Kitabı oku: «Яфет», sayfa 2
Глава 2
Когда прискакали назад, кровавый закат полыхал во все небо. Он охватил тяжелые, налитые свинцом тучи, поджигая красным снизу, но сверху видно, что это по-прежнему несокрушимые серые, плывущие высоко в небе громады.
Яфет и Громострел скачут стремя в стремя. Шлем старшего воеводы блещет в алом свете заходящего солнца, бороду треплет встречный ветер. Соколиный Клюв выехал от лагеря вперед, чтобы их встретить. Громострел быстро рассказал про увиденное. Его мужественное лицо все еще бледно, но на скулах уже проступил румянец, в глазах появились прежние задорные искорки.
Волхв тревожно смотрит вокруг на все еще падающие с неба редкие лепестки роз. Волосы на лбу перехвачены кожаным ремешком, широкие ноздри трепещут, принюхиваясь к разлитому в воздухе приторно-сладкому аромату. Из-под коня раздаются чавкающие звуки – тяжелые, как камни, копыта сминают огромные розовые лепестки, проламывая и стаптывая в кашу.
– Не к добру это, – пробурчал он, – надо скорее уходить.
Ветер донес его слова до Яфета и воеводы. Громострел усмехнулся озарению волхва, прям божественную истину изрек.
Молодой тцар утер рукавом испарину со лба и остро торчащих скул, хмуро бросил в ответ:
– Что не к добру и надо уходить, это и дурню понятно. Сперва только решим, куда.
Он соскочил с коня, под сапогами чавкнула розовая, сладко пахнущая цветами грязь. Во все стороны полетели брызги.
Яфет мельком заметил, что ноги коней у воеводы и волхва испачканы розовым чуть ли не до груди, капли сока запачкали брюхо животных.
– Созывай начальников отрядов, – велел он Громострелу. – Будем держать совет.
– Тонуть ли в розовом ароматном дерьме или кидаться на отряд исполинов, которым даже волны размером со скалу нипочем? – хохотнул Громострел мрачно. – Выбор просто прекрасен, я прямо разрываюсь. А что, говорят же, что в жизни надо попробовать все! Ха-ха.
– Шевели задом и скорее созывай воевод! – проворчал Соколиный Клюв, задумчиво теребя блестящие камушки и фигурки зверей на своей волховской хламиде. – Теряем драгоценное время.
***
Они стояли могучие и широкоплечие, как на подбор. Яфет ярко помнит, как лично отбирал для войска каждого из этих мужчин. Как предварительно наблюдал, как упражняются или сражаются в кровавых боях с превосходящим противником. Лишь изредка полагался в выборе на Громострела.
У командиров отрядов – чуть больше дюжины – на лицах застарелые шрамы, в глазах ни капли сожаления, что, бросив все, пошли за тцаром из сытого Вавилона, ни капли страха. Лишь все яснее проступает пелена усталости, которую каждый старается скрыть.
Керголл, Астарк, Шатур, Лев, и его седовласый, но еще в самом расцвете сил отец Орвод, Сатурван – те, кому Яфет доверяет больше всех – все до единого прошли с ним ни одну войну, пока добрались до Вавилона. Остальные присоединились уже там, из местных наемников.
Но самый близкий Яфету – Ратибор. Брат младшей, третьей и любимой жены Златокоры.
Воины встали в широкий круг, с ними Громострел и Соколиный Клюв, Шатур, что выше всех на голову, за исключением самого Яфета. Тот выше Шатура на две головы. Тцар, как и братья, пошли ростом и телосложением в своего отца Ноя, что обладал чуть ли не силой велета и, пока строил Ковчег, в одиночку таскал бревна, которые с трудом унесут трое обычных людей.
Закатное солнце играет на бронзовых кольчугах богатырей, на металлических пластинах поверх кожаных кирас, холодный ветерок треплет волосы и бороды. В отличие от них, Яфет всегда предпочитает скрести нарастающую щетину ножом – научился у южных народов. Они там и бреются, и моются каждый день, в отличие от тех, кто севернее.
