Стиль Дины Рубиной я называю кружевным. Она как-будто плетет из букв, слов, фраз невидимое кружево. И оно укутывает тебя либо в теплую шаль, либо в прозрачную лёгкую накидку, создает уютную атмосферу и ты плывешь по главам. В этой маленькой новелле я разгадала секрет кружева:
Мои выступления все организаторы почему-то называют лекциями, хотя если что и бывает менее похожим на лекцию, так это моя трепотня перед теми, кто выразит желание ее послушать. Никаких лекций я не могу читать по определению, я ведь человек без образования: я закончила консерваторию.
Консерватория. Все дело в консерватории, в музыке. Слог Рубиной не льется как песня, но он музыкален, и это может быть разное музыкальное произведение, которое порой и не очень благозвучно. Здесь у меня сошлось все: кошки, Храмовая гора, крепостные стены Сулеймана Великолепного, христианский квартал... Эта живая прогулка по Старому городу, даже запахи разных кварталов переданы до обонятельных ощущений
Тревожный воздух Старгорода перенасыщен и, как тугая котомка, набит запахами его обитателей. В дождливые дни он набухает, сыреет и тянется понизу над мокрыми плитами улиц и переулков, исшарканными подошвами миллионов ног; в жару – мириадами спиралей прорастает над скопищем лавок, колоколен и куполов, плоских и черепичных крыш; бунтует и рвется прочь весной, когда в долине Иосафата цветут багровые маки, а над Иудейской пустыней вырастают и рушатся, беззвучно содрогаясь в тектонических разломах, скалистые облака.
Запахи перетекают в осязания тканей и кружев в сказочных лавочках, напоминающих пещеры Али-Бабы, и веселые диалоги с их обитателями, затем ловко сменяются вкусом мороженого или кофе в кафе, где за соседним столиком брат и сестра рассуждают о Боге.
Поистине, думала я, в этом городе в спор о Боге не вмешиваются только глухонемые…
Гудящий, почти осязаемый кожей неистовый жар молитв, жалоб и клятв колеблется в раскаленном воздухе, распирает его и уносится ввысь – по назначению. Ведь все эти люди – все без исключения – собрались здесь с единственной целью: прославления Создателя. И каждый славит его, как умеет, насколько хватает ватт собственной души: на своем языке, на свой манер, по своему понятию. И это как раз и есть – настоящее Чудо Иерусалима.
Я могу бесконечно цитировать эту маленькую новеллу, а лучше посоветую ее вам прочитать. Это веселое путешествие вам не может не понравится. Каждый в этом городе находит свой Иерусалим. Очень надеюсь, что и я когда-нибудь ... Ведь я еще там не побывала.
Солнце еще полоскало белье, вывешенное на балконе третьего этажа. Во многие окна этих домов, построенных во времена Британского мандата, были вставлены квадратики цветного стекла – синего и красного, так что на закате солнце мягко касалось лучом того или другого (так кошка трогает лапой уснувшего котенка), добавляя еще чуток цвета и игры витающей над этим местом улыбчивой жизни.
Я сначала прослушала книгу в исполнении автора, потом нашла текст и прочитала. Простите меня любители аудиокниг, в буквах/тексте я увидела и услышала больше, чем в голосе самого автора. Но это на любителя. Я люблю буквы.
«Кошки в Иерусалиме» sesli kitabının incelemeleri, sayfa 3