойно отправилась в город. Мягкая почва после жестких покрытий повсюду у речников приятно демпфировала шаги. Казалось, земля чуть подталкивает, пружинит и даже помогает идти. Я вновь поразилась, что совершенно забыла это приятное ощущение. Идти по почве, а не по жесткому покрытию.
Я озиралась, с любопытством изучала лесников, хотя видела их не раз все в той же сети, но дистанционно и все-таки не вживую. В отличие от Меры, они вызывали у меня чистый восторг. Веселые, немного несдержанные, более открытые, нежели замкнутые и отчужденные речники, да и подземники, в принципе, тоже. Улыбки на их лицах мелькали куда чаще, чем у моих сограждан. Зубы, и правда, не у всех были белые и ровные. Но меня мало волновал этот факт. Зато лица казались приветливыми, дружелюбными. Здесь, в отличие от подземных и речных городов, обнаружилось много бородатых и усатых. А еще с щетиной и небритых.
Я уже и забыла, что мужчины могут выглядеть так.
Некоторые воины здоровались и кивали, несколько раз мне даже махали руками.
Я смущенно отвечала и двигалась дальше…
Мне нравилась атмосфера лесного поселения…
Шумные разговоры и смех, запахи костра и нектара, приветственные жесты и улыбки – все то, о чем я уже очень давно позабыла. У речников было не принято разговаривать с незнакомцами, тем более, вот так запросто – прямо на улицах. Улыбались у нас без повода крайне редко. Не припомню такого, чтобы хоть раз несколько человек на улице мне улыбнулись. Ну и общались речники всегда очень тихо. Как-то привыкли, что звуки в таком поселении разносятся эхом и поэтому лучше понижать голоса, а еще лучше – говорить совсем шепотом.
В общем, жизнь и жители здешнего города вызывали у меня все большее восхищение.
Правда, дисциплина среди воинов Града была не такой жесткой и четкой, как у Терновой. Я наблюдала ее людей в действии, и на отдыхе, когда подземники приходили к нам в качестве подкрепления. Аналогично и наши, «речные», солдаты казались замороженными и замороченными. Не балагурили и не бродили, как лесники.
Я много слышала, что в подобных войсках все держалось не столько на дисциплине и жесткости, сколько на преданности выдающимся генералам.
Град был легендой, и я ни секунды не сомневалась, что прикажи он – и все бросятся в пекло, не раздумывая и не спрашивая – зачем.
Не знаю уж почему, но я устремилась к окраинам города. Я знала, как расположены местные здания. Они выстраивались словно бы концентрическими окружностями. И чем больше становился зазор между постройками – тем ближе оказывалась граница всего поселения.
Меня манило загадочное поле отчуждения, внутри которого вчера, в колеснице, я видела ужасно странных существ. Гротескных чудовищ или вроде того. Я не поняла, что это вообще было. Казалось – обычное видение больного после хорошенького сотрясения мозга. Но почему-то ужасно хотелось проверить еще раз.
Возле границы, где виднелось едва заметное серебристо-сизое поле, меня встретили несколько воинов. Дозорные, видимо.
– Кирай Ойлис? – один из них узнал и кивнул. – Что вы тут делаете?
– Я кое-что видела, когда мы проезжали поле отчуждения вашего города. Хотела еще раз понаблюдать. Можно?
– Да почему бы и нет, – парень отмахнулся. – Вы только не высовывайтесь совсем за границу. Роботов сегодня ни разу не атаковали. Но, мало ли. Мы ведь не знаем – какую тактику еще враги разработают.
Я кивнула и практически шагнула в поле, когда воин осторожно придержал за плечо.
Это панибратство, насколько я знала, тоже было фишкой именно лесников. У подземников и речников общение выглядело более замороченным и дистанцированным, если можно так выразиться. Меня бы задержали приказом. Окликнули, потом еще раз и еще…
И только, если бы я совсем не прислушалась, уже позволили бы себе полноценный «контакт».
– Вот, возьмите. Разрядник. Просто, на всякий случай.
