близость двоих имеет свои пределы и что нужно как можно чаще разлучаться, чтобы радоваться новым встречам. Потому что счастье быть вместе по-настоящему испытывает лишь тот, кто подолгу оставался один.
во мне находишь. – Предоставь это мне, – проговорила она. – А сама-то ты знаешь? – Не так уж точно, – ответила она с улыбкой. – Иначе это была бы уже не любовь.
Настоящее всегда оказывалось сильнее, оно поглощало все мысли, и пока Пат была здесь, а деревья вовсю зеленели, такие слова, как «осень», и «отъезд», и «прощание», были не более чем бледные тени на горизонте, которые лишь подчеркивали счастье близости и пока еще длящейся совместной жизни.
А самое жуткое, братцы, – это время. Время. То мгновение, в течение коего мы живем и коим все же не обладаем.
Как странно все-таки получается: когда пьёшь, очень быстро сосредотачиваешься, но зато от вечера до утра возникают такие интервалы, которые длятся словно годы.
- Но ты не должна меня ждать. Никогда. Очень страшно ждать чего-то.
Она покачала головой:
- Этого ты не понимаешь, Робби. Страшно, когда нечего ждать.
Человеческая жизнь тянется слишком долго для одной любви. Просто слишком долго. Любовь чудесна. Но кому-то из двух всегда становится скучно. А другой остается ни с чем. Застынет и чего-то ждет... Ждет, как безумный…
Трудно найти слова, когда действительно есть что сказать. И даже если нужные слова приходят, то стыдишься их произнести.
Женщина - это вам не металлическая мебель; она - цветок. Она не хочет деловитости. Ей нужны солнечные, милые слова. Лучше говорить ей каждый день что-нибудь приятное, чем всю жизнь с угрюмым остервенением работать на нее.
Любовь - чудесная вещь. Но она портит характер.