«Дневник обольстителя» adlı sesli kitaptan alıntılar, sayfa 3
Есть нечто отталкивающее в мысли о том, как заблудившегося путника направляют по ложной дороге, а затем оставляют одного в чужом месте, однако разве это может сравниться с положением, когда человека вынуждают заблудиться в себе самом. Заблудившийся путник имеет по крайней мере то утешение, что местность вокруг него постоянно меняется, и с каждой переменой приходит новая надежда на то, что он найдет правильный путь; но тот, кто заблудился в себе самом, располагает довольно ограниченным пространством, по которому он мог бы передвигаться; он быстро замечает, что движется по кругу, из которого невозможно вырваться.
Он поставил перед собой некую задачу и попытался ее реализовать: ему хотелось прожить свою жизнь как поэтическое существование. Благодаря обостренному чувству, позволяющему выявлять «интересное», он умел находить это в жизни,— найдя же — воспроизводить пережитое в неких поэтических формах. Потому его дневник лишен исторической точности, однако он не является и чисто художественным вымыслом; он весь написан как бы не в действительном, но в сослагательном наклонении.
По-моему, если не умеешь сделать любовь абсолютной мистерией, поглощающей все историческое и реальное, то лучше и не суйся совсем в дело любви, а просто женись себе хоть сто раз.
Любовь - тайна; помолвка - разоблачение. Любовь - молчание; помолвка - оглашение. Любовь - тихий шепот сердца; помолвка - громкий крик.
Моя Корделия!
Скоро, скоро ты будешь моей. Когда солнце закроет свое внимательное око, когда история придет к своему концу и начнутся мифы, я не просто наброшу на себя плащ, о нет, я наброшу на себя ночь как плащ, поспешу к тебе и стану прислушиваться, чтобы найти тебя не по звуку шагов, но по биению сердца.
Твой Иоханнес
Существует различие между духовной эротикой и эротикой земной. До сих пор я прежде всего старался развить в Корделии эротику духовную. Мое личное присутствие должно теперь стать чем-то иным,— не просто создавать некое сопутствующее настроение, оно должно стать искушением. В эти дни я постоянно готовил себя к этому, читая знаменитые разделы о любви из «Федра». Это электрически зажигает все мое существо и служит мне превосходной прелюдией. Все-таки Платон действительно разбирался в эротике.
Моя Корделия!
Я беден — ты мое богатство; я сумрачен — ты мой свет; у меня нет ничего, да мне ничего и не нужно. И как же я мог бы владеть чем-то, ведь это — противоречие: как может обладать чем-то тот, кто не владеет самим собой. Я счастлив, как ребенок, который не может ничем владеть и не должен ничем владеть. Мне ничего не принадлежит; ибо я принадлежу только тебе; меня нет, я перестал быть, чтобы быть тобою.
Твой Иоханнес
В мутной воде рыбка ловится лучше всего: когда девушка взволнованна, можно рискнуть на многое и с успехом...
Женщина была для него лишь возбуждающим средством; надобность миновала, и он бросал ее, как дерево сбрасывает с себя отзеленевшую листву: он возраждался - она увядала.
Я думаю, что, запутывая, вводя в заблуждение других, он кончит тем, что запутается окончательно и сам. Ведь если возмутительно направить заблудившегося путника на неверную дорогу и покинуть его там, то во сколько же раз возмутительнее ввести человека в заблуждение уже не относительно внешних явлений, а относительно его самого? Заблудившийся путник имеет по крайней мере надежду как-нибудь выбраться: местность перед ним меняется, и каждое новое изменение порождает новую надежду. Но, человек, заблудившийся в самом себе, скоро замечает, что попал в какой-то круговорот, из которого нет выхода; мысли и чувства в нем мешаются, и он в отчаянии перестает, наконец, сам понимать себя.
