«Последняя битва. Штурм Берлина глазами очевидцев» adlı sesli kitaptan alıntılar, sayfa 2
Марианна Бомбах из Вильсмерсдорфа.
Как-то утром она вышла из своего подвала и увидела почти рядом с черным ходом русскую полевую кухню.
Солдаты боевых частей, расположившиеся биваком в парке Шварц-Грунд, делились едой и сладостями с соседскими детишками.
Их манеры потрясли Марианну.
Русские перевернули несколько квадратных урн и пользовались ими, как столами. Все урны были покрыты салфетками, явно взятыми из соседних домов.
Солдаты сидели в центре поля на чьих-то стульях с прямыми спинками, ели разложенную на перевернутых урнах еду и, если не считать заигрывания с детишками, не обращали на немцев никакого внимания, а через несколько часов отправились дальше.
дверь убежища распахнулась от удара сапогом, и вошли солдаты Красной армии.
Они молча огляделись и ушли, но вскоре вернулись, и Рихарду, как и другим работникам фермы, приказали пройти в административное здание.
Пока они ждали, Рихард заметил, что всех лошадей увели, но коров не тронули.
Советский офицер, прекрасно говоривший по-немецки, приказал мужчинам вернуться к работе: ухаживать за животными и доить коров.
Погановска с трудом верил собственным ушам. Он ожидал, что будет гораздо хуже.
То же самое происходило на всех окраинах при первой встрече гражданского населения с русскими солдатами.
Передовые части советской армии, не сентиментальные, но безупречно корректные, были абсолютно не похожи на тех варваров, каких ждали перепуганные горожане.
Гроб найти было невозможно
Теперь по всему Берлину люди воровали мясо лошадей, погибших на улицах от обстрела. Шарлотта Рихтер и ее сестра видели, как люди, вооруженные ножами, разделывали серую лошадь, убитую на Брайтенбахплац. «Та лошадь, — как вспоминала Шарлотта, — не упала на бок, а осела на задние ноги, высоко задрав голову, широко раскрыв глаза. Женщины кухонными ножами срезали с туши конину».
В отделе готового платья женщины тащили пальто, платья и туфли.
В других отделах с полок стаскивали постельное белье, подушки и одеяла.
В кондитерской секции Эльфрида увидела, как какой-то мужчина выхватил коробку шоколадных конфет из рук маленького мальчика.
Малыш заплакал, затем крикнул: «Я возьму другую». И взял.
в Карштадте на Германплац грабят огромный универмаг.
Люди просто тащили все, что видели. Если в руки попадалось что-то бесполезное, это просто бросали на пол. В продовольственном отделе весь пол был покрыт слоем липкой грязи толщиной в несколько дюймов: смесью сгущенного молока, джема, лапши, муки, меда — всего, что перевернула и разбросала толпа».
Берлин стал выходить из-под контроля: начались грабежи.
Товарные составы на сортировочных станциях взламывали средь бела дня.
Маргарет Промайст, совершившей опасное путешествие под сильным обстрелом на товарную станцию, достался один-единственный кусок копченой свиной грудинки.
«Оглядываясь назад, — скажет она, — я думаю, это было чистейшим безумием».
Елена Майевски и Вера Унгнад всю дорогу до железнодорожной товарной станции в Моабите бежали бегом.
Там они увидели, как люди растаскивают банки с консервированными абрикосами, сливами и персиками.
Приказ Сталина за номером 11074 был адресован Жукову и Коневу и разделял между ними город.
В приказе говорилось, что двадцать третьего граница между 1-м Белорусским и 1-м Украинским фронтами должна проходить через «Люббен, Тойпиц, Миттенвальде, Мариендорф, Анхальтерский вокзал Берлина».
Хотя открыто жаловаться невозможно, Конев был совершенно подавлен.
Приз получил Жуков.
Пограничная линия бежала прямо через Берлин, оставляя войска Конева примерно в 150 ярдах западнее рейхстага, который русские всегда считали главным объектом города, зданием, на котором должен развеваться советский флаг.
Элеонора Крюгер, чей жених, еврей Иоахим Лифшиц, прятался в подвале ее дома
К ночи 22 апреля 1945 армии Конева прорвали южные линии обороны Берлина и обогнали Жукова более чем на сутки.
