«Смотритель» adlı sesli kitaptan alıntılar, sayfa 18
Когда она появилась, на ней было совсем простое коричневое платье – вроде тех, какие девочки носят в школу. И вообще она выглядела чрезвычайно скромно. Но я уже знал, что скромная и неброская простота является сложнейшей разновидностью женского макияжа, поэтому не стал укорять ее за задержку.
Человек может быть по-настоящему счастлив только на те мгновения, когда забывает про тело и ум, потому что эти два органа все время производят боль двух разных сортов, соревнуясь друг с другом…
Древний адамов грех не просто жив – он увлекает нас в бездну ежесекундно.
– Лет шестьдесят тому назад, – сказал Адонис, – в Идиллиуме жил солик по имени Вениамин, решивший построить в своем Великом Приключении пространство для эволюции големов. Он создал их более тысячи – и ставил им на лбы все более сложные печати, пытаясь пробудить в них независимую мысль и волю. Его мир так и назывался – «Красная Глина».
– И чем кончилось?
– Как обычно в подобных случаях. Его опыты увенчались успехом, и големы предали его мучительной смерти. А потом стали оплакивать гибель своего бога. Они построили для него мавзолей из глины, сделали ему красивый саркофаг – а затем по очереди расшибли друг другу головы. Последний разбежался и убил себя о стену мавзолея, разбив печать на своем лбу. Вениамин специально создал для них мир без водоемов, чтобы они не пошли легким путем – но даже это не помогло.
это был одинокий орел – о птице упоминали все прежние хроники. Но о том, как именно летит орел, в них не было ни слова. А выглядело это величественно и странно.
Он будто перемещался по одному из небывалых маршрутов, нарисованных монахом Эшером: подбрасывая себя взмахами крыльев, взбирался по невидимой лестнице, потом, оседлав восходящий поток, начинал плавный подъем по спирали – но каким то образом высшая ее точка оказывалась нижней ступенью уже пройденной перед этим лестницы, и все повторялось опять.
Наверно, подумал я, залетел к нам из Ветхой России.
– Все мы просто смотрители, Алекс. Просто сторожа. Мы передаем в будущее свет, прилетевший к нам из прошлого. Мы сами и есть этот свет. Счастье – это Небо в тебе. Если ты никогда не был по настоящему счастлив, значит, Неба уже нет…
— Ангел сообщил что-то важное? Какие-то новости?
— Да, — сказал я. — Есть хорошая и плохая. С какой начать?
— Гм... Меня учили, что есть две великие школы ответа на этот вопрос. Каждая из них безупречно аргументирует свою точку зрения. Тебе интересно как?
Глядя на неё с холодным любопытством, я кивнул.
— Начинатели с плохого утверждают, что запоминается лишь последнее впечатление — ибо оно оставляет окончательное послевкусие. Быстро проглотив плохое, надо постараться сразу забыть его, заев хорошим. А вот начинатели с хорошего говорят, что всё хорошее приходит ненадолго и надо наслаждаться им именно в те секунды, когда оно происходит. Лучше не омрачать вкусом плохого те несколько мгновений, когда хорошее с нами — плохое всё равно захлестнёт нас своей мутной субстанцией...
говоря, что любой человек — «дитя своего времени», мы имеем в виду, что он воспитанник не столько своих родителей, сколько толпы. Он созревает из чужих мнений, впечатлений, опыта — словом, из потоков Флюида, проходящих сквозь чужие умы и души.
Мы, мужчины, тщательно культивируем суровый героизм облика, думал я, - хотя, если разобраться, бритые черепа и небритые челюсти, подбитые ватой плечи и воинские амулеты на раскрытой груди являются просто разновидностью накладных ресниц, ибо выполняют симметричную функцию.
– Счастье бывает лишь одно, – сказал Ангел. – Когда ты не сомневаешься, счастлив ты или нет. Когда ты знаешь – все, что привело тебя к этой секунде, было оправдано, потому что привело именно к ней.