Парень расправил мою ладонь и вложил в нее маленький пистолет. Он выглядел дамским, и легким. Но я слишком хорошо знала, что это – мощное и крайне опасное оружие. В лесных городах пользовались только полями разрядов, которые не могли поджечь местность вокруг. Но эта «холодная» плазма и силовые поля были куда более действенными, насколько я слышала. Правда, гораздо более дорогими, нежели обычные, поэтому повсеместно их пока не использовали.
Самым поразительным было даже не то, что мне запросто всучили дорогущее оружие, какое немногим воинам выдают в других поселениях, а то, что мне его вообще дали. Я ведь – не местная и совсем не военная.
– Надеюсь, стрелять вы умеете? – уточнил у меня парень спокойно.
Я кивнула. Да. Я умела. На курсах для попаданцев и не такому обучали. Никто ведь не представлял – куда мы, в итоге, отправимся на ПМЖ и где сможем пригодиться в новом для себя мире. Телла Тернова вон дослужилась до генерала. А ведь была перепуганной женщиной с корзинкой грибов.
Я знала, что лесники могут давать оружие гостям, если тем это требуется, но лично с подобным не сталкивалась.
Все в этом месте было для меня новым и… одуряюще-приятным, истинно-правильным…
Это категорическое отсутствие бюрократии. У нас за такой пистолет пришлось бы расписаться в куче документов и даже не раз. Эта свобода ходить по настоящей земле. Этот воздух, которым хотелось дышать и дышать без передышки, не прерываясь. И снопы солнца, которые падали на голову и рассыпались по лицу приятным теплом.
Уф-ф… Я скучала по всему этому и лишь теперь поняла – насколько же сильно истосковалась, на самом деле.
Я выдохнула и шагнула в поле отчуждения…
Прищурилась, попробовала смаргивать, тереть виски, сжимать и разжимать веки, как делала во время первой поездки внутри поля…
Однако никаких тварей вокруг не заметила.
Ну да, скорее всего, то были глюки. Даже странно, что я внезапно решила проверить.
Зачем? Я получила сотрясение мозга!
Но я почему-то озиралась и щурилась. Снова и снова повторяла свои «фишечки».
Крутила головой, наклоняла ее так и сяк. Пыталась менять угол зрения и обзор…
Бродила в поле, ощущая, как тело покалывает разрядами, а кожу словно пощипывает.
А потом, незаметно для себя… ступила на место, где их уже не было совершенно…
Я… вышла за пределы лесного города.
Осознание пришло неожиданно, резко. Накрыло, и я вдруг отчетливо вспомнила, как твари атаковали, как били и колошматили.
Вместо того, чтобы метнуться под защитную сень разрядного поля, я остолбенела и растерялась. Оглядывалась, словно уже научилась различать невидимых тварей.
В ужасе снова и снова крутила головой, щурилась и вжимала панически голову…
При этом была не в силах сдвинуться с места.
Страх парализовал, это странное выражение впервые стало для меня совершенно понятным.
Да… он именно парализовал.
А тут еще кусты рядом, кажется, шелохнулись. Я даже не подумала, что роботы возле поселения уже были бы испорчены и подали сигнал внутрь. Сюда высыпали бы воины, а раз никого нет…
Я быстро наставила пистолет на кусты и услышала басистый раскатистый хохот. Я никогда прежде не слышала его, но узнала голос и, ошарашенно моргая, стояла, глядя как из-за кустов появляется Сиолилан Град.
Не давая мне опомниться, генерал подхватил под руку и втащил в поле отчуждения так стремительно, неотвратимо и бесцеремонно, что я вздрогнула и аж тихо вскрикнула. Град потащил меня сквозь разрядную полосу, а мне оставалось лишь только бежать. Потому что ходил он с такой бешеной скоростью, что я даже так едва успевала и запыхалась, в итоге, очень заметно.
Затем меня, ошарашенную, сбитую с толку затолкали в лесной город обратно. После чего Сиолилан Град поднял руки вверх и захохотал снова, еще громче прежнего.
– Воу-воу! Убит! Однозначно убит!
