«Приключения Тома Сойера» adlı sesli kitaptan alıntılar, sayfa 6

вдовы одевала его и умывала, причесывала и приглаживала, укладывала спать на отвратительно чистые простыни, без единого пятнышка, которое он мог бы прижать к сердцу, как старого друга. Надо было есть с тарелки

кое-где огоньки стали мигать и гаснуть, на улицах больше не встречалось прохожих. Городок отошел ко сну, оставив маленького сторожа наедине с тишиной и привидениями. Пробило одиннадцать часов, и в трактире погасли огни; все погрузилось во мрак. Гек ждал, как ему показалось, ужасно долго, но ничего не случилось. Он начал колебаться. Стоит ли ждать? Да и выйдет ли какой-нибудь толк? Уж не бросить ли все да не завалиться ли спать? Вдруг он расслышал какой-то шум и сразу насторожился. Дверь, выходившая в переулок, тихо закрылась. Он бросился за угол кирпичного склада. Минутой позже мимо прошли, чуть не задев его, два человека,

Но нет хуже дурака, как старый дурак. Недаром говорится: «Старую собаку не выучишь новым фокусам

Не бог знает что – сны видеть и кошка может, – но всетаки лучше, чем ничего

тетя Полли удалялась с театра военных действий с туфлей в руке и торжеством во взоре

Такой новинкой была особенная манера свистеть, которую он только что перенял у одного негра,

как приятно видеть, что столько чистеньких веселых детских лиц собралось здесь для того, чтобы научиться быть хорошими. И так далее, и тому подобное. Нет никакой надобности приводить здесь конец этой речи. Она была составлена по неизменному образцу, а потому мы все с ней знакомы. Последняя треть его речи была несколько омрачена возобновившимися среди озорников

Жизнь показалась ему пустой, а существование – тяжким бременем.

Подумаешь, какой выискался! Да я захочу, так одной левой рукой тебя побью. – Ну, так чего ж не бьешь? Только разговариваешь. – Будешь дурака валять – и побью. – Ну да – видали мы таких. – Ишь вырядился! Подумаешь, какой важный! Еще в шляпе! – Возьми да сбей, если не понравилась. Попробуй сбей – тогда узнаешь. – Врешь! – Сам врешь! – Где уж тебе драться, не посмеешь. – Да ну тебя! – Поговори еще у меня, я тебе голову кирпичом проломлю! – Как же, так и проломил! – И проломлю. – А сам стоишь? Разговаривать только мастер. Чего ж не дерешься? Боишься, значит? – Нет, не боюсь. – Боишься! – Нет, не боюсь. – Боишься! Опять молчание, опять оба начинают наступать боком, косясь друг на друга. Наконец сошлись плечо к плечу. Том сказал:

И они опять пошли дальше – куда глаза глядят, просто наудачу. Им больше ничего не оставалось делать, как только идти, идти не останавливаясь. Надежда снова ожила в них на короткое время – не потому, что было на что надеяться, но потому, что надежде свойственно оживать, пока человек еще молод и не привык к неудачам.