«Семь жизней (сборник)» kitabından alıntılar, sayfa 3
Утром выхожу к реке и трогаю воду, совсем чуть-чуть прикасаясь к ней, двумя пальцами, иногда тремя: щепотью.
Мало кто на земле чувствует себя так же хорошо, как я.
Просыпаюсь и думаю: как же мне хорошо. Засыпаю и думаю: хорошо.
Не спрашиваю отчего.
Не прошу ничего нового. Тихо прошу: оставь всё как есть хотя бы ещё немного.
Не ломай ничего, Господи. Даже не дыши.
На том берегу стоят деревья, каждое утро одни и те же.
Можно было бы сменить реку, сменить деревья – всего несколько движений: качнул воду, и отражение сломалось.
Хотя скоро зима, и отражения не будет вообще.
Малыша убили в одном грозном городе вблизи кавказских гор: он шёл по рынку – выбирал что-то там пожрать, то ли рыбу, то ли фрукт, – ему выстрелили в затылок, в упор.
Он был на войне первую неделю. Он ни разу не стрелял здесь даже в местное небо.
У него не было ни жены, ни детей. Я ничего не знаю о том, что Малыш хоть как-нибудь успел провиниться перед жизнью.
Это был не первый и не последний погибший там, но он помнится мне всегда: в тот год я был старше его на четыре года, а теперь на двадцать.
Тогда я был ему старший брат, а теперь – отец.
Иногда мне кажется, что у человека, помимо привычных стен и крыши, должен быть какой-то незримый дом здесь. Немного выше земли, но ещё не на небе.
Там живёт твоя судьба – в которой отразился весь ты сразу: прошлый и будущий, задуманный и свершившийся.
Судьба лежит на диване, закинув ногу на табурет, стоящий тут же, посасывает не дымящую трубку, разглядывает газеты.
А в походной сумке спички и табак! Рыжий, конопатый, как же так?
Так забавно: новорождённого ребёнка приводят за поводок.
Висит на пуповине, как космонавт: Земля, Земля, я на связи, отвяжите – выхожу в открытое пространство.
Отпусти пескаря в пруд, рыбак. Что ты к нему прицепился.
Поверить не могу, что со мной всё это когда-то произошло.
Если есть поводок – значит, меня где-то нашли, подцепили, потянули за собой.
А где?
Когда я открывал рот, делая первый вздох, какое слово мне хотелось выговорить?
Может быть, назвать место предыдущего обитания?
Петров, к примеру, ещё в техникуме заметил, что многие парни уже не пьянствуют, как пили ещё десять лет назад, и на девок почти не смотрят, спешат
ри цветок сорвали – но не больно, а как-то наоборот: неожиданно и очень хорошо. Мужчина ушёл сразу – Лиза поначалу думала, что покурить – а он собрался и уехал. Зачем приезжал, спрашивается. Да и откуда он взялся – никто толком не знал: чей-то знакомый, кого-то искал, позвонил в дверь, остался погреться на минутку – компания была достаточно разномастная, всякий вновь приходящий думал, что этот гость позван кем-то из своих, и здесь по праву. Потом Лиза даже имя его выяснить не смогла: ей он представился одним именем, а за столом, когда рассказывал всякие смешные истории, пацанам представлялся иначе. И что теперь, сыщика что ли нанять.
Счастье женщины (и ее мужчины) состоит в том, что женщине безусловно известно о слабостях ее любимого, но она никогда не позволяет даже себе указать на них; и уж тем более — ему. Счастье мужчины (и его женщины) состоит в том, что он искренне убежден: бытийный выбор, сделанный им когда-то, явно превышал на тот момент его провидческие способности, интуиции и вообще умение рационально мыслить — однако он угадал; причем едва ли не единственный раз в жизни
Утром я выхожу к реке и трогаю воду, совсем чуть-чуть прикасаясь к ней, двумя пальцами, иногда тремя: щепотью.
Просыпаюсь и думаю: как же мне хорошо. Засыпаю и думаю: хорошо.
Не спрашиваю отчего.
Не прошу ничего нового.
Только говорю: оставь все как есть хотя бы еще немного.
Всякий, кто воюет долго -- воюет живыми и мертвыми. Сначала мертвых нет вовсе, потом их меньше, чем живых, потом их столько же, потом больше, потом вдвое больше, потом втрое.
