«Хлеб с ветчиной» adlı sesli kitaptan alıntılar, sayfa 26

Воскресенье - наихудший из всех проклятущих дней.

Для меня же в людях, которые стояли за этими книгами и которые входили в мою жизнь из ниоткуда, было единственное спасение. Их голоса обращались ко мне и находили отклики.

Я их ненавидел. Мне была ненавистна их красота, их безоблачная юность. Наблюдая за танцем этих свежих юнцов, обреченных на счастье, под волшебный аккомпанемент цветомузыки я презирал их за то, что они имеют все, чем я был обделен.

Я сам не знал, чего хочу. Нет, пожалуй, у меня было одно желание. Мне грезилось некое местечко, где можно было бы укрыться от всех и вся и пребывать в полном бездействии.

Никто не знал, насколько я был хорош, никто не догадывался о моих возможностях. Я был неведомым чудом.

Наверное,мы выросли слишком быстро, оставаясь, в сущности, детьми. Мы были словно плюшевые тигры.

Моя жизнь была сведена к минимуму, словно в РТОКе — раз, два, три, четыре; раз, два, три, четыре. Возможно, наступит день, и я поднимусь до 5.

Но, кроме этого, я осознавал — все, что я сейчас вижу, не так просто и гладко, как кажется. За все приходится платить, и взлет может быть первым шагом к падению.

В магазине не было ни одного посетителя, я не видел никого, кроме продавцов. Много раз я проходил мимо этого места, но никогда не обращал на него внимания.

Чем дольше я всматривался в этот странный мир, тем больше он нравился мне. Ничего не происходило на его территории. Это было место покоя и сна - владения смерти. Я был бы счастлив служить клерком в этом магазинчике, но только до тех пор, пока его дверь не открыл бы первый посетитель.

— И что же прекрасного в твоем лежании весь день напролет?

— Я могу ни с кем не видеться.

— И тебе нравится это?

— О, да.