«Первая любовь. Ася» adlı sesli kitaptan alıntılar, sayfa 6

Нет! Ни одни глаза не заменят мне тех,когда-то с любовью устремленных на меня глаз, ни на чье сердце -припавшее к моей груди ,не отвечало мое сердце таким радостным и сладким замиранием!

Прощайте,мы не увидимся более.Не из гордости я уезжаю,мне нельзя иначе.Вчера когда я плакала,если б вы мне сказали одно слово,всего лишь одно слово- я бы осталась.Вы его не сказали .Видимо так лучше.Прощайте навсегда!

Она осталась в моей памяти той самой девочкой,какою я ее знавал в лучшую пору моей жизни

Я был тогда молод - и будущее, это короткое, быстрое будущее, казалось мне беспредельным. Разве не может повториться то, что было, думал я, и ещё лучше, ещё прекраснее?..("Ася")

Я любовался ею, я находил трогательную прелесть в ее побледневших чертах, в ее нерешительных, замедленных движениях - а ей почему-то воображалось, что я не в духе.

Признаться сказать, рана моего сердца не очень была глубока; но я почел долгом предаться на некоторое время печали и одиночеству - чем молодость не тешится!

-Есть чувства, которые поднимают нас от земли. Не беспокойтесь, у вас будут крылья.

-А у вас были?

-Как вам сказать...Кажется, до сих пор я еще не летал.

"- Если бы мы с вами были птицы, - как бы мы взвились, как бы полетели... Так бы и утонули в этой синеве... Но мы не птицы.

- А крылья могут у нас вырасти, - возразил я.

- Как?

- Поживите - узнаете. Есть чувства, которые поднимают нас от земли. Не беспокойтесь, у вас будут крылья.

- А у вас были?

- Как вам сказать... Кажется до сих пор я ещё не летал."

Я не зарыдал, не предался отчаянию; я не спрашивал себя, когда и как все это случилось; не удивлялся, как я прежде, как я давно не догадался, – я даже не роптал на отца… То, что я узнал, было мне не под силу: это внезапное откровение раздавило меня… Все было кончено. Все цветы мои были вырваны разом и лежали вокруг меня, разбросанные и истоптанные.

(«Первая любовь»)

Он походил на свою сестру: особенно глаза ее напоминали. Мне было и приятно ему услуживать, и в то же время та же ноющая грусть тихо грызла мне сердце. «Теперь уж я точно ребенок, – думал я, – а вчера…» Я вспомнил, где я накануне уронил ножик, и отыскал его. Кадет выпросил его у меня, сорвал толстый стебель зори, вырезал из него дудку и принялся свистать. Отелло посвистал тоже.

(«Первая любовь»)