- Эх ты, масса, масса. Трудно организовать из тебя скелет коммунизма! И что тебе надо? Стерве такой? Ты весь авангард, гадина, замучила!
Но для сна нужен был покой ума, доверчивость его к жизни, прощение прожитого горя, а Вощев лежал в сухом напряжении сознательности и не знал полезен ли он в мире или все без него благополучно обойдется?
Все живет и терпит на свете, ничего не сознавая.
"- Скучно собаке, она живет благодаря одному рождению, как и я."
Новые землекопы постепенно обжились и привыкли работать. Каждый из них придумал себе идею будущего спасения отсюда – один желал нарастить стаж и уйти учиться, второй ожидал момента для переквалификации, третий же предпочитал пройти в партию и скрыться в руководящем аппарате, - и каждый с усердием рыл землю, постоянно помня эту свою идею спасения.
Чиклин имел маленькую каменистую голову, густо обросшую волосами, потому что всю жизнь либо бил балдой, либо рыл лопатой, а думать не успевал...
...и ему жалко стало, что его потерянная подруга и многие нужные люди обязаны жить и теряться на этой смертной земле, на которой еще не устроено уюта.
Чтобы не думать дальше, мужик ложился вниз и как можно скорее плакал льющимися неотложными слезами.
- Будет тебе сокрушаться-то, мещанин!- останавливал его
Сафронов.- Ведь здесь ребенок теперь живет, иль ты не знаешь,
что скорбь у нас должна быть аннулирована!
Вопрошающе небо светило над Вощевым мучительной силой звёзд...