Kitabı oku: «Нашествие. Попаданец во времена Отечественной войны 1812 года», sayfa 6

Вошли в село. Кое-кто в селе остался, видны любопытствующие. Завидев егерей, тут же прятались. Кое-где кудахтали куры, роясь в пыли. Уйти могли те, у кого лошадь и подвода да родня в пределах досягаемости, чтобы было, где пересидеть, пока лихолетье не закончится. Семьи большие, с детишками в голом поле или в лесу жить не будешь. Кто не мог село или деревню покинуть, прятались в погребах, на задних дворах – банях, сараях. Французы в первую очередь занимали избы на постой.

Село большое, храм каменный, видимо, зажиточное. Обычно село богатое, если промыслы в нем есть – солеварня, изготовление шкатулок расписных либо выпечка печатных пряников, ткачество. Русский народ на выдумку хитер да и не ленив.

Вдруг услышали женский крик – истошный, надрывный. Так кричат, когда надежды на помощь нет, когда смертный час подходит.

– За мной! – скомандовал Алексей.

Кричали от третьей избы. Ворвались во двор через распахнутую калитку. В избу дверь тоже распахнута. Алексей на ходу пистолет из кобуры достал, курок взвел. Первым делом он влетел в сени, за ними комната. На полу, рядом с входом, убитая женщина. Лужа крови, голова почти отсечена от тела, вероятно, топором – от сабли след иной. Дальше, у дверей в светелку, на полу борьба идет. Жилистый мужик лет сорока навалился на девушку, разорвал на ней сарафан. Одной рукой пытался стянуть с себя штаны. Да так увлекся, что не услышал стука сапог егерей.

– Ах ты ж скотина! Заместо французов с бабами воевать вздумал?

Недалеко от насильника на полу окровавленный топор валялся. Не удержался Алексей, выстрелил негодяю в тощий зад. Заорал тот благим матом. Алексей приказал:

– Вывести его во двор и повесить. Смерть от пули слишком для него почетна!

Егеря схватили мужика, поволокли к выходу. За насильником кровавый след от ранения тянется. Алексей подошел к девушке, протянул руку, помог подняться. Та руками пытается порванный сарафан свести, прикрыть груди.

– Она тебе кто? – показал на убитую женщину Алексей.

– Матушка.

И заплакала в голос.

– Мужики остались в селе?

– Не знаю.

– Тогда ищи плотника, пусть делает матушке домовину. А сама могилу рой. Как схоронишь, уходи из села. Либо мародеры и насильники придут, либо французы.

Чтобы не смущать, вышел во двор. Егеря уже сыскали в сарае веревку, перекинули через перекладину ворот и живо вязали скользящий узел. Насильник понял, что последний его час наступает, взмолился:

– Пощади! Незаконно жизни лишать без суда!

– О суде вспомнил? А что же ты хозяйку без суда зарубил? Ничего, если крещеный, сейчас с апостолом Петром встретишься.

На мужика накинули петлю, вдвоем натянули веревку. Ногами засучил, засипел. Дергался недолго.

– Свершилось правосудие!

Глава 3. Бородино

Увидев экзекуцию, прибежал тщедушный мужичонка – левая рука согнута и высохшая, инвалид.

– Никак солдаты русские? На том конце грабители совсем распоясались. Последние запасы съестные забирают.

– Веди!

Подождет разведка еще немного. Армия должна своих граждан защищать, хотя бороться с преступниками всех мастей должна полиция. Да где она?

