Kitabı oku: «Заслон, ко мне!», sayfa 3
– Сколько максимально мы можем выпускать санлюмов в данный момент?
Один из сотрудников вышел немного вперёд с прозрачным пультом в руках.
– Двести, господин.
Крепускулу не понравился ответ, хотя пару минут назад он обозначил эту же цифру генералу. Значит, не солгал.
– Это предел? Нужно в два раза больше!
– Господин, мы считаем, что пределом будет двести один.
Разъярённый Крепускул одел боевые перчатки и подошёл поближе к отвечавшему.
– Сколько? – он сжал руку в кулак. – Ещё раз сколько?
– Господин, – вышел ещё один учёный, попытавшись защитить товарища, – Мы можем делать и пятьсот, и тысячу в день. Система автоматизирована. Но нам нужна ядерная энергия землян. Без неё, на энергии городов мы только теряем время. Эта планета для Опустошителей или Косвентов. Лучше, конечно, для Косвентов, они подобрее будут.
– Ядерная, говоришь? – Крепускул отвлёкся от предыдущего сотрудника. – Это самые защищённые на Земле места.
– На Марсе и Венере Опустошители её достали ведь?
– Ты намекаешь, что мы этого не сможем сделать? Может, ты хочешь сказать это напрямую генералу?
– Нет, что вы, господин! Я к тому, что это возможно сделать в любом уголке вселенной. А в этой галактике и подавно. Скоро в ней и делать нечего будет. Мало запасов энергии. Хорошо вообще, что мы выбрали Землю. Опустошители выбрали Юпитер, а Косвенты Сатурн. Вот они удивятся, сколько они потеряют!
– Послушай, учёный! Моё дело забрать всю энергию с Земли. Кто что выбрал – меня не интересует. Петербург захватить. Вот что ещё меня интересует. А там какой-то червяк с собакой перебил двести наших санлюмов.
– Господин, санлюмы в Петербурге не смогут выкачать всю энергию.
– Это ещё почему?
– Мы должны оставить этот город. Слишком сильное сопротивление. Мы предлагаем оставить его для Опустошителей.
Учёные, одетые в белые глянцевые одежды, дружно закивали, создавая впечатление будто бы их качало ветром и одних клонило сильнее, а другие рьяно противились.
«Что же посмотрим кто сильнее!» – Крепускул сжал до хруста боевую перчатку.
***
В лаборатории, на улице Коли Томчака, шла бурная работа. Альберта сидела за своим столом и проектировала очередную модификацию костюма для защиты от санлюмов. На её рабочем столе было прибрано, лучше даже сказать пусто. Она никогда не допускала, даже маленького островка пыли. Через два стола напротив ковырял очередные железки Ким и поглядывал на неё. Ему так нравилась её новая кожаная униформа, которую она пыталась спрятать под банальным и устаревшим белым халатом, но и под ним просвечивались изящные формы. В который раз он отметил для себя, что она поменяла причёску уже дважды на этой неделе: в понедельник она была рыжая, а сегодня, в пятницу, уже блондинка. Он не понимал этой рокировки, ведь ей был к лицу любой цвет волос, главное, чтобы не седой.
– Ким! Можешь подать мне бумагу для принтера? – Альберта кокетливо поджала губу зубами, томно глядя на Кима.
Парень покраснел от её взгляда, даже Заслон, лежащий под столом Кима, немного застеснялся и привстал, отпустив свою любимую напечатанную на лабораторном принтере кость, на которую тут же наступил Ким, спешащий на помощь Альберте.
– Для чего тебе нужна бумага?
– Для принтера.
– Альберта, мы в каком году живём? Бумага – прошлый век.
– В 2124. Ты забыл? Тебе нужно зайти к нейрологу, если у тебя начались проблемы с памятью.
Киму никогда не удавалось общение с противоположным полом. Альберту он знал уже много лет и при удобном случае старался ей угодить, а иногда даже и поухаживать. Она равнодушно относилась к цветам на её столе, которые он с таким трудом проносил мимо охраны. Так же и к любой его помощи в лаборатории она относилась безразлично.
