«The Murders in the Rue Morgue» adlı sesli kitaptan alıntılar, sayfa 5
Погребение заживо, несомненно, чудовищнее всех ужасов, какие выпадали на долю смертного.
Моя обычная мрачность переросла в ненависть ко всему сущему и ко всему роду человеческому
Я лелеял теперь лишь злобные мысли - самые черные и злобные мысли, какие только могут прийти в голову.
Днем кот ни на миг не отходил от меня, ночью же я что ни час пробуждался от мучительных сновидений и ощущал горячее дыхание этого существа на своем лице и его невыносимую тяжесть - кошмар во плоти, который я не в силах был стряхнуть, - до конца дней навалившуюся мне на сердце!
Казалось, чем более возрастала моя недоброжелательность, тем крепче кот ко мне привязывался.
Но я убежден до глубины души, что дух противоречия принадлежит к извечным побуждающим началам в сердце человеческом - к неотторжимым, первозданным способностям или чувствам, которые определяют саму природу Человека.
Математические аксиомы - это отнюдь не аксиомы всеобщей истины.
Он так близко вглядывался в свой объект, что это искажало перспективу. Пусть он ясно различал то или другое, зато целое от него ускользало. В глубокомыслии легко перемудрить. Истина не всегда обитает на дне колодца. В насущных вопросах она, по-моему, скорее лежит на поверхности. Мы ищем ее на дне ущелий, а она поджидает нас на горных вершинах.
Я рос своевольным сумасбродом, рабом самых диких прихотей, игрушкой необузданных страстей. Родители мои, люди недалекие и осаждаемые теми же наследственными недугами, что и я, не способны были пресечь мои дурные наклонности. Немногие робкие и неумелые их попытки окончились совершеннейшей неудачей и, разумеется, полным моим торжеством. С тех пор слово мое стало законом для всех в доме, и в том возрасте, когда ребенка обыкновенно еще водят на помочах, я был всецело предоставлен самому себе и всегда и во всем поступал как мне заблагорассудится.
Можно побиться об заклад, что всякая широко распространённая идея, условность есть глупость, ибо она принята наибольшим числом людей.