Внимательные, усталые, но все же полные решимости взгляды военачальников сошлись на Яфете.
– Доблестные богатыри! – произнес молодой тцар громко.
Порыв ветра бросил в лицо два тяжелых розовых лепестка, но Яфет яростно отмахнулся, и они, планируя по воздуху, упали в истоптанную множеством копыт кашу.
– Мы ушли из Вавилона в поисках лучших земель, где нравы не испорчены, как там! Где нет разврата и скотоложества! Где мужчины не надевают женские одежды и не…тьфу, даже не хочется говорить, что они делают!
Он обвел взглядом внимательно слушающих воинов и продолжил:
– После того, как прервалось строительство Башни, город снова впал в распутство, пьянство и блуд! Хотя на время нашего появления это и прекратилось.
Стоящие вокруг широким кругом воины не проронили ни слова. Яфет вновь оглядел взглядом мрачные, скривившиеся в отвращении лица – конечно же, они все помнят.
Тцар заговорил вновь, в голосе слышались неутомимая энергия, жар:
– Сейчас мы забрались далеко в неведомую Гиперборею, нас застала врасплох эта буря из розовых лепестков. – Он широко повел рукой, указывая на бесшумно падающие с неба, подожженные закатом лепестки, кажущиеся огненными кусками, что отваливаются от уходящего солнца. – Останься мы здесь лагерем на ночь, и к утру нас не будет в живых. Мы все залипнем, как мухи в янтарь!
Выглядящие каменными лица преданных военачальников оттаяли. Яфет увидел, как зашевелились губы и тут же стряхнул налетевшее было оцепенение.
На него обрушился шквал голосов, один другого громче.
– Так двинемся же вперед!
– Дальше в Гиперборею!
– Мы с тобой, тцар!
– Мы готовы дальше!!
Голоса бьют Яфета по ушам, как гвозди, вколачиваются в усталую голову, которую сдавили массивные железные обручи.
– Веди нас Яфет! – закричал стоящий рядом Ратибор, делая шаг вперед и глядя боготворящим взглядом. – Мы, наши семьи и воины с тобой, что бы ни случилось!
Шквал закричавших здравицы воинов усилился и стал настолько громким, что даже имеющий безграничное терпение Громострел поморщился, будто откусил кислого яблока.
Глядя с высоты громадного роста, Яфет торопливо вскинул руки, призывая к тишине. В конце трудного дня массивные, широкие ладони показались невероятно тяжелыми. Однако смотрит на соратников с благодарностью.
– Впереди нас ждет могучая рать! – сказал он громко. – Почти три дюжины исполинов, стерегущих берег бескрайнего моря!
Снова посмотрев на лица верных подданных, вдруг заметил в них перемену – у всех без исключения в глазах вспыхнул огонь ярости. Усталость мгновенно испарилась с лиц, ее сменила лютая жажда крушить врага, прорубить себе дорогу, убивать даже гигантов.
– Если ударим, – хмуро произнес вышедший вперед и вставший рядом с Яфетом Громострел, – поляжем все. Великаны убьют наших жен и детей, стариков. Никого не пощадят!
– А если не ударим, – проговорил молодой тцар, до хруста сжав огромные кулаки, – нас настигнет погоня. Ранох и его воины не пощадят никого.
В центр круга неторопливо, как и подобает волхву, вышел Соколиный Клюв. Такой же широкоплечий, как Громострел, рядом с Яфетом выглядит почти карликом, как, впрочем, и все остальные. Посоха у него нет, зато на поясе висит массивный кистень, с которым он управляется играючи и разбивает вражеские головы, как гнилые арбузы.
Волхв быстро взглянул на Яфета, торопливо сказал:
– Мы можем пойти вдоль той каменной гряды, не спускаясь к морю!
Увидев, что ему внимают спокойно, а молодой тцар не бросился возражать и спорить, как это часто бывает, волхв продолжил уже неторопливо, размеренно.
– Мы не станем биться с исполинами, или как я слышал, их тут кличут, велетами, а просто пройдем мимо! Мимо некоторых драк просто необходимо идти, не встревая! Драться с каждым встречным и поперечным – никакого войска не хватит!
