Kitabı oku: «Призрачная погоня», sayfa 5

Глава седьмая
Горячая встреча с родными

Дверь оказалась не заперта! Внутренними засовами мы никогда не пользовались, но мало чего бандитские морды надумали. Ожидал, что петли скрипнут, но они, видимо, смазались моим взглядом, прошелестели еле слышно. Да и засевшие в доме бандиты стали громко переговариваться между собой, обсуждая, когда кормить пленников и чем. Как мне удалось прослушать указания Геннадия Филипповича: «Каши на воде с них хватит, и так балуем. А запасов надолго не хватит. Зима-то вон какая, вдруг заметёт снегом дороги по крыши?..»

Ну-ну, жадный ты наш! Скоро тебя уж точно заметёт!

С таким боевым настроением я открыл дверь в светлицу и, снимая шапку, преспокойно вошёл внутрь. Нисколько не удивился тому, что мужчина, сидящий за большим столом, подготавливаемым к обеду, уже сидел, наставив на меня пистолет. Правда, рука с пистолетом была накрыта кухонным полотенцем. Угрюмый, бровастый, лицо словно высечено из камня, и видно, как по всему телу бугрятся упругие мышцы. Лет сорока пяти, может, чуть больше. Одет в майку и брюки типа галифе. На ногах тапочки деда Назара. Реакция хоть и отменная, но что сказать по поводу моего явления, ещё не сообразил. Видимо, моя рожа с лысиной, без ресниц, вся красная, в волдырях и в сморщенной коже даже такого вурдалака поразила. Зато я уже приготовился заранее:

– День добрый этому дому! – говорил громко во весь голос. – И чего это вы всё нараспашку оставили? Калитка раскрыта настежь, двери в сени уже снегом присыпало. Дом не выстывает разве?

– Ты кто? – наконец заговорил угрюмый тип. – И где собака?

– Овчарка, что ли? Так она по улице носится, игривая такая, добрая.

В дверях кухни тем временем нарисовался Хриплый с круглыми от удивления глазами. Именно на него покосился главарь банды:

– Ты чего калитку не запер?

– Закрывал я, ей-богу, закрывал! – стал оправдываться толстяк. Из-за его плеча выглядывал с любопытством парень, тощий, юный, не старше восемнадцати. Однозначно – тот самый, недавно упомянутый Фёдор.

– Отвечай! – повысил голос угрюмый тип уже на меня. – Кто такой?!

– Кто, кто, проезжий! – выдал я не менее агрессивно в ответ. – В пятидесяти метрах дальше по улице застрял, вон какие сугробы намело. Вышел, дымком тянет, собака голодная ластится. Дал ей колбаски и к вам. Поможете откопаться?

Который Филиппович глядел на меня и явно не верил ни одному слову. Но вопросы задавал:

– А куда ты вообще ехал, раз здесь оказался?

– Да сюда и ехал! – ответил я таким тоном, словно это вполне естественно.

– К кому?

– К Павлу Сергеевичу и Наталье Ивановне Ивлаевым. А! И к деду Назару! Кстати, где они?

– А с какой стати ты к ним ехал? – Тон типа стал жутко въедливым и строгим.

– А ты кто такой и с какой стати меня расспрашиваешь? – ответил я аналогично.

– Ты мне не тыкай! – стал сатанеть главарь. При этом встал и, уже не пряча, направил пистолет мне в грудь.

– Так ты же первый начал! – возмутился и я, но, делая вид, что страшно занервничал. – И что здесь творится?! Что за оружие и где хозяева?! У меня для них срочный пакет!

Про пакет придумал на ходу, потому что, несмотря на наши громкие переговоры, остальные три типа так из спальни и не показались. А ведь в любом случае наверняка проснулись. И что делают? Изготовили оружие и затаились? Или быстро выскочили из окон и теперь заходят ко мне со спины? Я бы на их месте именно так и поступил бы.

Хорошо, что мне не было известно, что они творят и откуда нагрянут. Лишь бы не разбежались далеко, и лишь бы я дверь в комнату с родственниками держал под контролем. Так что я, наоборот, стал отходить в правый угол, ближе к запертому на все щеколды окну. Как бы по собственной глупости отсекая себе путь к отступлению.

Хотя какое может быть отступление под дулом огнестрельного оружия? Как бы…

Да и угрюмый тип решил форсировать события:

– Что за пакет? От кого? – А видя, что я не собираюсь отвечать, левой рукой достал вдруг что-то из кармана брюк, протянул затем в мою сторону и поразил неожиданным представлением: – Майор государственной безопасности России Яковчук! И сразу предупреждаю, ты будешь немедленно арестован, если не окажешь добровольное содействие нашим службам.

