Сигизмунд Кржижановский

Сейчас ночь. Сон не идёт ко мне. Приходится довольствоваться суррогатом сновидения: мыслью.

– Полезный гигиенический совет: не занашивать головы на плечах.

Но максимум насилия - когда убийца: всё. Как таковое. Я говорю о людях, заболевших... миром. Да, есть и такая болезнь

Природа огромна, я – мал: ей со мною неинтересно. Мне с нею – тоже.

Счастье поэтов – припадочно.

Сигизмунд Кржижановский Мухослон I Над мухой простерлась длань и прозвучало: «Да будет слон». Не успела секундная стрелка дернуться раз-другой по циферблату, как и… свершилось: мушиные пяточки уперлись в землю слоновьими ступнями, а завитый внутрь коротенький черный нитевидный хоботок раскрутился огромным серым хоботом. И все же в чуде этом была какая-то несделанность, дилетантизм, какое-то досадное «не то»: очки психолога, сунь он их под толстую кожу новослоненного существа, сразу бы приметили, что малая мушья душа никакого «да будет» не расслышала, что чудо, коснувшись кожи, до мушьей души не дошло. В итоге: слон с душой мухи – Мухослон. II Насекомые вообще привычны к так называемым превращениям. Но в данном случае, оглядевшись в своем новом стопудовом теле, муха испытала некую жуть и растерянность. Так, вероятно, чувствовал себя тот, сказкой придуманный бедняк, что, уснув в своей тесной каморке, проснулся – по воле феи – в просторных покоях богатого, но пустынного дворца. Побродив по новому телу, устав до смерти, напоследок заблудившись, терзаемая сонмом вопросов, душа мухи порешила так: «Оханьем поля не перейти. Что ж – живут и слоны. Получше нашего мушиного брата. Ну и я… Чем я не слон, черт возьми…» Началось.

Поэт упрямо боролся со снами: маленькие сны и снишки, уцепившись, что было мочи, за ресницы поэта, тянули ему веки книзу - поэт же пробовал поднять их кверху.