Наперекор инстинктам

Я считал ведьму лживой сукой, и не ошибся в этом, кстати, но и подумать не мог, что Марианна, моя сладкая добрая девочка на самом деле тоже окажется наглой вруньей. А еще она моя истинная, которая отказалась от меня еще до того, как встретила и узнала. Вот такая вот херня…

Гад усатый! В покое его видите ли оставить надо! Будто нужен мне его покой!? Сам шлялся не пойми где всю ночь, пропах насквозь какой-то сукой, а я крайняя? Да чтобы у этого потаскуна вся шесть вылезла! А что? Есть же такая порода кошек – сфинкс. Думаю, Кариму бы пошло. Посмотрела бы я каким бы тогда он был важным.

Силы покидали, но я был счастлив. Если бы не успел… Если бы ошибся… Если бы не смог спасти её, я бы подох, потому что Марианна не просто моя любимая, она моя жизнь! Моя судьба! Моя зависимость, от которой я не хочу и никогда не захочу избавляться. Только эту храбрую волчицу я могу назвать истинной, и плевать, если кто-то там считает иначе!

Не удержав равновесие, я шлепнулась на колени, пропахав ими по бетонному полу едва ли не метр. Узкое платье порвалось внизу по швам, а кровавые ссадины на ногах и ладонях тут же начали щипать, но я не придала этому значения, решив, что это не самое худшее, что может со мной здесь произойти. Даже без звериного обоняния не сложно понять, что Борис очень хочет сделать то, что не сумел на празднике Белый Луны, и это приводило меня в дикий ужас

Спинку ему видите ли потереть! Самовлюбленный нарцисс! Думает, что бесподобен, и ни одна женщина не в силах устоять перед его красотой и обаянием!? И ведь прав же котяра! Устоять практически невозможно…

В поцелуе не было нежности, а только дикая и пугающая до обморока страсть, которая мгновенно подчинила выбранную зверем добычу. Карим не целовал, а казалось, клеймил меня собой, исследовал рот языком нагло и напористо, раня острыми клыками губы, но мне нравилось это.

За мгновение преодолел расстояние между мной и Мари, прижался к любимому телу и впился в сладкие губы страстным поцелуем, намереваясь воплотить в жизнь всё, о чем мечтал в разлуке. Больше не осталось преград, мы и наши звериные сущности, наконец, стали едины, и ощущать подобное – истинное блаженство, дар предков, за который стоит сражаться, не жалея сил.

Приятных снов, милочка, – всё же щелкнула пальцами Азара, и тут же перед глазами картинка начала расплываться. – Не волнуйся, я не дам Кариму сильно тосковать по тебе… – услышала, когда уже осела на пол, не имея сил даже на то, чтобы поднять ставшие невыносимо тяжёлыми веки.

Словно талантливый художник, любовник вырисовывал на коже узоры языком, играя и дразня ставшие чувствительными соски, а я, уже практически не контролируя себя, раздирала ткань футболки когтями, чтобы ничего не мешало чувствовать тепло мужского любимого мной тела. Ещё не знала каково это, но уже хотела большего. Хотела, чтобы образованная жаром возбуждения пустота внутри, наконец, запомнилась, пусть причиняя боль, но даруя облегчение.

Сила воли стремительно таяла, а разум окутывала пелена похоти и дикого желания слиться воедино с той, чей запах полностью заменил кислород в лёгких. Только столь прекрасный аромат не дарил, а отнимал жизненные силы. Я чувствовал, как задыхаюсь, как лёгкие распирает от боли, и как повержено стонет зверь, готовясь обнажить клыки.