Он смеялся до упаду: долго и искренне. И я вначале не поняла – в чем причина.
Потом, закончив с весельем, генерал мягко сказал:
– Вы забыли снять оружие с предохранителя. Так вы и белку не напугаете этим разрядником. Уверен, после стольких жестких сражений, уже и они неплохо начали разбираться – когда оружие может выстрелить, а когда – нет. А вообще в моем лагере не стоит быть такой недоверчивой. У речников тут только друзья. Атаки врагов мы, как правило, отражаем еще на подступах. Не так, что идете вы себе по поселку, и – хрясть! – на голову сыплются твари. Это вы нас уже совсем недооцениваете…
Мне стало неловко. Он улыбался, но отповедь в словах Града все-таки слышалась. Да и рядом с ним, вот так близко, я слегка потеряла душевное равновесие.
Он оказался гораздо крупнее и выше, чем представлялось мне по видеосвязи и фото, которых в сеть выкладывали великое множество. Я еле-еле доставала до груди генералу. Так что взгляд поневоле упирался в мощную грудь в расстегнутом вороте форменной куртки. Под кожей Града играли литые мышцы. Казалось – еще немного – и плотная ткань его одежды просто разойдется по швам.
Он выглядел, реально, ну просто огромным.
Я и не представляла, что такие бывают.
Стояла, хлопала глазами и пялилась на генерала, не в силах отвести глаз. А потом, в какой-то момент, резко вспомнила про свои ожоги на лице. Я ведь даже в зеркало не посмотрелась перед выходом из палаты! Умываться мне было пока что запрещено. Но я знала, что на щеке и на лбу – остались ожоги, а брови просто сгорели в разряде.
Было так стыдно и неприятно представать перед Градом в таком виде, что я попятилась и потупилась, а затем – и вовсе – как полная дура – неожиданно крутанулась к нему спиной.
– Кхм… – Град обошел меня по короткой дуге и удивленно спросил:
– Вы меня испугались?
Я чувствовала, что веду себя дико и глупо. Он уже видел мое лицо, еще там, за границами поселения. Рассмотрел, наверняка, полностью. И ожоги, и сгоревшие брови. А тут я вся такая застенчивая, скромница…
– Нет, просто после всего я ужасно выгляжу, – призналась я, кажется, густо краснея.
– Да, ну, что вы! – голос Града звучал мягко и почти участливо. – Вы очень даже миловидная… А главное – отчаянно смелая. Вы – одна из немногих женщин, что вызывают во мне искреннее неподдельное восхищение.
Я нашла в себе силы посмотреть в лицо генерала. Он улыбался, правда не так, как улыбается мужчина той самой женщине, что затронула глубоко и надолго. Скорее так улыбается учитель своей ученице, или отец – дочери…
Это расстраивало. Впрочем, я прекрасно осознавала, что рассчитывать мне тут совсем не на что.
Да, одна его близость заставляла меня краснеть, бледнеть и терять самообладание. Делать глупости и говорить не своим голосом. Будто меня какие-то существа неожиданно подменили.
Но я отлично видела – Сиолилан Град скорее заинтересован мной, как героиней происшествия в желтом туннеле, нежели, как женщиной. И следовало смириться с этим, принимая реальность.
Следовало бы… наверное… По крайней мере, так я не выставила бы себя совсем уже дурой.
Впрочем… Это случилось несколько позже…
– Могу я узнать, что вы забыли в зоне отчуждения поселения? Точнее – в поле отчуждения? – уточнил Град. – Вы так все рассматривали, озирались, глаза выпучивали и щурились…
– Мне неловко признаться, – честно ответила я.
– Ну, давайте, тогда вначале признаюсь вам я. Я следил за вашей судьбой с тех самых пор, как узнал, как вы выбирались из разрушенного туннеля по воздуховодам. Вы меня заинтересовали, Кирай.
Я вскинула на него взгляд, изучая суровое загорелое лицо воина. Такое красивое, что просто дыхание перехватывало. Чеканный профиль, как иногда выражались, и словно выбитые в камне черты… Резкие, отточенные и гармоничные…