Мужичок впереди побежал трусцой, за ним егеря. От одной избы крик, звуки ударов. Вбежали во двор. Двое здоровенных бугаев лупили хозяина. Причем пока один держал, заведя руки за спину несчастного мужика, второй молотил пудовыми кулачищами по лицу. Тот уже не сопротивлялся, голова безвольно моталась. Били, наслаждаясь своей силой, не встречая и не ожидая отпора. Один из егерей вырвал из подвески штык и с ходу всадил бугаю в спину. Оставшийся мужик понял: сейчас их будут убивать. Бросил хозяина, который рухнул на землю, и кинулся на задний двор. Убежал на несколько шагов. Егерь Синцов сорвал с плеча штуцер и выпалил амбалу в спину. Черт! Только в село вошли, уже три трупа. Да не французов, а своих. Впрочем, какие они свои, когда хуже врага? Плохо, что стрельба была. Те же французы могли услышать и заявиться узнать, кто и по какому поводу пальбу устроил. Надо убраться, да поскорее. Но все же потеряли несколько минут на заряжание. Синцов штуцер зарядил, Алексей пистолет – и бегом из села, до близкого леса. Понаблюдали немного, но французы не появились. Выстрелы слышны на дистанции в половину версты. Стало быть, французов на таком расстоянии не было. Особенно опасна конница Мюрата. Мобильные, хорошо обучены. Имеют боевой опыт. И это не вассалы или союзники, солдаты которых вовсе не одержимы идеями Наполеона покорения России. Им-то зачем рисковать своими жизнями? Отсидеться в тылу, набрать трофеев, вернуться домой без ранений и увечий – вот их стремление. Да и правда – что им дал Наполеон?

Задачу, поставленную Павлом Яковлевичем, выполнять надо, и так задержались. Версты за две видна колокольня деревенской церкви, туда и направились.

Французы редко останавливались в голом поле, обычно выбирали села или города для постоя. Армии в первую очередь нужна вода. Если есть река, можно и в поле бивак разбить. А в селах колодцы в каждом дворе и крыша есть над головой как укрытие от непогоды. А еще печи в избах, и можно съесть хозяйскую похлебку или заставить хозяйку сварить кашу из личных запасов. Вот что европейцы не любили, так это гречку. А еще нехотя ели ржаной хлеб, привыкли к пшеничному. И ели бы в своих парижах или булонях, чего сюда приперлись?

По опушке леса почти дошли до села, укрылись за деревьями, стали наблюдать. Есть незваные постояльцы! То и дело мелькают люди в форме. Издали не понять род войск. По-любому надо захватить пленного, желательно офицера. Только они в одиночку из села не выходят. Сидеть можно долго и без толку. Алексей решил обойти село и устроить засаду на дороге с западной стороны, откуда пойдет подкрепление или поскачет гонец с приказом. Чтобы обойти, ушел час. Уже полдень, солнце стало припекать. В лесу комары изводить начали, тучами вьются – видимо, рядом озеро или болото есть.

На дороге всадник показался. Момент удобный, стоит попробовать захватить.

– Говорков, быстро ищи сухостоину или жердь. Как подъедет, бросай под копыта. Остальным сразу навалиться.

Алексей исходил из того, что лошадь – животное пугливое. От брошенной под копыта жерди шарахнется в сторону. Всадник, не ожидая такого движения лошади, должен свалиться. Получилось даже лучше.

Говорков нашел большую сломанную ветку. Егеря залегли с обеих сторон дороги. Лошадь уже рядом. Говоров швырнул ей под копыта ветку. Листья на ней уже подсохли, но сама ветка по объему большая. Лошадь шарахнулась в сторону, не удержалась и упала, придавив ногу всадника. На него коршунами налетели егеря, вытащили из-под лошади. Тут же связали, затолкали кляп в рот – все же село близко. Лошадь вскочила, избавившись от ездока, помчалась в другую сторону от села. Плохо. Лошадь строевая, под седлом и без всадника. Тревога поднимется, начнут искать: чья лошадь и где ее хозяин?

– Уходим, быстро!

У пленного через плечо черная кожаная сумка на ремне. Алексей ее снял, открыл. Бумага на французском, он прочитать не смог. Вернул в сумку, ремень через свое плечо перебросил. Шли по лесу быстро, за руки пленного тянули. Во рту у него кляп, дышать тяжело. Обошли стороной село и деревню. Дальше пошли земли, на которых ни французских войск, ни русских, да и многие жители ушли. Странно было видеть целые избы, деревни пустыми, даже без живности.

