«Смерть Ивана Ильича» adlı sesli kitaptan alıntılar, sayfa 3
Одному ужасно тоскливо, хочется позвать кого-нибудь, но он вперед знает, что при других еще хуже.
В сущности же, было то самое, что бывает у всех не совсем богатых людей, но таких, которые хотят быть похожими на богатых и потому только похожи друг на друга: шторы, черное дерево, цветы, ковры и бронзы. Темное и блестящее, - все то, что все известного рода люди делают, чтобы быть похожими на всех людей известного рода. И у него было так похоже, что нельзя было даже обратить внимание; но ему все это казалось чем-то особенным.
То капля надежды блеснет, то взбушуется море отчаяния, и все боль, все боль, все тоска и все одно и то же.
В сущности же, было то самое, что бывает у всех не совсем богатых людей, но таких, которые хотят быть похожими на богатых и потому только похожи друг на друга: штофы, черное дерево, цветы, ковры и бронзы, темное и блестящее, – все то, что все известного рода люди делают, чтобы быть похожими на всех людей известного рода.
Прасковья Федоровна сказала ему: «Дурак, кисляй».
(впятером уж очень больно выходить, хотя и притворяешься, что я очень люблю),
Все то же. То капля надежды блеснет, то взбушуется море отчаяния, и все боль, все боль, все тоска и все одно и то же.
все известного рода люди делают, чтобы быть похожими на всех людей известного рода.
Она стала желать, чтоб он умер, но не могла этого желать, потому что тогда не было бы жалованья.
Вы знаете, – говорила она знакомым, – Иван Ильич не может, как все добрые люди, строго исполнять предписанное лечение. Нынче он примет капли и кушает, что велено, и вовремя ляжет; завтра вдруг, если я просмотрю, забудет принять, скушает осетрины (а ему не велено), да и засидится за винтом до часа.