Ну понятно, что я не поверил. Ещё и ухмыльнулся нагло, протягивая руку:

– Неужели настоящее? Дай глянуть! – Угрюмый тип нахмурился ещё больше, угрожающе шевельнул стволом и отступил на шаг назад.

– Издали смотри! И не двигайся! А то отстрелю наследство!

– Ага, рассмотришь с такого расстояния! Тем более что я хочу особые метки глянуть. Мы в ФСБ все эти мелкие детали специально изучаем. Поэтому положи удостоверение на стол, мне надо рассмотреть его во всех подробностях.

С минуту мы с ним буравили друг друга взглядами. Он в недоумении от такой наглости, а я с открытой издёвкой. А тут и остальные члены банды стали подтягиваться. Один выглянул из сеней, а потом внутрь протиснулся с пистолетом в руке. Второй из спальни девчонок вышел, ухарски поигрывая сразу двумя метательными ножами. Его вид меня окончательно убедил, что типы передо мной имеют такое же отношение к госбезопасности России, как я к ЦРУ. Но мало ли что, чего в жизни не случается однажды?..

Но тут пришедший с улицы мужчина, лет тридцати на вид, доложил:

– Товарищ майор, Иван остался у калитки, держит улицу. Вроде больше никого нет. Этот… – кивок на меня. – Перелез через забор. Собака на месте и в полном порядке.

Тут и сам офицер Яковчук повёл себя как нормальный службист, предпочитающий переговоры крутой свалке. Положил удостоверение на край стола с моей стороны и разрешил:

– Смотри! – Но потом не удержался и фыркнул с издевкой. – Только дырку не протри взглядом.

Я и стал смотреть, недоумевая про себя:

«Чего это тут в моём доме творится? Неужто и в самом деле безопасники? Тогда с какой груши они сюда свалились? Зачем им я и зачем заложники? Ведь родители должны ходить на работу, а они здесь… Или всё-таки бандиты? Тогда этот Ваня на улице самый неудобный противник для меня. Сразу! Сразу надо было усыплять их всех по очереди! Зря я тянул и выделывался!..»

Оно и в самом деле отец с матерью всё бы мне толком рассказали, а уже потом решал бы, что и как. Но доставшийся мне в руки документ я стал рассматривать со всем возможным для меня умением. И если сравнивать данную поделку с карточкой Иггельда, которой я вскрывал замок на Дне и Планетарий в Иярте, то удостоверение майора можно было смело считать дешёвым куском мусора. Но и данный мусор имел внутри некие электронные полоски, особенный штрихкод и кучу интересных пометок на самой поверхности. И две вклеенные внутри ленточки фольги, с выдавленными на них буковками и циферками. Труда прочитать их не составило, с моим-то особым зрением. И раз оно получалось настоящее, то можно было и свою крутость показать. А уже дальше смотреть, как разговор сложится. Может, и не придётся этих непрошеных гостей убивать, коль они люди невиновные и приказам подневольные.

Так что я пробормотал:

– Как интересно… Шестнадцатый отдел, второго корпуса?.. Хм! И сидите в этой глуши невесть для чего?

Вот теперь уже и каменная маска угрюмого типа дрогнула. Свою ошарашенность он и не стал скрывать:

– Ну ты даешь!.. Откуда узнал?! Там ведь нет такой инфы!..

– Всё тут есть, майор, всё! Особые метки – они как открытая книга для специалиста. Но не в этом суть. Лучше объясните, что вы тут делаете и где всё-таки хозяева дома? – И небрежно швырнул пластик с данными на стол.

Но главарь, оказавшийся вдруг на государственной службе, идти у меня на поводу не собирался. Тем более что он уже справился со своей мимолётной растерянностью. Не обращая внимания на своё удостоверение, он потребовал:

– Последний раз спрашиваю, кто такой? Если есть чем свою личность подтвердить, сразу показывай. Мы тут не в бирюльки играем! Отстрелю руки и ноги, совсем по-другому у меня заговоришь.

Ну его вроде можно было понять. Тем более, если он и в самом деле майор госбезопасности и со своей группой ловит сбежавшего от народного гнева Обаму. Но я-то ясно понял со слов родителей, что засада устроена именно на меня, Бориса Ивлаева. Поэтому пытался с бешеным напряжением всех мозговых извилин рассмотреть создавшуюся ситуацию со всех сторон и принять такое решение, чтобы потом не мучиться угрызениями совести. Ну и вызовы продолжал с маниакальной настойчивостью посылать Второму. Только уже догадался, что занятие сие бесполезно, придётся рассчитывать на свои силы.

