мой кузен собирается жарить не барбекю – мясо уже обуглилось – но какую-то рыжеволосую цыпочку, вяло отбивающуюся от его приставаний. Без всяких церемоний отшвыриваю прочь девицу и встряхиваю кузена. Его пьяные глаза с трудом фокусируются на мне. – Аку-у-у… ик… Акула, здорово! – выдаёт он с третьего раза. – Я звонил тебе, ты не брал трубку. Давай тусить с нами? – Пит обхватывает меня за плечи и пытается подвести к садовому столику, на котором высится пирамида из алюминиевых
же, милый, я в тебя верю, – шепчу, поворачивая ключ в замке зажигания
незнакомец приближает своё лицо к моему так, что я могу сосчитать его
Акула стоит возле байка, опёршись на него задницей, и курит, гипнотизируя взглядом входную дверь моего дома. Но я появляюсь с другой стороны. – Эй! Акула невозмутимо поворачивается в мою сторону, но закашливается сигаретным дымом. – Как ты вышла? Через окно, что ли? Или через чёрный ход? – Догадайся сам. –
секс-марафон. Парень сверяется с часами, тяжело вздохнув: – Твоя правда! Придётся отложить до вечера… – парень обводит меня потемневшим взглядом. – Ты – большая девочка. Приютишь меня в своей кроватке? – Да, – соглашаюсь, понимая, что спать навряд ли удастся.
– Давай познакомлю тебя с парнями
Блять… Тебе пора домой! Подскочив на месте, я несусь в ванную, приводя себя в порядок, насколько это
Никогда не был против того, чтобы меня звали так – Акула. Но из пышных губёшек Тамиллы мне бы хотелось услышать своё имя. Не кличку, под которой меня знает весь квартал Чёрных Псов. Не короткое прозвище, которым меня окликают братки Бигги. Но имя.
Но я хочу отключиться из этой долбаной реальности, где гребёшь изо всех сил, пытаясь пробиться в жизни, но остаёшься на месте с той же жёлтой биркой ублюдка, болтающейся на шее камнем. Я хочу забыть о том, что стараюсь на разрыв жил, желая выплыть, но тону в океане дерьма. Тону и делаю это успешнее с каждым грёбаным днём.
ускоряет речь: – Я просто хотел подержать её в руке