– Не нужно мне ни к какому нейрологу, – Ким с обидой посмотрел на неё, – Они все жулики и шарлатаны. А бумагу велено беречь, а не модельки распечатывать!
– Я потрачу всего один, можно? – Альберта показала указательный палец и улыбнулась. – Это будет шаблон для одного очень важного приспособления. Ты ещё спасибо мне скажешь!
– Интригующе! Для какой? – Ким, подставив лестницу к огромному шкафу, достал с верхней полки пачку бумаги и замер, свысока заметив чертежи на мониторе.
– Для Заслона! Он заслужил. Это поможет ему обороняться, – она показала ему зарисовку деталей на своём планшете.
– Это же… Это же… Это то, о чём я подумал?
– Да, я доработала твой проект немного.
– Немного? – Ким закатил глаза и рухнул со второй ступеньки, разрядив накопившуюся под звуки 3-Д принтеров тишину.
– С тобой всё в порядке? – Взволнованная Альберта подскочила к бедолаге. – Ничего не повредил?
– Нет, кажется, ничего, – закряхтел Ким.
– Тогда сам встанешь, – сказала Альберта, и насмешливо вытащила из пачки бумаги один листок, – Всего один, как и обещала!
Ким, распластавшийся по полу, не выглядел, как отважный воин. Единственный, кто вызвался ему помочь, был Заслон. Он взял зубами оставшуюся пачку бумаги, чтобы его товарищу было легче встать. Альберта уже включила распечатку и наблюдала за процессом, как завороженная.
– Так бы и сказала, что тебе нужен один листок.
– Я именно так и сказала. Один листок.
– Так ты говоришь, что немного доработала мой проект? Видно, что не немного. Как ты смогла соединить всё в одном? Я уже два года работаю над этим. Ты следишь за мной?
– Ким, ты забыл, что я дочка… – на секунду она замолкла, как будто зависла, – Ты забыл чья я дочь?
– Да не нужен мне нейролог, я же сказал.
– Ну вот, молодец! У меня есть доступ ко всем проектам нашей компании. Просто медицина мне больше нравится, а так я всё могу. В том числе и доработать твой проект.
– Почему раньше не могла? А сейчас стала? – Ким вообразил себе, что она тоже испытывает к нему такие же чувства.
– Времени не было. Да и у разобранных санлюмов кое-чему мы научились. Например, изменять сплавы и дорабатывать чипы для собак, – она рассмеялась звонко и чисто, как запись из «умной» колонки.
Киму так нравился её смех, что он простил ей своё падение. Заслон ласково ткнул его носом в ногу и дружелюбно посмотрел ему в глаза.
«Знаю-знаю, дружище! Знаю, как тебе страшно! Ведь это и тебя касается. Скоро у тебя будет мощное оружие, и ты нас простишь за эти эксперименты» – подумал Ким и погладил своего боевого друга за ухом.
***
Мне всегда хотелось завести собаку, с самого детства. Мама всегда была против. Теперь мамы нет, и я уже взрослый. И у меня есть собака. Полу-робот, правда, но сердце у неё настоящее, живое. Никогда не встречал преданнее существа в своей жизни. Вот если бы Альберта отозвалась на мои ухаживания! Могла бы она сделать меня ещё счастливее? Думаю, могла бы. Но она такая неприступная. Ещё и Юрик постоянно крутится около неё. Подхалим. Я-то знаю, для чего он это делает. Чтобы быть поближе к её отцу, чтобы его проекты были приоритетнее других. А что он изобрёл? Подумаешь, что я взял его наработки для реинкарнации Заслона. Ну и что? Зато чип и программирование было моё. И череп из карбона тоже моя разработка. Подумаешь, он смог совместить железо с живой материей! Без моего чипа – это пустая трата времени. Вот не лез бы он к Альберте – цены бы ему не было. Может быть, мы могли бы даже стать друзьями. А так пока я уничтожаю санлюмов, он тут шашни крутит с дочкой капитана. Впервые за свою жизнь я влюбился и кто мог подумать – в дочку своего начальника. Конечно, у Юры больше шансов с Альбертой. Да и она ему явно больше симпатизирует. Или мне так кажется? А что, если у них настоящая любовь? А я третий лишний? Именно я, а не Юра? Нет-нет, не может быть! Тогда Альберта постоянно была бы с ним, а не торчала со мной в лаборатории. Или это такая игра и она выбирает себе спутника? Что же, тогда у меня мало шансов. Каждый день я на волоске от смерти. Каждый день я пытаюсь спасти человечество. Я и Заслон.
