«Авиатор» adlı sesli kitaptan alıntılar, sayfa 22

Уже тогда они напоминали божью коровку на шоссе. Она проползла десяток метров и очарована своим движением. Ей кажется, что она всё изучила и поняла. Но она никогда не узнает, где начинается шоссе и куда ведет.

Нет уже ни людей, ни событий, а слова остались – вот они. Наверное, слова исчезают последними, особенно – записанные

На прошлой неделе читали Покаянный канон Андрея Критского, а сегодня началась Страстная седмица. Попросил бы я Гейгера принести мне Покаянный канон, да только вряд ли он у него есть.

дерьмо входит в резонанс с дерьмом других, начинаются революции, войны, фашизм, коммунизм… И этот резонанс не связан с уровнем жизни или формой правления. То есть связан, может быть, но как-то не напрямую. Что примечательно: добро в других душах отзывается совсем не с такой скоростью.

Вошла с обедом Валентина. – Так сейчас танцуют? – показываю на экран. – Ну да, – улыбается, – приблизительно так. Не нравится? – Да нет, почему. Энергично… Самое смешное, что так в любительском театре Сиверской изображали беснова

Назовёшь - вспугнёшь. Определишь - разрушишь.

В этот год мы купили патефон и слушали Вяльцеву с утра до вечера, и почти все дачники слушали. Вяльцева же, сиверская дачница, прогуливалась мимо чужих дач и слушала сама себя. Иногда подпевала. И хризантемы были увядшими, и в фамилии певицы слышалось увядание – как-то так в ее пении всё вместе сходилось, что редко кто не плакал. Пронзительное было пение.

Потом она курила, сидя на стуле. Нога на ногу, всё ещё неодетая. Большим и указательным пальцами держала серебряный мундштук с папиросой, осторожно выпуская изо рта дым. Я, устроившись на кровати по-турецки, молча ее рассматривал. Я впервые видел голое женское тело. Показав на мой нательный крестик, Лера спросила:

- Ты веришь в Бога?

- Да.

- В эпоху аэропланов стыдно быть верующим. Вот я - дочь священника, а не верю. - Она затянулась дымом. - Чего молчишь?

- Разве аэропланы отменили смерть?

Лера засмеялась:

- Конечно!

Я как-то сказал, что милость выше справедливости. А сейчас подумал: не милость – любовь. Высше справедливости – любовь.