Его глаза запылали гневом, на лице отразилась горечь. Сколько раз вот так же предупреждал, но в жилах молодых героев и самого тцара еще играет горячая кровь, толкает на неразумные поступки, вроде бы в защиту чести, но на самом деле, безумные и губящие драгоценные жизни.
– Какой толк, если поляжем в первой же битве и обречем на погибель все племя! Боги дали нам не только силу, но и ум! Именно он делает нас людьми, а не слепая безрассудная удаль!
Он замолчал, оглядел воинов, в том числе и Яфета, из-под кустистых бровей, машинально погладил кистень на поясе. На лице ясно написано – да, у меня оружие, но я пускаю его в ход лишь по необходимости, тщательно взвесив все.
Повисло тяжелое молчание. Витязи угрюмо засопели, во взорах читается оскорбление. Яфет и сам смотрит хмуро.
– Да как же так! – охнул Ратибор оскорбленно. – Ты предлагаешь трусливо бежать, поджав хвосты!
– Негоже! – прогудел стоящий тут же Астарк с грудью размером с пивную бочку. На нем толстый доспех из многослойного войлока, что защищает от стрел.
– Да мы разнесем этих твоих велетов как забор тараном! – оскорбленно воскликнул Лев. – Что жизнь – нам честь дороже!
– У тебя молодая жена и сын, – произнес отрезвляющим голосом Яфет, и все увидели, что тцар осунулся, взгляд сделался хмурым, смотрит на волхва с вынужденным пониманием. – Что толку, если погибнешь – кто будет их защищать и оберегать?
Тцар побледнел от непростого выбора, но в глазах снова вспыхнула ярость.
Голоса вокруг смолкли, взгляды прикипели к нему. Яфету все безоговорочно верят, за ним идут уже давно, многие еще до того, как пришли в Вавилон.
Подошел Громострел, Яфет ощутил, как на плечо легла тяжелая ладонь воеводы.
– Я все понимаю, – молвил он. – Воинская гордость, мужская честь. Для меня они превыше всего! Но на твоих плечах лежит будущее твоего племени, всех этих людей.
Старший воевода указал на стоящие поодаль многочисленные повозки с волами, на устремленные к тцару и воеводам в ожидании лица женщин, детей, стариков.
Стекло тишины вдруг разбил, точно брошенный камень, плач младенца, но молодая красивая женщина сунула ему в рот набухшую сочную грудь, и тот успокоился, принялся сосать, довольно причмокивая.
– Ты обещал вывести их из Вавилона в богатые плодородные земли. Так что, иногда можно и послушать трусливого волхва.
Он дружески подмигнул Соколиному Клюву. Затем вновь посмотрел на военачальников.
– Ежели пойдем вдоль гряды, не принимая бой и не показываясь великанам, – гаркнул он задорно, – то это будет воинская хитрость, маневр! Обойдем врага, а потом, ежели понадобится, ударим после. Когда выгодно нам, а не ему! Будем воевать по своим правилам, а не чужим!
– Вернемся и накостыляем уже, когда заселим эти земли и возведем города! – поддержал Соколиный Клюв. – Но не раньше!
– Да будет так! – кивнул Яфет нехотя. – Идем вдоль гряды над берегом. Свое присутствие не выдавать. В бой не вступать!
В ответ грянуло радостное и оглушительное «Слава!». В воздух взвились руки с сияющими в свете заката клинками.
– Выступаем немедля! – бросил Яфет, чувствуя, как сильно колотится сердце, радуясь, что снова сумел убедить, сохранил веру и уважение соратников. – Поднимайте, тяните, тащите людей, хоть сами в повозки впрягайтесь! К ночи надо уйти как можно дальше вдоль моря.
Военачальники начали расходиться, послышались зычные крики, защелкали плети. Устало замычали волы, которых снова поднимают и заставляют идти, месить ногами липкую грязь.
– Ты воистину мудр, – сказал Громострел с уважением. – Иные тцары не слушают советов, а делают по-своему. На погибель всем вокруг.
