«Мертвые души, 2 тома» adlı sesli kitaptan alıntılar, sayfa 78

«Ах, боже мой!» – послали за доктором, чтобы пустить кровь, но увидели, что прокурор был уже одно бездушное тело. Тогда только с соболезнованием узнали, что у покойника была, точно, душа, хотя он по скромности своей никогда ее не показывал.

– Ну да уж оттого! – сказал с приятною улыбкою Манилов.

фраке брусничного цвета с искрой. Таким образом одевшись, покатился он в собственном экипаже по бесконечно широким улицам, озаренным тощим освещением из кое-где мелькавших окон.

выдвигавшийся незаметно сбоку шкатулки. Он всегда так поспешно

приеду, непременно привезу. Тебе привезу саблю; хочешь саблю? – Хочу, – отвечал Фемистоклюс. – А тебе барабан; не правда ли, тебе барабан?  – продолжал он, наклонившись к Алкиду. – Парапан, – отвечал шепотом и потупив голову Алкид. – Хорошо, я тебе привезу барабан.

И какой же русский не любит быстрой езды? Его ли душе, стремящейся закружиться, загуляться, сказать иногда: «черт побери все!» – его ли душе не любить ее? Ее ли не любить, когда в ней слышится что-то восторженно-чудное?

– и повел их к выстроенному очень красиво маленькому домику, окруженному большим загороженным со всех сторон двором.

не красавец, но и не дурной наружности, ни слишком толст, ни слишком тонок; нельзя сказать, чтобы стар, однако ж и не так, чтобы слишком молод.

Ноздрев был в некотором отношении исторический человек. Ни на одном собрании, где он был, не обходилось без истории.

Один там только и есть порядочный человек: прокурор; да и тот, если сказать правду, свинья.