«Ветер в ивах» adlı sesli kitaptan alıntılar, sayfa 11
Що не кажи, а у вільний день найкраще, певно, не те, що сам відпочиваєш, а те, що бачиш, як ревно працюють інші.
Поринь у світ пригод, прислухайся до поклику, бо слушна мить мине і вже не вернеться! А всього й роботи, що гупнути дверима, без вагань ступити вперед - і старе життя вже за спиною, а попереду - новий світ! А потім, одного прекрасного дня, до якого ще ген як далеко, коли твій келих буде випито до дна і гру зіграно, йди собі додому, як є бажання, сиди на березі своєї тихої річки і ділись безліччю приємних і цікавезних спогадів із друзями.
...коли я бачу сльози на очах у тварини, серце моє тане.
Послушай! Если тебе нечего делать сегодня утром, давай вместе поплывем вниз по реке и насладимся жизнью.
"Живи для інших!" - ось моє життєве кредо.
А наверху воздух был пропитан весной, и ее аромат все настойчивее проникал под землю, в глубокую кротовую норку.
... дорогам все равно куда и с кем идти; спору нет, и нам порой приятно побродяжничать с ними, но для таких прогулок необходимо иметь чистую совесть и полные карманы денег; кроме того, надо быть уверенным, что никто не прочесывает окрестности с отвратительным намерением посадить вас в тюрьму
С покорностью отчаяния Крот опустился на пенек, стараясь овладеть собой, потому что чувствовал, что вот сейчас, сейчас оно вырвется наружу. Всхлип, с которым он так долго боролся, отказался признать себя побежденным. Наверх и все наверх пробивал он себе путь к воздуху, а ему вдогонку другой всхлип, и еще один, друг за другом, сильные и напористые, пока Крот наконец не сдался и не зарыдал откровенно и беспомощно, потому что он понял: поздно, и то, что едва ли можно назвать найденным, теперь наверняка окончательно потеряно. Рэт, потрясенный и огорченный таким сильным приступом горя, какое-то время не решался заговорить. Но вот он произнес очень спокойно и сочувственно:— Что с тобой, дружочек? Что могло произойти? Скажи-ка, в чем дело, и давай подумаем, чем можно помочь.Кроту было трудно просунуть хоть словечко между частыми всхлипами, которые следовали один за другим, душили его и не давали говорить.
И начал из последних сил отплясывать джигу прямо на снегу.— Что ты нашел, Рэтти? — спросил Крот, все еще держа заднюю лапу обеими передними.— Иди и посмотри! — сказал дядюшка Рэт в восторге, продолжая плясать.Крот дохромал до того места и внимательно посмотрел.— Ну и что, — сказал он с расстановкой, — я вижу достаточно хорошо. Я видел такую штуку тысячу раз и раньше. Знакомый предмет, я бы сказал. Скоба для того, чтобы счищать грязь с обуви. Что из этого? Чего выплясывать вокруг железной скобы?— Но неужели ты не понимаешь, что это значит для нас? — воскликнул дядюшка Рэт нетерпеливо.— Я понимаю, что это значит, — ответил Крот. — Это обозначает, что какой-то беззаботный и рассеянный тип швырнул этот предмет посреди Дремучего Леса, где об него обязательно споткнется любой прохожий. Довольно бездумный поступок, я бы сказал. Когда мы доберемся до дому, я непременно пожалуюсь… кому-нибудь, вот увидишь.— О господи! О господи! — воскликнул дядюшка Рэт в отчаянии от такой тупости. — Сейчас же перестань разглагольствовать, иди и разгребай снег!И он сам тут же принялся за работу, и снег летел во все стороны.Его дальнейшие старания опять увенчались успехом, и на свет появился довольно потертый дверной коврик.— Видал, что я тебе говорил! — воскликнул он с торжеством.— Ничего ты мне не говорил, — заметил Крот, что было истинной правдой. — Ну, нашел еще один предмет, ну, домашний предмет, изношенный и выброшенный за ненадобностью, чему, как я вижу, ты безумно радуешься. Лучше давай быстренько спляши джигу вокруг него, если тебе так уж хочется, и, может, мы пойдем дальше и не будем больше тратить время на помойки. Его что, по-твоему, едят, этот коврик? Или, может быть, спят под ним? Или можно на нем по снегу поехать домой, как на санях-самоходах, а? Ты, несносный грызун!— Ты… хочешь… сказать, — закричал дядюшка Рэт, волнуясь, — что этот коврик тебе ничего не говорит?!— На самом-то деле, Рэт, — отозвался Крот с раздражением, — хватит уж этих глупостей! Ну скажи, кто и когда слышал, чтобы дверные коврики умели говорить? Они не разговаривают. Они совсем не такие. Они знают свое место.— Да послушай ты, ты — толстолобый зверь! — ответил дядюшка Рэт, уже по-настоящему сердясь. — Кончай болтать. Молчи и копай. Копай, рой, скреби и ищи. Особенно там, где пригорочки, если ты хочешь спать эту ночь на сухом и в тепле, потому что это наша самая последняя возможность!
Дядюшка Рэт поглядел ему прямо в глаза, которые были расчерченного пеной серо-зеленого, изменчивого цвета северных морей, а в лапах рассказчик держал стакан с вином, в котором вспыхивал горячий рубин, казавшийся самым сердцем южного края, которое бьется для тех, в ком находится достаточно мужества, чтобы отозваться на его удары...