Столкновения в прямом бою русская армия не выдержала бы, потому медленно отступала, завязывая бои местного значения с авангардами врага. Зато чем дальше заходили французы на российские просторы, тем хуже было их снабжение продовольствием. Жители уходили, уводя за собой скот и птицу. Голода французы еще не испытывали, но трудности уже были.

Верст пять уже отшагали, немного расслабились, на дорогу вышли – не все по лесу ноги бить. Из-за поворота с гиканьем и посвистом вынеслись казаки: все в лохматых папахах, бешметах с газырями, бородатые, в ухе серьга медная. Егеря собой пленного заслонили. Сдуру еще зарубят – с казаков станется, с дисциплиной у них плохо. В сабельном бою лихие, но при случае сами пограбить могут, как есть разбойники. Из ста тысяч приписных казаков в войне с Наполеоном принимало участие двадцать тысяч.

Окружили казаки егерей.

– Кто такие?

– Егеря, по форме же видно.

– Куда французика ведете?

– В плен взяли, в штаб доставить надо.

– Отдайте нам.

– Сами возьмите пленного.

Не понравилось казакам, переглядываться стали, демонстративно за рукояти шашек взялись. А только не на тех напали!

– Оружие наизготовку! – скомандовал Алексей.

Не ожидали такого казаки, лыбиться перестали. Хорунжий процедил:

– Встретимся еще.

– Дай бог!

Казаки ускакали. Егеря перевели дух. Дойди дело до стычки, пятерых бы они убили. Но казаков много, зарубят. Однако все же, получив отпор, наглости поубавится. Нечего жар загребать чужими руками.

Хамов и наглецов Алексей не любил, и это еще мягко сказано. Да что взять с вольных хлопцев, которые только станичного атамана признают?

Все же добрались до штаба полка. Алексей доложил, в каком селе неприятеля видел, и сумку пленного подполковнику протянул. Павел Яковлевич сургучную печать сорвал, прочитал, хмыкнул, счел еще раз.

– Наполеон приказ передает генералу Понятовскому: выслать полк к Палецкому монастырю, расположиться там и ждать указаний.

Подполковник развернул карту. Алексей впился взглядом. В первый раз он видел ее у командира полка. Присмотрелся – неточности есть. Но все же сориентироваться можно. Подполковник ткнул пальцем.

– Вот он, монастырь. Там дивизия генерала Коновницына расположилась. Видимо, французы о том не знают. До монастыря восемь верст. Вот что, Терехин. Понимаю – устал. Пообедайте – и тем же составом в монастырь. Я напишу пока записку генералу, передашь.

– Слушаюсь.

Всей группой на кухню отправились. Время обеденное прошло, но поскольку многие егеря в разведке неприятеля, съестное осталось. Поели, сразу истома навалилась. Сейчас бы соснуть минуточек шестьсот. Но пришлось идти к подполковнику за донесением. Бумага в конверт запечатана и сургучной печатью скреплена. Конверт определил в трофейную сумку. Удобнее, чем в кармане, и не мнется. А в случае дождя и не промокнет.

Вышли из расположения полка. Восемь верст – это два часа быстрого хода. А после исполнения придется при штабе заночевать. Дело ведь уже к вечеру идет. Если сразу возвращаться, придется в сумерках, так и заблудиться недолго.

Пару раз узнавали в деревнях, как к монастырю выйти. Дороги – вечная проблема России: нет мощеных дорог, нет указателей направлений, обозначения населенных пунктов. Отсюда и поговорка появилась: «Язык до Киева доведет». А в той же Римской империи еще до наступления новой эры все дороги были вымощены камнем. Строили рабы, но под приглядом свободных мастеров, качественно. По дорогам в любую погоду можно было беспрепятственно перебрасывать войска в требуемую область. Многие дороги до сих пор сохранились и действуют. В России проехать можно зимой и летом в сухую погоду. А весной и осенью сообщение между городами замирает…

Все же добрались, Алексей письмо генералу вручил.

