«Трудно быть богом» adlı sesli kitaptan alıntılar, sayfa 7
«Лучше грязь, чем кровь.»
«Вот что самое страшное — войти в роль. В каждом из нас благородный подонок борется с коммунаром. И все вокруг помогает подонку, а коммунар один-одинешенек».
— Я боюсь тьмы.
— Темноты?
— Темноты тоже. В темноте мы во власти призраков. Но больше всего я боюсь тьмы, потому что во тьме все становятся одинаково серыми.
Не будь у человека такого терпения и выносливости, все добрые люди уже давно бы погибли и на свете остались бы злые и бездушные.
Если бог берётся чистить нужник, пусть не думает, что у него будут чистые пальцы
Но больше всего я боюсь тьмы, потому что во тьме все становятся одинаково серыми.
Одна арбалетная стрела пробила ей горло, другая торчала из груди. Он
взял ее на руки и перенес на кровать. "Кира..." - позвал он. Она
всхлипнула и вытянулась. "Кира..." - сказал он. Она не ответила. Он
постоял немного над нею, потом подобрал мечи, медленно спустился по
лестнице в прихожую и стал ждать, когда упадет дверь...
Как радует глаз этачеткая, геометрически правильная система! Внизу крестьяне и ремесленники, над ними дворянство, затем духовенство, и, наконец, король. Как все продуманно, какая устойчивость, какой гармоничный порядок! Чему еще меняться в этом отточеном кристалле, вышедшем из рук небесного ювелира? Нет зданий прочнее пирамидальных, это вам скажет любой знающий архитектор. ...Зерно, высыпаемое из мешка, не ложится ровнам слоем, но образуется так называемую коническую пирамиду. Каждое зернышко цепляется за другое, стараясь не скатиться вниз. Так же и человечество. Если оно хочет быть неким целым, люди должны цепляться друг за друга, неизбежно образуя пирамиду.
Зло неистребимо. Никакой человек не способен уменьшить его количество в мире. Он может несколько улучшить свою собственную судьбу, но всегда за счет ухудшения судьбы других. И всегда будут короли, более или менее жестокие, бароны, более или менее дикие, и всегда будет невежественный народ, питающий восхищение к своим угнетателям и ненависть к своему освободителю. И все потому, что раб гораздо лучше понимает своего господина, пусть даже самого жестокого, чем своего освободителя, ибо каждый раб отлично представляет себя на месте господина, но мало кто представляет себя на месте бескорыстного освободителя. Таковы люди и таков наш мир.
Для Руматы, редко сталкивающегося с детьми, десятилетний принц был антиподом всех сословий этой дикой страны. Именно из таких обыкновенных голубоглазых мальчишек, одинаковых во всех сословиях, вырастали потом и зверство, и невежество, и покорность, а ведь в них, в детях, не было никаких следов и задатков этой гадости. Иногда он думал, как было бы здорово, если бы с планеты исчезли все люди старше десяти лет.
