«Воскресение» adlı sesli kitaptan alıntılar, sayfa 32

Люди, как реки: вода во всех одинакая и везде одна и та же, но каждая река бывает то узкая, то быстрая, то широкая, то тихая, то чистая, то холодная, то мутная, то теплая. Так и люди. Каждый человек носит в себе зачатки всех свойств людских и иногда проявляет одни, иногда другие и бывает часто совсем непохож на себя, оставаясь все между тем одним и самим собою.

Поступка дурного не было, но было то, что много хуже дурного поступка: были те мысли, от которых происходят все дурные поступки.

Дурной поступок только накатывает дорогу к дурным поступкам, дурные же мысли неудержимо влекут по этой дороге.

В Нехлюдове, как и во всех людях, было два человека. Один - духовный, ищущий блага себе только такого, которое было бы благо и других людей, и другой - животный человек, ищущий блага только себе и для этого блага готовый пожертвовать благом всего мира.

Военная служба вообще развращает людей, ставя поступающих

сидела неподвижно, слушая чтеца и смотря на него, то вздрагивала и как бы хотела возражать, краснела и потом тяжело вздыхала, переменяла

Его планы, составленные в Москве, казались ему чем-то вроде тех юношеских мечтаний, в которых неизбежно разочаровываются люди, вступающие в жизнь.

Нехлюдов удивленно-внимательно посмотрел на Селенина. Селенин не опустил глаз, в которых выразилась не только грусть, но и недоброжелательство.– Да ты разве веришь в догматы церкви? – спросил Нехлюдов.– Разумеется, верю, – отвечал Селенин, прямо и мертво глядя в глаза Нехлюдову.

бовь эта доходит до своего зенита, когда нет в ней ничего сознательного, рассудочного и нет ничего чувственного.

Если можно признать, что что бы то ни было важнее чувства человеколюбия, хоть на один час и хоть в каком-нибудь одном, исключительном случае, то нет преступления, которое нельзя было совершить над людьми, не считая себя виноватым.

работники отдал, да у вашей милости деньжонок взял. Еще до заговенья всё забрали, а подати не плачены. – А сколько податей? – Да с моего двора рублей семнадцать в треть сходит. Ох, не дай Бог, житье, и сам не знаешь, как оборачиваешься! – А можно к вам пройти в избу?  – сказал Нехлюдов, подвигаясь вперед по дворику и с