Kitabı oku: «Тайный импульс», sayfa 7

Глава 18

В папке, которую передал Конрад Острон, оказались материалы дела и флешка с записью камеры видеонаблюдения. Эрик пробежал взглядом короткий протокол осмотра места преступления, составленный полицией.

– Готова поспорить, что ты уже не раз бывал на дисциплинарных слушаниях в Отделе собственной безопасности, – сказала Руна, вставляя флешку в компьютер Рейнара. – Мне снова придется тебя отмазать, как в кабинете Острона?

– Кстати, ты не плохо справилась.

– Мог бы сказать «спасибо».

– Велика честь. – Эрик бросил папку с документами на стол. – Сходишь на слушание одна и передашь этим придуркам, что я послал их в задницу.

Руна недовольно покачала головой и включила воспроизведение видео, записанного на флешку.

На мониторе появилось зернистое черно-белое изображение. Эрик автоматически отметил детали: место – подземная парковка круглосуточного гипермаркета, время – 00 часов 42 минуты (согласно таймкоду внизу экрана). Вначале на записи не происходило ничего интересного: немногочисленные автомобили на паркинге дожидались своих хозяев, решивших в столь поздний час совершить покупки.

Наконец, спустя несколько секунд к одной из машин, темному седану «Ауди», подошел мужчина с тележкой, доверху нагруженной пакетами с продуктами – должно быть, он был из тех людей, что предпочитали закупаться сразу на неделю вперед. Когда мужчина начал перекладывать пакеты в открытый багажник, из-за бетонного столба, рядом с которым был припаркован автомобиль, появилась фигура в толстовке с натянутым на голову капюшоном, узких джинсах и кедах.

Фигура стояла к камере спиной, и было трудно разглядеть ее лицо, но, судя по невысокому росту и манерам держаться, это была девушка или молодая женщина. В какой-то момент она повернулась к камере вполоборота, и стали видны большие солнцезащитные очки, скрывавшие чуть ли не половину лица.

Увидев девушку, мужчина прекратил перекладывать пакеты из тележки в багажник машины. На видеозаписи не было слышно звука, но мужчина явно о чем-то говорил с девушкой: это стало понятно по тому, как едва заметно двигались его губы. Вероятно, девушка тоже что-то говорила в ответ, поскольку спустя мгновение мужчина переменился в лице, будто услышал нечто пугающее или тревожное.

Дальнейшие события заставили поморщиться даже Эрика, повидавшего многое за три года работы в Департаменте Противодействия: девушка резким движением сняла очки (ее лицо, впрочем, все равно оставалось скрытым тенью от капюшона), после чего при взгляде на нее мужчина упал на колени и, раскрыв рот в беззвучном крике, поднес руки к голове. Затем он повалился на бетонный пол, сотрясаемый крупными судорогами. Его глаза вдруг взорвались, будто внутри них находились микроскопические бомбы, а из обугленных глазниц повалил дым. Девушка тем временем не проявляла ни малейшего признака испуга или удивления: она спокойно надела очки и, резко развернувшись, исчезла из кадра.

– Ничего себе, – выдохнула Руна, когда запись закончилась. – Ты когда-нибудь такое видел?

Эрик решил оставить вопрос без ответа: нечего этой выскочке знать, что даже он, будучи одним из самых опытных агентов Департамента, повидал еще не все ужасы, на которые способны криптоморфы. Вместо этого он сказал, посматривая в материалы дела:

– Имя погибшего – Петер Вирхофф. Пятьдесят шесть лет, работал судьей. Прошлой ночью он по привычке совершал покупки в круглосуточном гипермаркете.

– Почему так поздно? – удивилась напарница.

– Судьи часто сверх нормы завалены делами и допоздна задерживаются на работе, – Эрик предложил наиболее очевидное объяснение.

– Он не был женат?

Эрик взял папку со стола и еще раз пролистал материалы дела.