***
Ким, задремав на мягком диване центра, проснулся от назойливого мокрого носа Заслона.
– Чёрт побери, Заслон! Мог бы и дать ещё немного поспать! Я тебя вот стараюсь не тревожить, когда ты отдыхаешь, – сказал Ким недовольным голосом. Он посмотрел на пса и Заслон тут же сел на задние лапы, виляя хвостом. – Эх, умел бы ты отвечать – было бы наверняка поинтереснее.
Он встал, почёсывая затылок, и с удивлением отметил, что в лаборатории уже никого нет, оборудование выключено и почти везде погашен свет. На его рабочем месте красовалась яркая, блестящая деталь с перевязанным бантом. «Это для тебя и для Заслона! Будь аккуратнее, ты нам ещё нужен. У тебя есть два часа, чтобы запрограммировать это приспособление под свои нужды» – гласила надпись под ленточкой.
– Она успела доделать! Не может быть! Сколько сейчас времени?
Ким посмотрел на часы и понял, что он проспал почти шесть часов.
– Заслон! Почему ты меня раньше не разбудил? – Пёс смотрел на своего хозяина удивлённо, наклонив голову набок. – Кажется, я знаю о чём ты сейчас подумал? Ты подумал, – Ким выставил перед собой расправленные ладони, – ты подумал, подумал, как же я тебя достал. – Он рассмеялся и радостный пёс, казалось, смеялся вместе с ним.
Ему хватило полчаса, чтобы научить пса пользоваться новым оружием. Заслону повезло – его хвост остался при нём, хотя и мешался немного в боевой стойке. Сложнее было встроить информацию в чип о новом оборудовании. Сложно не технически, сложно, потому что в эти моменты ему приходилось отключать чип пса от питания, и он мягкой плюшевой игрушкой лежал без движения. Киму казалось, что Заслон каждый раз умирал и не мог справится от дурацких слёз, густой пеленой заполоняющих глаза.
– Ты давно умер. В тот самый день, когда спас меня, – прошептал Ким, – Я очень благодарен тебе, малыш! Спасибо!
Утерев слёзы, он подключил провода к черепу пса и быстро без остановки застучал по клавиатуре. Он старался выполнить свою работу как можно быстрее, чтобы Заслон не долго находился в отключке.
Через пятнадцать минут всё было готово. Ким перезагрузил чип и Заслон поднялся на ноги уже не разведчиков, а полноценным бойцом. Заряда его пушки хватило бы теперь на двести санлюмов. И перезарядить её можно было прямо на месте от рюкзаков, в которые санлюмы высасывали нашу энергию. В теории эта пушка могла и корабль сбить, но стрелять нужно всем зарядом, всей мощностью и предельно точно.
– Сегодня испытаем твой новый наряд, – Ким улыбнулся и погладил Заслона за ухом, а сам открыл сейф и достал второй револьвер. – Поохотимся немного!
Выйдя из лаборатории и выключив свет, он впервые захотел распахнуть жалюзи, он всё ещё надеялся увидеть Солнце, хотя бы один жёлтый лучик. И, вглядываясь в беспросветную тьму, он заметил, что лучше стал видеть в темноте. «Видимо, зрение адаптировалось к отсутствию света» – подумал он.
