«Дама с камелиями» adlı sesli kitaptan alıntılar, sayfa 7

...я умирала с тоски, а чтобы умереть, не всё ли равно, броситься ли в огонь или отравиться углеродом.

Быть любимым чистой молодой девушкой, открыть ей впервые чудесную тайну любви, конечно, большое блаженство, но это самая простая вещь на свете. Овладеть сердцем, которое не привыкло к атакам, это все равно что занять отпертый город без гарнизона. Воспитание, сознание долга и семья — очень верные стражи, но нет таких бдительных часовых, которых не могла бы обмануть девушка шестнадцати лет, которой, через посредство любимого человека, сама природа дает первые любовные советы, и чем эти советы чище, тем они пламеннее.Чем больше молодая девушка верит в добро, тем легче она отдается, если и не любовнику, то любви, если у нее нет недоверия, она безоружна, и заставить ее полюбить — это такая победа, которую может одержать всякий молодой человек в двадцать пять лет. И это так верно, что молодых девушек окружают надзором и затворами! Но у монастырей нет таких высоких стен, у матерей — таких крепких замков, у религии — таких строгих предписаний, цтобы запереть этих прелестных птичек в клетке, в которую даже не бросают цветов. Они должны мечтать о наслаждениях, которые от них скрывают, они должны верить в их соблазнительность, они должны послушаться первого голоса, который через решетки будет им рассказывать о таинственном, и благословить ту руку, которая впервые приподнимает уголок завесы.Но быть искренне любимым куртизанкой — это более трудная победа. У них тело иссушило душу, похоть сожгла сердце, разврат сделал чувства непроницаемыми. Они уже давно знают те слова, которые им говорят, им знакомы те средства, которые употребляют; даже любовь, которую они внушают, они раньше продавали. Они любят из обязанности, а не по увлечению. Их лучше охраняют расчеты, чем какую-нибудь девственницу ее мать и монастырь; поэтому-то они и придумали слово «каприз», чтобы определить любовь бескорыстную, которую они себе позволяют время от времени для отдыха или для утешения; они похожи на ростовщиков, которые пускают по миру тысячи людей и в искупление дают какому-нибудь бедняку, умирающему с голоду, двадцать франков, не требуя ни процентов, ни возврата. К тому же если куртизанке и случится полюбить, то эта любовь, которая вначале является как бы прощением, почти всегда становится для нее наказанием. Нет прощения без искупления. Когда подобная женщина с порочным прошлым испытывает настоящую любовь, искреннюю, сильную, на которую она никогда не считала себя способной, когда она призналась в этой любви, - любимый человек всецело подчиняет ее себе! Он чувствует себя сильным благодаря своему жестокому праву сказать ей: ты делаешь для любви то же самое, что ты делала для денег.(Александр Дюма - младший "Дама с камелиями")

Как сильно вы ни любите женщину, как ни доверяете ей, как ни верите в будущее, все же вы более или менее ревнуете. Если вы когда-нибудь были влюблены, серьезно влюблены, вы должны были испытывать потребность удалить от света то существо, с которым вы хотели бы слиться. Как бы ни была она равнодушна к обстановке, ее окружающей, любимая женщина теряет часть своего благоухания, своей цельности в соприкосновении с людьми и вещами. Я это чувствовал больше, чем кто-либо другой. Моя любовь не была самой обыкновенной любовью; я был безмерно влюблен. Но я был влюблен в Маргариту Готье. Это значит, что в Париже я мог на каждом шагу встретиться с человеком, который был любовником этой женщины или будет им завтра, тогда как в деревне, среди людей, которых мы никогда не видели и которые не интересовались нами, на лоне природы, празднующей свой весенний праздник, вдалеке от городского шума, я мог [...] любить без стыда и опасения.(Александр Дюма - младший "Дама с камелиями")

Любовь и природа всегда сочетались лучше всего, и это вполне понятно: самая лучшая рамка для любимой женщины — синее небо, благоухание цветов, ветерок, уединение полей и лесов. (Александр Дюма-младший "Дама с камелиями")

У меня была в это время любовница, очень нежная и сентиментальная; ее сентиментальность и меланхолические письма заставляли меня смеяться. Теперь только я понял, какую боль я причинял ей этим, и в продолжение пяти минут я любил ее так, как никто никогда не любил ни одной женщины.(Александр Дюма - младший "Дама с камелиями")

Уход за красотой был, по-видимому, самым ценным и самым приятным занятием ее юности.(Александр Дюма-младший "Дама с камелиями")

Горе так убило ее, что она стала обыкновенною женщиною, то есть слабою, нуждающеюся в слезах. (Женская война)

Вы занимаетесь политикой, что очень скучно, я занимаюсь любовью, что очень весело. Некоторые из вас служат королеве, другие принцессе Конде, а я не привязываюсь постоянно к одной владычице, я раб всех женщин. (Женская война)

Тут была одна странность, которую, однако же, можно объяснить: любовь различно подействовала на этих двух женщин.

Виконтесса де Канб, осторожная, ласковая и скромная, стала решительною, смелою и твердою.

Нанона, капризная, своевольная, вспыльчивая, стала скромною, ласковою и осторожною.

Виконтесса чувствовала, что Каноль все более и более любит ее.

Нанона чувствовала, что любовь Каноля ежеминутно уменьшается.

Какая странная и таинственная загадка заключается в сердце человеческом! Каноль уже не любил Нанону, он обожал виконтессу де Канб; однако, когда ему пришлось расставаться с тою, которую он не любил, сердце его разрывалось на части; только далеко от нее или расставаясь с нею чувствовал он всю силу странной привязанности своей к этой очаровательной женщине. (Женская война)