– Отдыхайте, подпрапорщик, – распорядился генерал.

Однако утром вернуться не удалось, поскольку к расположению русских подошли французы. И пехота была, и кавалерия, однако не было пушек. А у русских была небольшая батарея, она и выручила. Сначала подход французов засекли дозорные, подняли тревогу. Наша пехота успела выстроиться в линию, место в центре заняла батарея. Она первой открыла огонь. Пушки могли метать ядра и бомбы на триста-четыреста метров. Французы наступали шеренгой, причем за первой – вторая. Алексей тоже вывел своих егерей. У них штуцеры вдвое дальнобойнее, чем гладкоствольные ружья у пехоты. Выждал, пока пехота подойдет на дистанцию действенного огня.

– Целься! Пли!

Егерей немного, вместе с Алексеем пятеро. Но почти каждый выстрел – и попадание. А когда сблизились, обе стороны почти одновременно сделали залп. С обеих сторон сразу появилось множество раненых и даже убитые. Пули гладкоствольных ружей наносили не такие глубокие раны, как винтовальные. Наступающая пехота остановилась, по команде стала перезаряжать ружья. Русские занялись тем же. Теперь важна скорость – кто быстрее зарядит и сделает залп. Очень выручили в этот момент пушки. Бабахнули разом да в самый центр шеренги угодили. Взрывы, огонь, дым. Каждая бомба урон нанесла.

Алексей егерям командует:

– Братцы! Офицеров выцеливайте. У них треуголки на головах.

Офицеры – что наши, что французские – в пехоте носили треугольные шляпы, а солдаты – кивера. Издали отличить солдата от офицера можно.

– Стрельба с колена по готовности.

Стрельба с колена более устойчива, чем стоя. Еще бы лучше лечь, но тогда из-за высоты травы видимости нет. А еще чем хороша такая позиция – врагу попасть сложнее, силуэт егеря меньше. Война – это не только убить врага, но и самому уцелеть. Сильная сторона французов – все солдаты и офицеры имеют боевой опыт. А в русской армии новобранцев половина: наскоро обученные, в боях не обстрелянные. Момент важный. Кто хоть в одном бою участвовал, имеет понятие, потому что в первом бою – растерянность, страх. Рядом падают от пуль твои товарищи, а ты не можешь ни убежать, ни укрыться. Здесь солдаты с опытом показывали пример.

Егеря выцеливали офицеров, вели прицельную стрельбу. Чужие шеренги приближались. Уже пятьдесят шагов, сейчас французы перейдут на бег.

– Встать, примкнуть штыки! – скомандовал Алексей. – Встретим француза как подобает.

А все равно в груди холодок и страх. Не боятся только дураки. В рукопашной гладкоствольное ружье имеет преимущество над штуцером, потому что длиннее, штыком противника раньше ударишь.

Сшиблись. Звон железа, вопли на обоих языках, стоны раненых, хрипы умирающих. Офицеры команды кричат, а их все равно не слышно за звуками боя. И здесь уже каждый сам за себя. В набегавшего француза Алексей выстрелил из штуцера. Противник упал, за ним еще один. Алексей сделал выпад, ударил врага штыком. Француз попытался своим ружьем отбить, но штык вместо груди, куда целил Алексей, попал в живот. Закричал от боли враг, ружье из рук выпустил, упал, прижимая руки к ране. Алексей к врагам жалости не испытывал. Они сами пришли на его землю, их никто не звал, должны быть изгнаны или уничтожены.

Уже следующий набегает. Алексей успел выхватить из кобуры пистолет и выстрелить французу в грудь. И этот упал. А рядом егеря дерутся. Матерок крепкий, мундиры уже в крови, и не понять – чужой или своей. Алексей поудобнее штуцер за ствол перехватил и ударил прикладом по голове француза, который на Говоркова наседал. Француз на секунду замер в шоке, егерь его тут же штыком пронзил.

