«Другое море. Рассказы и миниатюры» kitabından alıntılar, sayfa 2
Игрушечного вампира Крис поставила на тумбочку возле кровати. И с чего она к нему привязалась? Потому что ее дразнили? Мое покушение на игрушку добавило ей ореол мученичества? Этот глупый кусок пластмассы меня раздражал. И я злился на себя за это. Дочь охотника на вампиров играет с игрушечным монстром. Или это пугало меня после происшествия в школе? Как же трудно быть отцом семилетней девочки. Отцом-одиночкой.
Нет. Не может быть! Этого не должно было случиться. Не должно. Но могло. В глубине души я знал это. Хотя убеждал себя в обратном. Я гладил мягкие волосы дочери. И не знал, что сказать.
— Паап, вампиров же не бывает?
— Нет, конечно.
Конечно, нет. Их не должно быть. Такие твари не имеют права существовать. Я знаю, что они делают с людьми — я видел. И потому я их уничтожал. И уничтожил многих. Но все же… я сохранил жизнь одному. Сам лично, осознанно. Чтобы сделать из его крови лекарство для моей больной дочери. Не дать ей умереть. Но я не думал, что это обратит ее. Нет, не думал. Не хотел думать и сейчас.
Я устало опустился на колени перед деревом. Коснулся пальцами его шершавой коры. Я не хотел верить.
— Мастер Шши, — позвал я тихо.
И в ответ — тишина. Лес как будто замер, прислушиваясь.
— Мастер Шши! — сказал я уже громко, — Я знаю, что ты слышишь. Что ты здесь.
Мурашки пробежали по телу. Я поднял голову и оглянулся. Он стоял рядом. И совсем не изменился с тех пор, как я видел его в последний раз: серый мех словно соткан из сумерек, и большие желтые глаза. Он смотрел на меня. — Что случилось? Где она? — я просил дать ответ.
Вой. Близко так. Громко. Теперь точно волки. Милана встала и пошла проверить, заперты ли двери — на всякий случай. Заперты. И двери, и окна. Вздохнув, Милана привалилась к двери, щекой приникла к шершавому дереву. Словно к милому своему.
Дверь содрогнулась. Словно кто толкнулся в неё снаружи. Милана замерла.
Тук. Тук-тук. Тихонько так. Словно тот, кто стучит, знает, что она за дверью стоит.
Я молюсь за тебя, не зная, жив ли ты. В моих молитвах ты жив. Сердце матери всегда желает лучшего, готовясь к худшему. И потому я молюсь всем богам, которых знаю. И те, кого не знаю — пусть берегут тебя.