И в то же время продолжал общение, если так можно назвать наш странный диалог с господином Яковчуком:

– Ты с пистолетом-то не балуй! Лучше вообще убери…

– А то что?

– Иначе за каждую мою руку или ногу вас всех тут по двадцать раз четвертуют.

– А одного раза не хватит? – скривился угрюмый майор.

– Мало. Будут после каждой смерти склеивать, оживлять и вновь четвертовать.

И тут новый вопрос меня шокировал:

– Так ты тоже из этих будешь, из сатанистов?

– Опа! А это кто такие? И за кого ты меня принимаешь, майор? Мало того, за кого ты принимаешь хозяев этого дома?

– А вот с этим мы сейчас разберёмся. Когда твой пакет осмотрим. Ну? Где он? Последний раз по-хорошему требую. Сам отдашь, или…

– Сам не отдам. «Или» – тоже у вас не получится! – оборвал я его строго. – Потому что…

В следующий момент я непроизвольно вздрогнул от неожиданного прикосновения к моей левой руке. Сердце опасно бабахнуло в груди, зато сознание пронзило радостное понимание происходящего:

«Серпанс! Услышал-таки мой призыв! Ха-ха! Живём! Сейчас мы этим козлам устроим весёлую жизнь! – и уже непосредственно, отдавая распоряжение квазиживому существу: – Первым делом лишить сознания и подвижности человека, который ведёт наблюдение на улице! Желательно так, чтобы он не замёрз за короткое время! Затем быстренько возвращаешься сюда и делаешь всё возможное, чтобы обезопасить от любой опасности извне всего трех человек, закрытых в малой спальне. Там женщина, мужчина с ней одного возраста и более старший старик. Действуй!»

Серпанс тут же умчался, я непроизвольно выдохнул с облегчением. Теперь только и следовало немного потянуть время.

Мои телодвижения, эмоции и вздохи не остались не замеченными майором. Он аккуратно сместился в сторону, чтобы между нами не оставался стол, и демонстративно прицелился мне в ногу:

– Что за манипуляции?! И кого ты там гладил? – Заметил, гад, движения моей руки. – Я ведь предупреждал, что будет по-плохому! Хриплый! Обыщи его! – Толстяк двинулся ко мне, а майор продолжал цедить сквозь зубы: – Значит, всё-таки сатанист…

Время ещё не вышло, отведённое на действия Второго, поэтому я продолжил разговор:

– Ладно, отдаю пакет! Только снимаю с себя всю ответственность. И потом в рапорте напишу, что действовал под угрозой применения оружия. А ты, жирный Помидор-Поросенко, стой, где стоишь!..

Да только Хриплый и не думал останавливаться, действуя, словно бездумная марионетка. Двигался, как зомби, выставив руки вперёд и собираясь вцепиться в меня скрюченными пальцами. Исполнительная тварь. Наверное, всё именно по его вине и закрутилось. Не желая, чтобы он ко мне прикасался, я с брезгливостью стал отступать в самый угол, а потом чисто непроизвольно двинул толстяка таранным ударом мягуна. И тут силу не рассчитал, он у меня получился с расчётом на рыцаря, увешанного железом. Да с запасом, чтоб сразу, наверняка… И хоть толстяк имел достаточный вес, его как пушинку сдуло обратно к дверям кухни и ударило о дверной косяк так, что тот чуть треснул. Молодой парень Федя, стоявший рядом, так отпрянул назад и в сторону, что с грохотом кастрюль завалился внутрь кухни.

А в меня уже очень активно стреляли из двух стволов и кидали ножами с двух рук. Причём майор обманул по поводу рук и ног, как первых своих целей, сразу пытался продырявить мне голову. Его подчинённый валил от входной двери мне в корпус. Метатель ножей хорошо так, зряче, швырял полоски калёной стали мне в живот. Помимо первых двух ножей у него ещё два оказалось. Уворачивался я от всего этого чисто инстинктивно, ну а от чего не увернулся, от того спасла вуаль Светозарного.

Приходилось отвечать на агрессию адекватным противодействием. Однако постарался не убивать служивых (если они и в самом деле из конторы!), а усыпить их соответствующими эрги’сами. С моими навыками и скорострельностью успел это сделать секунд за пять. Когда три туши осели, я быстро прошёл на кухню, глянуть, что с кашеваром, и с намерением его тоже успокоить сном. Но так и замер на пороге, с поднесённой правой рукой к левому плечу.

