Дома новы́, но предрассудки стары. Порадуйтесь, не истребят Ни годы их, ни моды, ни пожары.
Чудеснейшего свойства Он наконец: уступчив, скромен, тих, В лице ни тени беспокойства И на душе
Ах! матушка, не довершай удара! Кто беден, тот тебе не пара.
Читай не так, как пономарь; А с чувством, с толком, с расстановкой.
Вот сам Фома Фомич, знаком он вам?
Дождусь ее и вынужу признанье: Кто наконец ей мил? Молчалин! Скалозуб! Молчалин прежде был так глуп!.. Жалчайшее созданье! Уж разве поумнел?.. А тот — Хрипун, удавленник, фагот, Созвездие манёвров и мазурки! Судьба любви – играть ей в жмурки, А мне…
Князь, князь! ох, этот князь, по п алам, сам чуть т ышит! Князь, слышали? Князь А-хм? Графиня бабушка Он ничего не слышит! Хоть, мо ш ет, видели, здесь полицмейстер п ыл? Князь Э-хм? Графиня бабушка В тюрьму-та, князь, кто Чацкого схватил? Князь И-хм? Графиня бабушка Тесак ему да ранец, В сол т аты! Шутка ли! переменил закон! Князь У-хм? Графиня бабушка
Конечно, нет в нем этого ума, Что гений для иных, а для иных чума, Который скор, блестящ и скоро опротивит, Который свет ругает наповал, Чтоб свет об нем хоть что-нибудь сказал; Да эдакий ли ум семейство осчастливит?
Не надобно иного образца, Когда в глазах пример отца
Чацкий И точно, начал свет глупеть, Сказать вы можете вздохнувши; Как посравнить, да посмотреть Век нынешний и век минувший: Свежо предание, а верится с трудом; Как тот и славился, чья чаще гнулась шея; Как не в войне, а в мире брали лбом,