«Белые одежды. Книга 1» adlı sesli kitaptan alıntılar, sayfa 5
сон, покой – все это способствует энтропии,
Варичев явно подбирался к нему, хотел чем-то огорошить. Был похож на огромного мягкого щенка, который припадает то грудью, то щекой к земле, втягивая в игру, предлагая дружбу. Федору Ивановичу даже послышался под столом мягкий стук его тяжелого хвоста. Варичев потягивался, принимал привлекающие позы, манящие к откровенности.
— Она приходит и сейчас иногда, можешь себе представить такую пытку? Жалеет! И, так сказать, понимаешь, готова... Я ее беру, держу ведь в охапке. Но чего-то нет. Что такое? Одни перья... Перья держу, а самой ее нет. Сама где-то в другом месте, вся там.
— А раньше?
— Раньше все было мое. И перья, и душа. Недолго, правда. Несколько дней.
— Ругаете! — крикнул внезапно, и голос его будто поскользнулся и упал. — За что? Разве не у вас всех на глазах я с утра до ночи пропадаю — то в лаборатории, то в библиотеке, то на кафедре? Разве вы не видите, что для меня ничто не существует, кроме любимой науки и истины?
Я думаю, истина в нашем споре с вейсманистами-морганистами уже более чем ясна. Голос научной общественности — с ним нельзя не считаться
Я всегда удивляю.Потому что свободное мышление.
Сейчас я беседую с вечностью. Вам, трезвому, в нашем обществе места нет.
Если кошка к тебе в кастрюлю забралась, и ты бьешь ее со сладостью, не можешь ты быть ни начальником, ни судьей. Но это -- нервы, болезнь, это еще не зло. Зло кошку не бьет, а спокойно ее в мешок...
Вы же знаете, кто я. Я - агент мирового империализма, я - ведьма. Я ночью превращаюсь в черную собаку
Раб восстает против эксплуататора и убивает его. Он причиняет страдание, а он прав