Парень сидел в углу между плитой и кухонным шкафом и держал перед собой в вытянутых руках устройство с антенной. Завидев меня, он выпучил глаза от страха, но довольно связно потребовал:

– Ни шагу в мою сторону! Дом заминирован! Как только я отпущу эту кнопку, всё здесь взорвётся! – Кнопку он, правда, не продемонстрировал, показывая мне только тыльную часть панели. Нервничает человек, всё бывает.

– А мне-то что с этого? – фыркнул я как можно пренебрежительнее.

Хотя на душе скребли кошки, и я продолжал мысленно выискивать варианты спасения. Ну и взором обладателя проглоченного груана уставился на устройство. Вроде и напичкано электроникой, но неужели предназначено именно для взрыва мины? Никак не сходится, логика отсутствует. Подобное устройство должно быть у майора или у кого угодно, но только не у кашевара. Да и чем-то оно мне сразу напомнило пульт управления для электромеханических игрушек на батарейках. А когда просмотрел игрушку «насквозь», то увидел на той стороне те самые круговые джойстики под палец, которыми и ведут управление игрой или игрушкой.

Поэтому выдохнул с облегчением:

– Взрывай, сколько тебе хочется. Но не забывай, что сам-то ты точно куском мёртвого мяса станешь. Я тут пройдусь, прогуляюсь пока, а ты подумай, может, и сообразишь, как свою машинку взрывную отключить. Как надумаешь, продолжай накрывать на стол: война войной, а обед по расписанию. Майор скоро проснётся и тебе голову свернёт за нерасторопность. Кстати, у тебя что-то пригорает…

Развернулся и вышел. Как бы. На самом деле заготовил эрги’с парализующего действия, резко дёрнулся назад в створ двери и оглушил уже начавшего вставать на четвереньки парня. Грамотно эрги’с вошёл, прямо в лоб неудавшегося минёра. Они у меня получались особо продолжительными, но сейчас мне и десяти минут хватит. Потом вернусь и уже спокойно поговорю с поднятым на ноги кашеваром. По всем прикидкам надо начинать с него. Ну разве что захотелось бы спасти приготовленные блюда. Поэтому шагнул к плите и выключил газ под двумя кастрюлями и самой вместительной сковородой. Там уже и в самом деле чуть горелым попахивало. И так дойдёт до готовности, или, иначе говоря: «Горячее сырым не бывает».

Потом сразу через сени и на двор. Следовало глянуть на наружного наблюдателя, удобно ли его Второй пристроил. Оказалось, что выше всяких похвал. Мужика по имени Ваня присыпало уже чуток снегом, да и сидел он на земле с поднятыми вверх руками. А уже они наручниками соединялись со скобой для засова. Такую калёную железку без лома не вырвешь, не сломаешь. Дозорный находился всё ещё без сознания. Зато в тулупе, шапке и рукавицах, так что не замёрзнет насмерть. Оружие у него оказалось более чем о-го-го! Автомат Калашникова с двумя рожками. Только лежал теперь он в стороне, под навесом крыльца.

«Хм! Второй-то развивается, – подумал я, приступая к обыску пленного. – Вот как нашего противника обездвижил грамотно. Или это у него остальные программы действия просыпаются? Вон ведь, мой зов на расстоянии полутора километров услышал! Да и тут сообразил, как тонкую работу провести: наручники у пленника отыскать, а потом ими умело воспользоваться. Как бы так ещё выбрать время, да с ним более подробные тесты провести?..»

Обыск провёл тщательный, но тощий портмоне попался сразу. В нём паспорт плюс удостоверение старшего лейтенанта госбезопасности на имя Ивана Круглова, три сотенные купюры долларов и одна купюра в пятьсот евро. Сунул себе в задний карман, не под снегопадом же рассматривать.

Огнестрела у бойца больше не нашёл, зато отыскал удивительно ладный стилет, торчащий из-за халявы сапога. Прикрепил к собственному поясу, глядя на типа оценивающе. Предусмотрительный этот Ваня. И опасный тип, к такому спиной поворачиваться не следует, если не уверен в нём как в союзнике.

Подхватив автомат (подобное оружие где попало лежать не имеет права), рассмотрел его: патрон в стволе, с предохранителя снято. Круто! Хмыкнул, но не стал пока ничего менять. Так и, держа оружие в левой руке, вернулся в дом. Если разряжать автомат, то на столе, при удобном освещении.

Фёдор так и лежал на кухне, уткнувшись лбом в пол. Значит, у меня есть время открыть дверь и освободить родителей с дедом Назаром. Ведь майор со своими подчинёнными ещё долго отсыпаться будут, в этом я не сомневался. Так что мне никто не мог помешать.