Яфет с неловкостью молвил:
– Спасибо, что вовремя подошел. Гордость – это такая тварь, с которой трудно сражаться в одиночку, да еще и когда на тебя смотрят, от тебя ждут…
– Всегда пожалуйста! – хохотнул Громострел. – Хотя, это все Соколиный Клюв предложил. Так что, ежели для полноты ощущений надо дать в морду, да не тебе, а нашему волхву, или этим розовым дерьмом из лепестков его закидать – только скажи. Завсегда подсоблю! Ха-ха.
Глава 3
Воеводы вернулись к своим отрядам. Зазвучали требовательные, призывные крики. Громострел принялся скакать вместе с ними через весь стан, крича и поторапливая уже выбившихся из сил людей.
– Быстрее! Шевелитесь! До наступления ночи надо уйти, как можно дальше! – орал он неистово, косясь на огромный раскаленный шар солнца. Оно все ниже спускается за виднокрай, вершины гор с обеих сторон долины охвачены мрачным огнем, и нависающее небо превратилось в кровавое зарево, будто некто поджег реку крови.
Люди вокруг поднимаются из последних сил, Яфет видел их бледные изможденные лица.
– Ничего, – пробурчал сидящий рядом в седле массивного жеребца волхв. – Лучше надорвать от усталости пупы, но сохранить жизни, чем навеки блаженно уснуть, как мухи в меду!
Яфет взглянул на старого волхва остро, во взгляде голубых глаз промелькнула горечь.
– Они мне доверились, и я теперь в ответе за каждого, – сказал он убито. – Ты прав, но важно, чтобы они сами понимали, а не шли, ослепленные лишь верой в меня.
– Боишься не оправдать надежд? – спросил Соколиный Клюв с пониманием.
Молодой тцар яростно тряхнул черными, как ночь, волосами.
– Всем не угодишь, – процедил он сквозь зубы. – Мое племя должно заселить эти дикие земли! Мы сожгли все мосты, пути назад нет!
Пришпорив коня, Яфет красиво унесся вперед, стройный и могучий, Аркунар выбивает могучими копытами комья черной и жирной земли.
Соколиный Клюв поскакал следом. Его скакун не уступает по скорости, но догонять не стал – пусть Яфет остынет, в очередной раз примирится с необходимостью начинать все сызнова. Так было в оставшемся позади Вавилоне. Так было и раньше. Приходится это делать и сейчас, в этих дремучих гиперборейских землях.
Волхва догнал Громострел, на довольном лице улыбка, глаза мечтательно блестят.
– Ты похож на кота, сожравшего всю сметану в погребе! – заметил волхв подозрительно. – Или на вьюноша, что случайно залез в женскую баню! Признавайся, чему радуешься!
Воевода тряхнул головой, черные с сединой волосы всколыхнулись и водопадом рассыпались по широким плечам. Громострел весь светится, ухмыляется.
– Да вот подумал, какие буду удивительные истории внукам рассказывать!
Соколиный Клюв саркастически уточнил:
– Про то, как скакал по колено в розовом дерьме, а сверху падало еще и еще? Лепестков, а не дерьма.
Он отбросил упавший на лицо огромный розовый лепесток, брезгливо вытер с губ сладкий сок.
– Это и есть настоящее приключение, – пояснил Громострел весело. – Надо жить на полную! Суметь разглядеть радость и, когда за тобой погоня, когда с неба вот эта розовая хренотень или даже когда женишься – чур меня, чур меня.
Волхв сплюнул в отвращении.
– Каким таким внукам ты собрался рассказывать? Если женитьбы чураешься.
– Чтобы иметь внуков, жениться не обязательно! К тому же, у меня все впереди! – хохотнул воевода. – Я пока еще не встретил свою единственную большую любовь, боги миловали!
Громострел заржал и принялся догонять Яфета. Волхв последовал за ним, дальше скакали все трое рядом.
Молодой тцар замечал, как вокруг медленно темнеет. Солнце еще не до конца опустилось за виднокрай, но закрывающие небо тучи пропускают все меньше света.
