«Ночь огня» adlı sesli kitaptan alıntılar, sayfa 4
Красота битвы не в победе и не в поражении, а в самом смысле битвы.
Тайная меланхолия окружает тех, кого мы покидаем, после того как сильно любили.
В наш век, когда, как и прежде, во имя Бога убивают, важно не смешивать верующих и самозванцев: друзьями Бога остаются те, что Его ищут, а не те, что говорят от Его имени и утверждают, что нашли Его.
Бог живет во мне лишь в форме вопроса.
Мы - лишь звездная пыль.
На земле хватает поводов очаровываться, вот только очарованных мало.
«На память они увозили с собой фотографии, волдыри и солнечные ожоги.»
«Я никогда не просыпаюсь сразу целиком; какие-то части меня еще вязнут во сне. Мой мозг буксует, коснеет, не зная, где находится; тело движется с трудом; слов не хватает, памяти тоже. Мое имя и то порой забывается… Я выныриваю из каждой ночи, точно утопленник, выброшенный на берег в час отлива. Я даже не знаю, сколько времени остаюсь этой пустой формой, сознанием, констатирующим, что оно существует, еще лишенным содержимого. Потом моя личность медленно, даже лениво возвращается в своем ритме, точно влага, растекающаяся по промокашке, и наступает момент, когда я осознаю, что снова стал собой.»
«Стоило мне выйти из самолета, как дыхание этих мест окутало меня, погладило уши, овеяло губы, и во мне откуда-то взялась уверенность, что этим прикосновением пустыня радостно приветствует меня.»
На самом деле они считают нормальным, что африканец молится, но их смущает, когда это делается европеец, потому что они ставят европейца выше африканца.
