«Узелки» kitabından alıntılar

– Ты думал, как изменится жизнь? – пробормотал я мысленно. – А вот так!.. С тех пор я научился жить и уживаться с тем, чего не понимаю. Смыслообразующие вопросы если и возникали, но больше не мучили, не изматывали меня. А вопрос смысла жизни перестал быть животрепещущим, как в юности и гордом начале молодости. Этот вопрос вообще больше не поднимался и не возникал. Он только иногда возникает как чудесное, наивное воспоминание. А когда кто-то его озвучивает, то я понимаю, что передо мной человек, который не пережил встречи с космосом… Возможно, он его видел, но не держал в руках.

А теперь наглядно представьте себе моё положение: двадцать пять человек моих сверстников и я стоим плотным кругом, и всем друг друга прекрасно видно. Пиджак мой распахнут, руки мои разведены в стороны и обхватывают талии двух девочек, то есть я не могу мгновенно что-то предпринять. Мы все стоим держась друг за друга, и выскочить из этого замкнутого кольца, убежать или начать застёгивать ширинку при всех – это немыслимо. К тому же, напомню, мне пятнадцать лет.

Есть воспоминания такой яркости и отчётливости, которые не тускнеют, не размываются и не уходят в тень новых событий и переживаний. Это особенные воспоминания, они не падают в копилку памяти, откуда их трудно извлечь. Они не хранятся где-то смутными накоплениями, пассивным грузом, ненужной в повседневности массой.

– Ты думал, как изменится жизнь? – пробормотал я мысленно. – А вот так!.. С тех пор я научился жить и уживаться с тем, чего не понимаю. Смыслообразующие вопросы если и возникали, но больше не мучили, не изматывали меня. А вопрос смысла жизни перестал быть животрепещущим, как в юности и гордом начале молодости. Этот вопрос вообще больше не поднимался и не возникал. Он только иногда возникает как чудесное, наивное воспоминание. А когда кто-то его озвучивает, то я понимаю, что передо мной человек, который не пережил встречи с космосом… Возможно, он его видел, но не держал в руках.

чём-то… Вскоре вахтёрша попросила, точнее, криком выгнала всех, кто слонялся по первому этажу, из школы прочь.

Школа была уже закрыта. Суббота. Все учителя постарались поскорее её покинуть. Я долго стучал, прежде чем пришла ворчливая вахтёрша. Моё взволнованное и несчастное лицо сразу её убедило. Она впустила меня.

Себе я в нём очень нравился, но я не знал, как в нём себя вести, чувствовал в нём себя скованно, и он висел в шкафу, надёванный пару раз.