«The Little Lady of the Big House / Маленькая хозяйка большого дома» adlı sesli kitaptan alıntılar, sayfa 7
покупать самое лучшее в конце концов выгоднее всего
...Все в конце концов улаживается. Все меняется. То, что стоит на месте, мертво, а ведь никто из нас еще не мертв. Верно?
Везде и всюду только и слышишь: работа, труд... А меня просто зло берёт, когда я представляю себе, что каждый такой фермер на своих двадцати акрах весь день с утра до вечера будет гнуть спину, и ради чего? Неужели кусок хлеба да мяса и, может быть, немного джема - это и есть смысл жизни, цель нашего существования? Ведь человек этот всё равно умрёт как рабочая кляча, которая только и знала, что трудиться!
Он гений, хоть и не в обычном смысле этого слова, потому что такая уравновешенность, близость к норме, как у него, ни с какой гениальностью несовместимы. Подобные люди встречаются реже, чем настоящие гении, и они выше.
То, что стоит на месте, мертво.
Но мозг у меня вроде кислоты: так и въедается в книги.
Я - Ай-Кут, первый человек из племени нишинамов. "Ай-Кут" - сокращенное "Адам". Отцом мне был койот, матерью - луна. А это Йо-то-то-ви, моя жена. "Йо-то-то-ви" - это сокращенное "Ева". Она первая женщина из племени нишинамов.
Я - Ай-Кут. Это моя жена, моя росинка, моя медвяная роса. Ее мать - заря Невады, а отец - горячий летний восточный ветер с гор. Они любили друг друга и пили всю сладость земли и воздуха, пока из мглы, в которой они любили, на листья вечнозеленого кустарника и мансаниты не упали капли медвяной росы.
Я - Ай-Кут. Йо-то-то-ви - моя жена, моя перепелка, мой хмель, моя лань, пьяная теплым дождем и соками плодоносной земли. Она родилась из нежного света звезд и первых проблесков зари в первое утро мира, - и она моя жена, одна-единственная для меня женщина на свете".
Умение жить состоит в том, чтобы свести страдание до минимума
Паола, миссис Форрест, женщинамальчик, вечное дитя и вместе с тем очаровательная женщина, своевольное облачко розовой пыльцы…
Но когда мужчина и женщина влюблены и живут так близко друг от друга, им не дано сохранить расстояние между собой неизменным. Паола и Грэхем незаметно сближались. От долгих взглядов и прикосновений руки к руке они постепенно перешли к другим дозволенным ласкам, и кончилось тем, что однажды она опять очутилась у него в объятиях и их губы снова слились в продолжительном поцелуе.