– Жена умерла шесть лет назад, детей у них не было, все остальные близкие родственники тоже давно мертвы.

– Значит, мы можем исключить родственников из круга подозреваемых, – рассуждала Руна. – У полиции уже есть какие-нибудь соображения насчет того, кем была нападавшая?

– Ты издеваешься? – фыркнул Эрик. – Полиция сразу умывает руки, как только видит признаки малейшей причастности криптоморфов. Копы с радостью спихнули расследование на Департамент, даже не став заморачиваться с идентификацией убийцы.

– Вполне очевидно, что это крипто-паранорм, обладающий способностью к дистанционному воздействию на людей, – предположила Руна, задумчиво глядя на экран компьютера, на котором застыл стоп-кадр с изображением девушки в капюшоне. – Вот только как именно она это сделала?

– Сейчас узнаем. – Эрик снял трубку телефона и, набрав внутренний номер, сказал собеседнику на другом конце провода: – Это Рейнар. Ты уже приступила? Хорошо, сейчас подойдем.

Глава 19

В морге, расположенном в отдельном здании рядом со штаб-квартирой Департамента, убийственно пахло дикой смесью формалина и дезинфектантами. Руна несколько раз моргнула: глаза слезились от холодного света люминесцентных ламп на потолке.

Она и раньше бывала на вскрытиях во время занятий в Академии, но каждый раз посещение прозекторской оставляло гнетущее впечатление: накрытые простынями трупы, ожидавшие вскрытия на никелированных столах, словно напоминали о мимолетности жизни, которая в любой момент могла оборваться по разным причинам – будь то упавший на голову кирпич или нападение кровожадного криптоморфа.

– Мозг и глаза Петера Вирхоффа были сожжены, – стальным голосом отчеканила судмедэксперт Инга Хальсонт.

Облаченная в халат и защитную маску на лице, она стояла возле стола, на котором лежало вскрытое тело Вирхоффа. Инга Хальсонт была года на три старше Руны, но держалась так, будто проработала в Департаменте лет двадцать. У нее были пшеничного цвета волосы, аккуратно собранные в хвост на затылке, и голубые глаза, смотревшие на собеседника настолько безразлично и холодно, будто тот был не живым человеком, а очередным трупом, готовым для вскрытия на прозекторском столе.

– Глазные яблоки, скорее всего, мгновенно испарились либо же лопнули, о чем свидетельствуют небольшие фрагменты склеры и стекловидного тела, оставшиеся на лбу и щеках, – продолжала тем временем Инга, указывая пинцетом на обнаруженные изменения на трупе Вирхоффа. – Глазницы обуглились, а мозг, если вы позволите мне такое сравнение, словно превратился в куски хорошо зажаренной плоти.

– Инга, ты поаккуратнее с подробностями, а то моя напарница грохнется в обморок, – ухмыльнулся Рейнар.

Во время вскрытия он стоял в сторонке, с флегматичным видом наблюдая за работой судмедэксперта, но теперь подошел ближе к столу, чтобы воочию убедиться в словах Инги Хальсонт.

Руна на трясущихся ногах последовала примеру Рейнара, чтобы ни на секунду не дать ему усомниться в своей профпригодности, хотя на самом деле она едва сдерживала подкатывающую тошноту. Она повторила про себя, что ее совершенно не пугает вид развороченных внутренностей Вирхоффа и его обугленных глазниц вместе со вскрытой черепной коробкой. Кажется, у нее получилось: Рейнар с издевательской ухмылкой проследил за тем, как напарница встала возле стола, но ничего обидного в ее адрес больше не сказал.

Инга Хальсонт улыбнулась уголком тонких губ, оценив выдержку Руны.

– Вероятно, мы столкнулись с крипто-паранормом, владеющим особой разновидностью пирокинеза, – сказала судмедэксперт, и Руна заметила, как после этих слов внезапно нахмурился Рейнар. – Но если при обычном пирокинезе паранорм управляет огнем извне, то в данном случае, судя по характеру повреждений, высокие температуры возникли изнутри организма Вирхоффа.