Впереди приближается и быстро вырастает в размерах стоящая на возвышении скальная гряда. Из-за нее дует и бьет в лица промозглый ветер, оттуда доносится оглушительный грохот моря.
Яфет принюхался, ноздри хищно расширились, вбирая резкий соленый запах воды. С ним идет прохлада, делая воздух еще более холодным, несмотря на весну. В сравнении с теплым воздухом вавилонских земель – этот ледяной. Все в племени едут закутанные в шкуры, в теплых вязаных рубахах, у иных на головах шапки.
Внезапно Яфет натянул поводья. Конь резко взвился на дыбы. С надрывным ржанием животное принялось молотить передними ногами по воздуху.
Соколиный Клюв охнув, тоже остановил коня. Громострел поменялся в лице, с губ сорвалось ругательство. Брови воеводы сшиблись, ладонь легла на широкую рукоять топора, и отточенное лезвие освобожденно заблистало в огромной волосатой руке.
Волхв едва успел схватить его коня под уздцы, останавливая, а другой рукой уже сорвал с луки седла огромный кистень.
Перед ними через серую, сияющую в лучах заката гряду камней медленно и неуклюже перелез огромный человек в звериной шкуре.
Встав на ноги, он распрямился, на плечи шириной с городские ворота хлынул водопад спутанных грязных волос. Ростом он раза в полтора выше Яфета.
– Разрази меня гром! – вырвалось у Громострела изумленное.
Он рассмотрел массивные надбровные дуги, что выпирают на чуть приплюснутом, заросшем шерстью лице, острые скулы. Поправил на голове шлем.
Дубина, которую великан с легкостью держит, выглядит цельным деревом, которому лишь обрубили корни да ветки. Огромным, тяжелым. По всей длине бревна торчат пеньки, наверняка выполняя роль шипов, хотя ударом такой дубины и так можно смять всадника вместе с конем в кровавую лепешку.
Исполин смотрит с нечеловеческой злобой. От его шагов земля тяжело вздрагивает. За спиной слышен грохочущий рокот волн, словно там рушатся целые горы, а гигантские обломки с оглушительным треском разбиваются вдребезги.
Порыв ветра донес мощный запах воды, от вони немытого тела велета у Громострела едва не заслезились глаза.
Завидев трех всадников, гигант вперил в них тяжелый взор и глухо прорычал:
– Нечисть! Слуги Ящера! Явились на свою погибель!
– Кого это он назвал нечистью? – хмуро спросил Соколиный Клюв, играя огромным кистенем, точно простой палкой.
– Тебя, конечно, – пояснил Громострел с охотой.
– Да тихо вы! – гаркнул Яфет, не сводя с велета напряженного взгляда.
Гигант в звериной шкуре вскинул дубину, с ревом бросился на них.
Они едва успели подать коней в стороны.
Несмотря на огромные размеры, велет двигается четко и быстро. От его рева содрогнулся воздух. Краем глаза Яфет заметил рядом огромное темное пятно, быстро пригнулся и ударил Аркунара пятками в бока.
Громадная дубина с грохотом ударила в землю, где тцар был мгновение назад. Велет разозлено взревел. Дубина взлетела в воздух в его длинных и толстых, как бревна, руках. Он снова бросился на Яфета.
Ощутив волну ярости, Яфет погнал коня прямо на него, но в последний момент резко ушел в сторону. Его меч достал исполина в локоть. Остро заточенное лезвие пропороло толстую шкуру, пробило кожу. Там алеет кровь, срывается крупными каплями.
С той стороны каменной гряды раздается заглушающий все другие звуки рев моря. Тцар на миг бросил туда взгляд, отвлекся, завороженный зрелищем. Там с высоты на берег падают огромные серые волны, грохот стоит такой, что кажется, будто это не волны шумят, а бушует гроза.
Удар был внезапным и настолько быстрым, что он не успел среагировать. Великанская дубина неслась прямо на Яфета, но, к счастью, конь успел отнести его в сторону.
