«1984» adlı sesli kitaptan alıntılar, sayfa 14

Winston, fiddling with the nut on the

adoration, and Big Brother seemed to tower

the overfulfilment of the Ninth Three-Year Plan. The telescreen received and transmitted simultaneously. Any sound that Winston made, above the level

Как это ты не видишь, что у Новояза одна цель: сузить мыслительный процесс? В конце концов мы сделаем мыслепреступление практически невозможным, потому что не будет существовать слов, с помощью которых можно будет выразить его смысл

полагаете, будто все видят то же самое, что и вы. Но вот что я вам скажу, Уинстон: реальность не есть нечто внешнее. Она не в уме индивидуума, который способен сделать ошибку и чье сознание смертно; она лишь в разуме Партии – коллективном и вечном. Если Партия считает что-то правдой, то это и есть правда. Невозможно видеть реальность иначе, чем глазами Партии. Это факт, который вам нужно освоить заново, Уинстон. Для этого потребуется акт самоуничтожения, усилие воли. Вам надлежит смириться, чтобы выздороветь.

тупой до невозможности сгусток кретинского энтузиазма

The eyes grew larger and more luminous

Если все примут за правду партийную ложь, если все официальные источники будут рассказывать одну и ту же сказку – тогда ложь войдет в историю и станет правдой.

Пролам никогда не пытались навязать идеологию Партии – считалось нежелательным развивать их политическое мышление. От пролов требовался лишь примитивный патриотизм, к которому призывали, когда нужно было увеличить продолжительность рабочего дня или снизить нормы выдачи продуктов.

. С того момента, как первая машина появилась на свет, всем мыслящим людям стало ясно, что потребность в человеческом тяжелом труде и, следовательно, также в человеческом неравенстве отпала. Если бы промышленность использовали специально для этой цели, голод, переутомление, грязь, неграмотность и болезни можно было бы искоренить в течение нескольких поколений. И на самом деле, просто с помощью автоматического процесса – производя богатство, распределяемое между всеми в более-менее равной степени – машина действительно очень сильно подняла уровень жизни среднего человека на рубеже девятнадцатого и двадцатого веков. Но также было ясно, что всестороннее увеличение богатства угрожает ослаблением – и в некотором смысле даже разрушением – иерархического общества. В мире, где каждый работал всего несколько часов в день, имел достаточно еды, жил в доме с ванной и холодильником и владел автомобилем или даже самолетом, самая очевидная и, возможно, самая важная форма неравенства уже была упразднена. Став общедоступным, богатство не давало никакого различия.