«Авиатор» adlı sesli kitaptan alıntılar, sayfa 9
Наверное, слова исчезают последними, особенно – записанные... Может быть, именно слова окажутся той ниточкой, за которую когда-нибудь удастся вытащить всё, что было?
Теперь могу плакать сколько угодно – никто не видит – а вот нет слез. Для слез, оказывается, нужно чье-то присутствие, даже если считается, что он ничего не замечает.
Телевидение жестоко. Бесстрастно вроде бы фиксирует происходящее, но в этом бесстрастии и состоит жестокость.
Для какой жены муж не гений?
Девушку, которую Сева собирался замучить, звали Катей. Девушкой она, конечно, не была – ни по роду своих занятий, ни по возрасту.
Можно было бы сказать, что Зарецкий одинок, если бы это слово передавало происходящее с нашим соседом. Одинок ли в стволе древесный червь? А ведь было в нем что-то от червя. Гибкость, мягкость. Способность принимать температуру окружающей среды.
Чем больница хорошо для романов - в ней много коек.
- У вас всего два пути, - Муромцев произнес это монотонно, - и оба, похоже, введут к смерти.
Он был по крайней мере, честен. Я пожал плечами:
- Все пути ведут к смерти.
Зачем Бог воскресил Лазаря? Может быть, Лазарь понял что-то такое, что понять можно было, только умерев? И это понимание повлекло его опять на землю. Точнее, ему была дана милость вернуться.
А может быть, на нем был тяжкий грех, исправить который можно, лишь будучи живым, – и для этого он был воскрешен? Только вряд ли у такого человека мог быть тяжкий грех.
Известно, что после воскрешения Лазарь никогда не улыбался. Значит, он увидел там то, в сравнении с чем никакие земные дела больше не вызывали эмоций.
Вообще говоря, мне кажется, что, когда человека описываешь по-настоящему, не можешь его не любить. Он, даже самый плохой, становится твоим произведением, ты принимаешь его в себя и начинаешь чувствовать ответственность за него и его грехи – да, в каком-то смысле и за грехи. Ты пытаешься их понять и по возможности оправдать. А с другой стороны: как понять поступок Зарецкого, если он сам его не понимает?