В тот же миг случилось сразу две вещи. На тцара налетело что-то большое и грузное, раздалось истошное ржание, и его выкинуло из седла. От удара о землю перед глазами вспыхнули яркие огни.
Одновременно послышался свист от рассекаемого цепью воздуха. Велет содрогнулся от ударившего в висок каменного шара размером с конскую голову.
Гигант качнулся. Медленно опустив дубину, посмотрел на Соколиного Клюва – волхв с кистенем гарцует на коне совсем рядом.
Глаза исполина налились кровью, алый ручеек стекает по виску. У обычного человека от такого удара уже разлетелись бы мозги во все стороны.
От ярости он глухо взревел. Не заметил, как подбежавший Громострел замахнулся, с размаху вонзил топор ему чуть ниже пупка. Широкое лезвие с чавканьем погрузилось едва ли не целиком. Старший воевода дернул, чтобы вытащить, но лезвие сидит намертво. У велета вырвался стон, уродливое лицо с тяжелыми надбровными дугами перекосилось от боли.
Громострел едва успел спешиться, увернулся от массивного кулака. Конь испуганно заржал, рванул в сторону.
Цепь вновь со свистом рассекла воздух, и на сей раз кистень ударил с такой силой, что череп гиганта хрустнул, как яичная скорлупа.
Велет тяжело рухнул на острые камни. Грузное тело медленно сползло на землю. За ним протянулась широкая красная полоса. Кровь растекается по траве, смешиваясь с растоптанными в кашу огромными розовыми лепестками.
Тело исполина застыло, словно он сам стал частью этой каменной гряды, за которой ревет ненасытное море.
Торчащее из живота велета лезвие топора поблескивает на солнце, на украшенном письмена металле кровь смешалась с таким же по оттенку светом заката. Эти грубоватые древние резы никто не в состоянии прочесть – ни Громострел, он вовсе неграмотный, ни обученный читать книги волхв.
Громострел быстро поднялся на ноги, оглядел себя – руки и ноги, кожаный панцирь перемазан розовой грязью. Он сплюнул, затем расхохотался. На его свист прискакал конь, радостно заржал, приветствуя оставшегося вживых хозяина.
Подошел Яфет, ведя Аркунара под уздцы. Кольчуга, сделанная из множества костяных чешуек ящера, которого когда-то самолично убил, тоже испачкана грязью из растоптанных лепестков.
– Ну и видок у тебя! – хохотнул Громострел. – Как в хлеву извалялся. А разит розами, как…о боги, сейчас бы дерьма нюхнуть!
Ему пришлось повысить голос, чтобы перекричатье заглушающий собой все рев прибоя с той стороны каменной гряды.
Яфет поморщился, запах и правда настолько приторный, что если бы не дующий с моря ветер, было бы вообще невмоготу.
– На себя посмотри, – укорил Соколиный Клюв.
Яфет переводит взгляд с волхва на воеводу, лицо хмурое, казалось, он чего-то не понимает и усердно старается решить эту непростую задачу.
– Куда вы пропали? – спросил, наконец. – Я сражался с этим великаном один, а вас как ветром сдуло! Зато потом набросились сразу оба. Что еще за шутки?
По лицу молодого тцара видно, что подозревает какую-то подлость, но просто пока не может понять, в чем дело. Он возвышается над обоими спутниками, как осадная башня, ветер треплет черные волосы, голубые глаза горят так пронзительно, словно там внутри сияет само небо.
Громострел с Соколиным Клювом переглянулись. Воевода достал большой красный платок, принялся брезгливо смахивать и счищать с себя цветочную грязь.
– Да мы побились об заклад, – пояснил он. – Как долго ты продержишься один.
Громострел повернулся к Соколиному Клюву, ухмыльнулся:
– Ты должен мне две монеты.
– Я твою задницу спас! – напомнил волхв, вытирая массивный каменный шар кистеня о шкуру, в которую одет убитый велет. – Это ты мне должен приплатить.
– Кому должен, всем прощаю! – с готовностью отозвался воевода.