Труба за спинами французов запела, давая сигнал к отступлению. Потери велики, и командир французов решил сменить тактику. Чужие пехотинцы стали отходить, потом побежали. Их никто не преследовал. Надо было своих раненых в тыл перенести, где им полковые лекари помощь окажут.

Обе стороны потери понесли. Но это была первая стычка у Бородино. Коновницын, во избежание потерь от превосходящего силами врага, распорядился отвести войско за реку Колочу, на соединение с корпусом у деревни Шевардино. У этой деревни саперы спешно возводили бревенчато-земляные редуты. Видимо, новый военный министр, Кутузов-Голенищев, решил все же дать бой французам, потрепать их армию, маленько сбить их победный настрой. Да и государь требовал от главнокомандующего остановить продвижение французов к Москве.

Наполеон полагал, что со взятием старой русской столицы русские запросят мира, а французам будет удобно квартировать в огромном городе. Русских под Бородино было 115 тыс. человек при 640 орудиях, а французы имели 133 815 строевых чинов при 587 пушках. Армия Наполеона подходила к Бородино по Новой Смоленской дороге тремя колоннами: три кавалерийских корпуса маршала Мюрата, пехота маршалов Даву, Нея и генерала Жюно и гвардия. По Старой Смоленской дороге двигался корпус генерала Понятовского. А в пространстве между обеими дорогами продвигались корпус пехоты Богарне и кавалерийский корпус генерала Груши.

Наполеон выбрал себе ставкой место на возвышенности, за расположением корпуса Даву.

У русских на левом фланге – Шевардинский редут, в центре, на Красном холме, – батарея Раевского, на правом фланге – вторая армия Барклая-де-Толли. На его правом фланге – казаки Платова. Ставка Кутузова располагалась за батареей Раевского, на возвышенности. Обоим командующим – Наполеону и Кутузову – надо было видеть предстоящее поле боя, чтобы руководить войсками. У русских было превосходство в пушках, у французов – в живой силе, прежде всего в кавалерии.

25 августа происходили стычки, прощупывание сил противника. Но уже всем, от рядового солдата до генералов, было понятно: сражению быть. Сразу напряжение появилось. Каждый старался скрыть волнение. Одни курили трубку или жевали табак, другие точили штык или тесак, третьи в который раз смазывали и осматривали ружье, кавалеристы проверяли подпругу, чтобы не подвела в ответственный момент.

Жители деревень в округе смекнули: лучше уйти. Из Горок, Утицы, Бородино, Татариново, Валуево потянулись люди. Французы не препятствовали, им безразлично было.

Сражение началось 26 августа в пять тридцать утра, едва рассвело. Русские увидели неприятеля, построившегося в каре. Первоначально французы ударили по левому флангу, по Багратионовым флешам. Сорок пять тысяч пехоты при поддержке четырех сотен пушек. Сила огромная, которой мало какая из армий мира может противостоять, пожалуй, только русская. Алексей видел бой издали, но и на таком расстоянии было жутковато. Над французскими батареями стоял густой черный дым, залп следовал за залпом. Потом в наступление пошла пехота. Мерным шагом, не стреляя, держа в руках ружья с примкнутыми штыками. Впереди своих подразделений – офицеры со шпагами в руках. Потом остановка, последовал залп. В русских шеренгах потери. Когда французы подошли ближе, последовал залп уже со стороны русских. Непрерывно с обеих сторон били пушки, в рядах пехоты – разрывы бомб. От взрывов, ружейной стрельбы, криков шум стоял неимоверный. Потом стрельба стихла, завязалась рукопашная. Кололи штыками, били прикладами, резали тесаками. У кого выбили оружие из рук, дрались голыми руками. Не выдержали французы, после продолжительного боя откатились назад, оставляя на поле боя убитых и раненых. Снова начали бить пушки. Атаки повторялись несколько раз, после каждой Наполеон восполнял потери из резервов. Кутузов это сделать был не в состоянии – берег немногочисленные резервы. Багратионовы флеши французам удалось взять только после восьмой атаки, понеся огромные потери. На поле боя было полно трупов французских солдат и офицеров.