Но только приблизился к нужной двери и стал дёргать правой рукой прилаженный там специально засов, как мне в спину загрохотала автоматная очередь. И хоть моя вуаль Светозарного резко прогнулась, давя на всё тело, за себя я не испугался, а вот факт, что за дверью родители и конкретно подслушивающий отец, меня вогнал в плохо контролируемое бешенство. Левая рука с автоматом стала словно продолжением моего тела, ну а правая сразу метнулась к курку, словно я годами практиковался с этим оружием сражаться в любой обстановке. Ожидал в светлице увидеть что угодно, но всё равно мысленно чертыхнулся, наводя ствол автомата на цель. Стрелял в меня какой-то тип, высунувшийся с чердака!

Но я-то был защищён лучше, чем каким-либо из существующих бронежилетов. Поэтому не пострадал совершенно. А вот мой противник, получив всего пару пуль в грудь, свалился вниз, словно мешок с картошкой.

Остальные пули из «моего» автомата нанесли иной вред, хоть и весьма поправимый. Перебили проводку, идущую к люстре, и свет погас. Да и лампа одна, похоже, накрылась вместе с абажуром, судя по звону стекла. Однако для скудного освещения комнаты хватало и того, что падало с зашторенного окна и отсвечивало из кухни. И мне удавалось рассмотреть самое главное: никто не шевелился. Попутно я начал корить себя самыми нелестными эпитетами:

«Про чердак-то я и забыл! Да и как о нём вспоминать, если там холодно? Зима как-никак! Суровая! Не мороз, конечно, как на улице, но всего лишь градусов десять плюс, не больше. А то и семь… или пять. И откуда только любитель экстрима выискался такой морозостойкий?..»

В то же время не смог больше скрывать свою обеспокоенность, закричав вслух:

– Отец?! Мама?! С вами всё в порядке? – Засов был выдернут и отброшен, но дверь оказалась заперта ещё и на внутренний, врезанный, видимо, специально замок. Пока я соображал, как с ним справиться, послышался неуверенный голос матери:

– Боря? Боренька?! Это ты?..

– Я, мамуля, я! Папу там не ранило сквозь дверь? – дырок я пока не заметил, просматривались только пять штук в стене вокруг проёма, но ведь и такой брус пуля из «калаша» пробивает. На мой вопрос уже и сам отец отозвался:

– Да что мне будет-то? Не по мне ведь стреляли…

– А деда Назара не зацепило?

– Ну раз он меня отталкивает изо всех сил, то ещё сто лет проживёт!.. Борь, и в самом деле ты, что ли?..

– А кто ещё иной тут бы посмел хозяйничать?.. Ладно! Отойдите от двери! – принялся я командовать. – В самый угол, за кровать. И лучше присядьте. Сейчас я вышибу полотно ударом.

Странно, но дед мои приказы расслышал идеально. И тут же возмутился:

– Чего дом ломать-то? – заорал он. – Эти твари столько всего порушили, так теперь ещё и внук разбойничать решил!

– Дядя Назар, не разоряйся! – увещевал его строго отец. – Отходи, куда велено! Не до жиру сейчас!..

И радостные причитания матери мне слышны были отчётливо:

– Я сразу сказала, что это Боренька! Сразу голос узнала! Сердце моё не обманешь! Не то что ты… не он да не он! Родного сына не узнаёшь!

Дверь я всё-таки постарался не сильно курочить. Сломал непосредственно замок несколькими точечными ударами. Когда замок осыпался, открыл дверь, осознавая, что родня там сидела в полной темноте:

– Выходите! Тут тоже света нет, проводку перебило. Сейчас окна открою.

Я уже и шторы все раздвинул, удивляясь, как окна целыми остались от моей автоматной очереди; и в кухню заглянул, на кашевара глянуть; а никто из спальни так и не вышел. Ну правильно, им-то из полной темноты меня было видно отлично. И ладно бы кто в голосе засомневался родного сына. Но когда они увидели здоровенного мужика, да в таком кошмарном, крайне непритязательном виде… Наверное, подумали, что из огня выскочили, да в полымя попали.

Пришлось устало присесть на стул, стараясь при этом не спускать одного глаза с временно парализованного Федьки, и приступать к очередным переговорам:

– Вы на мой внешний вид не смотрите. Лучше пароль вспомните, о котором я вам перед расставанием твердил…

Следовало переходить к уговорам. И хорошо, что настойчивости мне в таких делах и терпения не занимать.