«Кандид, или Оптимизм» adlı sesli kitaptan alıntılar, sayfa 4
...голландские жрецы, которые обратили меня в свою веру, твердят мне каждое воскресенье, что все мы — потомки Адама, белые и черные. Я не силен в генеалогии, но если проповедники говорят правду, мы и впрямь все сродни друг другу. Но подумайте сами, можно ли так ужасно обращаться со своими родственниками?
Когда человек был поселен в саду Эдема, это было ut operaretur eum, – дабы и он работал 109 . Вот вам доказательство того, что человек родился не для покоя.
Кандид, испуганный, ошеломленный, изумленный, весь окровавленный, весь дрожащий, спрашивал себя: «Если это лучший из возможных миров, то каковы же другие? Ну хорошо, пусть меня высекли, это уже случилось со мною у болгар; но мой дорогой Панглос, величайший из философов, почему было нужно, чтобы вас при мне вздернули на виселицу неведомо за какую вину? О мой дорогой анабаптист, лучший из людей, почему было нужно вам утонуть в этой гавани? О Кунигунда, жемчужина среди девушек, почему было нужно, чтобы вам распороли живот?» Покаявшийся, высеченный розгами, получивший отпущение грехов и благословение, он шел, еле держась на ногах, когда к нему подошла старуха и сказала ему: – Сын мой, ободритесь, идите за мной.
В Вестфалии, в замке барона Тундер-тен-Тронка, жил юноша, которого природа наделила наиприятнейшим нравом. Вся душа его отражалась в его лице. Он судил о вещах довольно здраво и очень простосердечно; поэтому, я думаю, его и звали Кандидом1
Какамбо почтительно спросил, какая религия в Эльдорадо. Старец опять покраснел.– Разве могут существовать на свете две религии? – сказал он. – У нас, я думаю, та же религия, что и у вас; мы неустанно поклоняемся богу.– Только одному богу? – спросил Какамбо, который все время переводил вопросы Кандида.– Конечно, – сказал старец, – их не два, не три, не четыре. Признаться, люди из вашего мира задают очень странные вопросы.Кандид продолжал расспрашивать этого доброго старика; он хотел знать, как молятся богу в Эльдорадо.– Мы ничего не просим у него, – сказал добрый и почтенный мудрец, – нам нечего просить: он дал нам все, что нам нужно; мы непрестанно его благодарим.Кандиду было любопытно увидеть священнослужителей, он велел спросить, где они. Добрый старец засмеялся.– Друзья мои, – сказал он, – мы все священнослужители; и наш государь, и все отцы семейств каждое утро торжественно поют благодарственные гимны; им аккомпанируют пять-шесть тысяч музыкантов.– Как! У вас нет монахов, которые всех поучают, ссорятся друг с другом, управляют, строят козни и сжигают инакомыслящих?– Смею надеяться, мы здесь не сумасшедшие, – сказал старец, – все мы придерживаемся одинаковых взглядов и не понимаем, что такое ваши монахи.
Париж - всецветная толчея, где всякий ищет удовольствий и почти никто не находит.
...ничего не может быть глупее, чем желание беспрерывно нести ношу, которую хочется сбросить на землю; быть в ужасе от своего существования и влачить его; словом, ласкать пожирающую нас змею, пока она не изгложет нашего сердца.
- А все же с какой целью был создан этот мир? - спросил Кандид.
- Чтобы постоянно бесить нас, - отвечал Мартен.
Однако на свете существует добро, но я с ним не знаком.
- Что такое оптимизм? - спросил Какамбо.
- Увы, - сказал Кандид, - это страсть утверждать, что все хорошо, когда в действительности все плохо.
