С ключом, и сыну ключ умел доставить; Богат, и на богатой был женат; Переженил детей, внучат; Скончался; все о нем прискорбно поминают, Кузьма Петрович! Мир ему! — Что за тузы в Москве живут и умирают! — Пиши: в четверг, одно уж к одному, А может, в пятницу, а может, и в субботу, Я должен у вдовы, у докторши, крестить. Она не родила, но по расчету По моему: должна родить.
А судьи кто? – За древностию лет К свободной жизни их вражда непримирима, Сужденья черпают из забыты́х газет Времен Очаковских и покоренья Крыма; Всегда готовые к журьбе, Поют всё песнь одну и ту же, Не замечая об себе: Что старее, то хуже. Где, укажите нам, отечества отцы, Которых мы должны принять за образцы? Не эти ли, грабительством богаты? Защиту от суда в друзьях нашли, в родстве, Великолепные соорудя палаты,
Давно полковники, а служите недавно.
Ну, образ жизни ваш каков? Без горя нынче? без печали?
По матери пошел, по Анне Алексевне; Покойница с ума сходила восемь раз.
хотела схоронить Свою досаду, не сумела: Забыла волосы чернить И через три дни поседела.
И свет и грусть. Как быстры ночи!
Упал он больно, встал здорово.
Вы баловник, к лицу ль вам эти лица!
Прошедшего житья подлейшие черты.