«Дядя Ваня» adlı sesli kitaptan alıntılar, sayfa 7

Астров. Что ты сегодня такой печальный? Профессора жаль, что ли?

Войницкий. Оставь меня.

Астров. А то, может быть, в профессоршу влюблен?

Войницкий. Она мой друг.

Астров. Уже?

Войницкий. Что значит это «уже»?

Астров. Женщина может быть другом мужчины лишь в такой последовательности: сначала приятель, потом любовница, а затем уж друг.

Войницкий. Пошляческая философия.

Кругом тебя одни чудаки, сплошь одни чудаки; а поживешь с ними года два-три и мало-помалу сам, незаметно для себя становишься чудаком. Неизбежная участь. <...> Я стал чудаком, нянька... Поглупеть-то я еще не поглупел, бог милостив, мозги на своем месте, но чувства как-то притупились. Ничего я не хочу, ничего мне не нужно, никого я не люблю...

А с т р о в. Да и сама по себе жизнь скучна, глупа, грязна... Затягивает эта жизнь.

Двадцать пять лет читает и пишет о том, что умным давно уже известно, а для глупых неинтересно.

Нормальное состояние человека - это быть чудаком.

Отчего я тогда не влюбился в нее и не сделал ей предложение? Ведь это было так возможно! И была бы она теперь моею женой... Да... Теперь оба мы проснулись бы от грозы; она испугалась бы грома, а я держал бы ее в своих объятиях и шептал: "Не бойся, я здесь". О, чудные мысли, как хорошо, я даже смеюсь...

Надо всем верить, иначе жить нельзя.

Мы отдохнем! Мы услышим ангелов, мы увидим все небо в алмазах, мы увидим, как все зло земное, все наши страдания потонут в милосердии, которое наполнит собою весь мир, и наша жизнь станет тихою, нежною, сладкою, как ласка. Я верую, верую…

мачеха? Астров.  В человеке должно быть все прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли. Она прекрасна, спора

я теперь глубоко презираю! Телегин. Не надо, Ваня, не надо… Не могу… Серебряков