«Будденброки» adlı sesli kitaptan alıntılar, sayfa 9
... одинаковых людей не бывает.
Именно потому, что Леа Герхардт была глухой, ее чаще других сажали читать на «Иерусалимских вечерах»; кроме того, дамы находили, что она читает красиво, с захватывающей выразительностью. Она вынимала из объемистого ридикюля стариннейшую книгу, вышина которой до смешного не соответствовала ее ширине, с гравированным на меди изображением своего предка — мужчины с неестественно раздутыми щеками, — брала ее в обе руки и, для того чтобы и самой хоть что-нибудь слышать, начинала читать страшным голосом, завывавшим, как ветер в печной трубе:Пожрать меня желает Сатана…«Ну, — думала Тони Грюнлих, — сомневаюсь, чтобы сатана польстился на такую особу!» Но она ничего не говорила и, в свою очередь, поедая пудинг, размышляла, станет ли и она со временем такой уродиной, как эти Герхардт.
Сплошное фиглярство и софизмы!
Нет, я не замолчу, пока ты не признаешь своего безмерного неразумия и слабости!
...а "че-его" здесь означает "что прикажете".
Представить себе, что в этой маленькой, освещенной тревожным светом комнате он один лицом к лицу с мошенником и с взбесившейся от злобы обезьяной!
Это был высший миг его жизни.
Обезьяна он! Может, ему стать поэтом?
Все наши желания и поступки порождаются известными потребностями наших нервов, потребностями, которые не легко определить словами.
"Много есть уродливого на свете,- думала консульша Будденброк, урожденная Крегер. - Случается, что братья ненавидят и презирают друг друга. Это ужасно, и, однако, это бывает. Но не надо говорить об этом. Лучше делать вид, что ничего не замечаешь. Даже думать не надо."
