«Мосты округа Мэдисон / THE BRIDGES OF MADISON COUNTY» adlı sesli kitaptan alıntılar, sayfa 14
«Весь я — комок мускулов и неукротимое коварство»
И я медленно наползаю на эту реальность, обтекаю ее, просачиваюсь под нее, сквозь нее, сворачиваюсь рядом — но с силой, с энергией, и всегда, всегда я отдаю ей себя. Она это чувствует и приближается навстречу со своей собственной энергией и в свою очередь отдает себя — мне.
В том океане двойственности, в котором мы живём, такого рода определённость приходит только раз и никогда больше не повторяется, сколько бы жизней мы не прожили.
Анализ разрушает целое. Есть некоторые вещи, таинственные веди, которые должны оставаться нетронутыми. Если будеш рассматривать их по частям, они исчезнут.
Я живу с ощущением, будто моё сердце покрылось пылью.
"Роберта интересовали слова и образы. Одним из самых любимых было слово «голубой». Ему нравилось ощущение на губах и в языке, когда он произносил его. «Слова можно ощущать физически, а не только обозначать ими какие-то понятия» – так думал он в дни своей юности. Ему нравились и другие слова: «отдаленный», «дымный», «тракт», «старинный», «странствовать», «мореход» и еще «Индия», – нравилось, как они звучали, нравился их вкус и те образы, которые они вызывали в его сознании. Роберт имел целый список таких слов, которые он повесил на стене у себя в комнате.
Позже Роберт стал соединять слова в целые фразы. Их он выписывал на листах бумаги, которые тоже вешал на стены:
«Слишком близко к огню»;
«Я прибыл с Востока и вместе со мной караван»;
«Крики тех, кто хочет спасти меня, сменяются криками продающих меня. Кто же перекричит?»;
«Талисман, талисман, мне секрет свой открой.
Капитан, капитан, поверни-ка домой»;
«Лежу обнаженный на китовом ложе»;
«Она пожелала ему дымящихся рельс, когда состав отойдет на всех парах от зимнего вокзала»;
«Прежде чем стать человеком, я был стрелой, но как давно это было».
Но еще ему нравилось, как звучали некоторые названия: Сомалийское течение, гора Большой Томагавк, Малаккский пролив – и много-много других. В конце концов на стенах его комнаты не осталось ни единого свободного места: все было увешано листами со словами и фразами".
В смятеньи чувств вошел я в лес ореховый,
И, срезав ветку, снял с нее кору,
На нитку привязал крючок, и ягоду
Я насадил, предчувствуя игру.
Когда поднялись ввысь ночные бабочки
И звезды замерцали в вышине,
Забросил я в ручей свою наживку - и
Красавица форель попалась мне.Когда, улов свой положив на землю,
Я поспешил скорей добыть огня,
Шуршало что-то на земле, и кто-то
Тихонько звал по имени меня.
Сияющей в ночи прекрасной девушкой
С цветками апельсина в волосах
Она предстала… Стаяло видение,
Когда заря зарделась в небесах.И пусть состарюсь я в своих скитаньях
По горам и долам, но я найду
Ее – мою любовь, мое терзанье,
Мою печаль, и радость, и беду…
И будем до скончания времен
Бродить, срывая в зелени долины
Серебряные яблоки луны
И солнца золотые апельсины.
Есть на свете песни, рожденные голубоглазой травой, песни, что приносит пыль с тысячи равнинных дорог.
"Серебрянные яблоки луны, золотые яблоки солнца"
«Анализ разрушает целое. Есть некоторые вещи, таинственные вещи, которые должны оставаться нетронутыми. Если будешь рассматривать их по частям, они исчезнут»