Он повернулся к тцару, развел руками, напустил притворное раскаяние:
– На самом деле, мы просто не хотели забирать у тебя славу. Ты ж вечно горячий, неистовый. Первый влетаешь в бой, последним выходишь, в…эээ…священной ярости кровожадно добивая даже пробегающих мимо свиней и сусликов. Вот и не хотели мешать.
Его губы разошлись в примирительной улыбке. Яфет на мгновение застыл, переваривая услышанное. Наконец, тряхнул головой. Одним легким движением взлетел в седло. Суровый взгляд направлен перед собой.
– Вы – два старых дурня, – бросил, не поворачиваясь.
Однако тут же напомнил себе, что живет намного дольше их обоих. У этих появившихся после Потопа людей век короток, и стареть душой и телом они начинают намного быстрее, чем Первые.
***
Пока Яфет с Громострелом рассматривали убитого велета, Соколиный Клюв осторожно, но с достоинством, выглянул за каменную гряду.
Затем вернулся к тцару с воеводой. Те о чем-то оживленно спорят, вид у обоих усталый, но в глазах горит бодрый огонек.
– Что там? – спросил Яфет. В глазах мелькнула тревога, ладонь упала на рукоять меча. – Его сородичи лезут сюда?
Громострел тоже смотрит с настороженным вопросом. Грохот волн уже почти перестал замечаться, но теперь все трое говорят чуть громче обычного, чтобы перекрикивать рокот бескрайнего свинцового моря.
Волхв покачал головой, озадаченно развел руками.
– Там никого нет. Они ушли вдоль берега, на прибрежной полосе следы. Такие огромные, что их и волны смоют не сразу. Не знаю, почему этот великан решил вылезти сюда в одиночку, но какое-то время его не хватятся.
Громострел мрачно фыркнул:
– Зато, к тому моменту, как здесь окажется все племя с обозом, они как раз могут отыскать труп и устроить нам теплую встречу.
Яфет нахмурился, повел взглядом вокруг, взор ненадолго уперся в раскинувшуюся далеко внизу серую гладь воды. Там ветер гонит волны с белыми барашками. Их все еще видно в гаснущем свете солнца.
– Мы и так собирались обойти! – сказал он. – Теперь свернем, не доходя до гряды.
Воевода кивнул:
– Береженого боги берегут.
Яфет посмотрел с неодобрением, сказал:
– Снова ты о богах. Забыл, для чего мы строили Башню?
– Забудешь тут, – проворчал Громострел. – Вы с братьями в Вавилоне такого шороху навели, что после того, как строители резко перестали друг друга понимать, власть в городе перешла к другим, а нам пришлось пуститься в бега…я хотел сказать, осваивать новые земли, навстречу приключениям и все такое…Но я всегда тебя поддерживал, Яфет. И сейчас на твоей стороне, ты же знаешь.
– Я-то знаю, – кивнул тцар уверенно. – Но пора оставить прошлое в прошлом! Мы – люди, а, значит, добьемся всего сами. Своим потом и кровью! Мы для этого родились и судьбу свою куем сами! А кто кланяется богам, тот не осознает своей силы. И навсегда останется рабом, понял?
Волхв глянул на Яфета, но быстро отвел взгляд, помрачнел.
– Давайте возвращаться, – сказал он. – Вот-вот стемнеет окончательно.
Громострел указал на тучу, что висит высоко впереди и закрывает небо дальше. Отсюда кажется, что сплетена из множества огромных и толстых змей, что застыли высоко в воздухе, да еще и со множеством чего-то зеленого. Виден только край этой огромной тучи, она уходит к виднокраю и скрывает его целиком. Там уже темнота, хотя здесь в небе все еще гаснут остатки солнечного света.
– Что это? – проговорил он в недоумении. – Настолько огромное облако? Или мне уже мерещится?
Пальцы потянулись к рукояти топора, он начал внимательно озираться в поисках колдуна, который наводит проклятый морок.
Яфет тоже всматривается в громадную тучу. Но по лицу видно, что уже все понял.
Соколиный Клюв вздохнул и напомнил:
– Я же говорил, что нам несколько дней ехать под сенью Мирового Древа! Это и есть его крона.
