«Джейн Эйр» adlı sesli kitaptan alıntılar, sayfa 7

мысль о моей зависимости была для меня не нова

В отношении религии она была строгой формалисткой: никакая погода не могла удержать ее от аккуратнейшего выполнения того, что она считала своим религиозным долгом;

Напрасно утверждают, что человек должен довольствоваться спокойной жизнью: ему необходима жизнь деятельная; и он создаёт её, если она не дана ему судьбой.

Я всегда клала с собой куклу: каждое человеческое существо должно что-нибудь любить, и, за неимением более достойных предметов этого чувства, я находила радость в привязанности к облезлой, дешевой кукле, скорее похожей на маленькое огородное пугало.***

- Поступайте как вам угодно, сэр.

- Это не ответ, или вернее - ответ, способный вызвать раздражение, так как он слишком уклончив.***

Чувство без разума не слишком питательная еда; но и разум, не смягчённый чувством, - горькая и сухая пища и не годится для человеческого потребления.***

Я принёс книжку для приятного чтения по вечерам, - и он положил на стол только что вышедшую поэму: это было одно из тех замечательных творений, которых так часто удостаивалась счастливая публика того времени - золотого века современной литературы. Увы! Читатели нашей эпохи далеко не так избалованы.***

Замкнутые люди нередко больше нуждаются в откровенном обсуждении своих чувств, чем люди несдержанные.***

У всякого человека, будь он человеком сильных страстей, или фанатиком веры, или просто деспотом, - если только он искренен в своих стремлениях, - бывают минуты такого подъёма, когда он повелевает и властвует.***

Когда есть сила приказывать, повиновение последует.

Мои глаза не повиновались мне, они то и дело обращались в его сторону и останавливались на нем. Смотреть на него доставляло мне глубокую радость - волнующую и вместе с тем мучительную, драгоценную, как золото без примеси, но таящую в себе острую боль. Удовольствие, подобное тому, какое должен испытывать погибающий от жажды человек, который знает, что колодец, к которому он подполз, отравлен, но все же пьет божественную влагу жадными глотками.* * *Чувство без разума не слишком питательная еда; но и разум, не смягченный чувством, - горькая и сухая пища и не годится для человеческого потребления.* * *Если весь мир будет ненавидеть тебя и считать тебя дурной, но ты чиста перед собственной совестью, ты всегда найдёшь друзей* * *Друзья всегда забывают тех, кто несчастен.* * *Когда нас бьют без причины, мы должны отвечать ударом на удар, и притом с такой силой, чтобы навсегда людей отучить бить нас.

Напрасно утверждают, что человек должен довольствоваться спокойной жизнью: ему необходима жизнь деятельная; и он создает ее, если она не дана ему судьбой. Миллионы людей обречены на еще более однообразное существование, чем то, которое выпало на мою долю, — и миллионы безмолвно против него бунтуют. Никто не знает, сколько мятежей — помимо политических — зреет в недрах обыденной жизни. Предполагается, что женщине присуще спокойствие; но женщины испытывают то же, что и мужчины; у них та же потребность проявлять свои способности и искать для себя поле деятельности, как и у их собратьев мужчин; вынужденные жить под суровым гнетом традиций, в косной среде, они страдают совершенно так же, как страдали бы на их месте мужчины. И когда привилегированный пол утверждает, что призвание женщины только печь пудинги да вязать чулки, играть на рояле да вышивать сумочки, то это слишком ограниченное суждение. Неразумно порицать их или смеяться над ними, если они хотят делать нечто большее и учиться большему, чем то, к чему обычай принуждает их пол.

— Ну, тогда я выберу ту, кого я больше всех люблю. Джен, вы пойдете за меня замуж?!

— Да, сэр.

— За несчастного слепца, которого вам придется водить за руку?

— Да, сэр.

— За калеку, на двадцать лет старше вас, за которым вам придется ходить?

— Да, сэр.

— Правда, Джен?

— Истинная правда, сэр.

— О моя любимая! Господь да благословит тебя и наградит!

Ты хороша с теми, кто хорош с тобой.

(...) уважай себя настолько, чтобы не отдавать всех сил души и сердца тому, кому они не нужны и в ком это вызвало бы только пренебрежение.

Великодушные чувства значат очень мало для некоторых людей, но здесь передо мной были два совершенно противоположных характера. В одном было кислоты хоть отбавляй, зато другой был невыносимо пресен. Чувства без разума не слишком питательная еда; но и разум, не смягченный чувством, - горькая и сухая пища и не годится для человеческого потребления.