– Как такое возможно? – удивилась Руна: на занятиях в Академии о таких способностях крипто-паранормов не упоминали.

– Вероятно, паранорм, убивший Вирхоффа, способен точечно применять источник энергии высокой мощности, направляя его в мозг и глаза жертвы, – предположила Инга. – Другого объяснения я найти не могу.

– Ты когда-нибудь видела нечто подобное? – вмешался Рейнар, задумчиво поглаживая большим пальцем подбородок.

Инга накрыла труп Вирхоффа простыней и, сняв латексные перчатки, выкинула их в большое мусорное ведро.

– Лично я – нет. – Она подошла к раковине и, включив воду, принялась мыть руки. – Но я общаюсь с коллегами из других городов в нашем профессиональном чате, и буквально пару недель назад патологоанатом из Гронтвика рассказывал о трупе с очень странными повреждениями. Судя по описанию, они напоминали травмы Вирхоффа.

– Выясни, кем был погибший, и перешли мне информацию, – распорядился Рейнар и, не попрощавшись с напарницей и судмедэкспертом, выскочил из прозекторской.

– Он всегда так уходит? – удивилась Руна, когда за напарником захлопнулась дверь.

Инга Хальсонт вытерла руки бумажным полотенцем и выкинула его в бумажное ведро.

– Сколько я его помню, – ответила она с мягкой улыбкой, которая удивила Руну: похоже, в отличие от других сотрудников Департамента, судмедэксперт относилась к выходкам Рейнара куда более снисходительно.

– Но почему все терпят такое поведение?

– Кто-то терпит, а кто-то нет. – Инга пожала плечами. – У Рейнара бывали стычки с другими агентами, но после того, как Конрад Острон усмирил его пыл под угрозой увольнения, потасовки случаются реже. Впрочем, если повезет, ты еще можешь их увидеть.

Инга весело рассмеялась, будто ее забавляла сама мысль о том, что агенты Департамента могут набить друг другу морды.

– Кажется, для тебя поведение Рейнара не является чем-то из ряда вон выходящим, – осторожно заметила Руна, наблюдая за реакцией судмедэксперта.

– Скажем так: оно меня интригует, – задумчиво ответила Инга. – Я никогда не встречала столь смелых, умных и независимых людей. Такие качества всегда притягивают.

Руна ухмыльнулась: так вот оно что! Похоже, судмедэксперт испытывала к Рейнару не только профессиональный интерес. Инга взглянула на Руну с недобрым прищуром, словно подтверждая ее догадку.

– В каком-то смысле тебе повезло, – протянула судмедэксперт. – У тебя есть возможность работать в паре с лучшим агентом Департамента, набраться у него опыта. – Она на мгновение замолчала, а затем добавила с язвительной улыбкой: – Надеюсь, этот опыт будет только профессиональным, в противном случае – береги свое сердце.

Руна почувствовала, как вспыхнули ее щеки. Она хотела возмутиться и ответить, что Рейнар с его токсичным поведением и сексистскими замашками совершенно не привлекает ее как мужчина, даже несмотря на очевидную внешнюю красоту, но Инга Хальсонт ее опередила:

– У меня еще два вскрытия впереди, – сказала она, демонстративно взглянув на часы, висевшие на стене.

Руна кивнула и, коротко попрощавшись, покинула прозекторскую с мыслями о том, что служба в Департаменте потребует от нее не только теоретических знаний и практических навыков, но и умения держаться при общении с другими сотрудниками. Некоторые из них – например, Мартин Ландер – были вполне приветливыми и открытыми, другие же – Руна сразу подумала об Инге Хальсонт – могли преследовать свои скрытые интересы.

Руна вздохнула и направилась к лифтам. Когда кабина приехала, она зашла внутрь и нажала кнопку третьего этажа – там располагался стеклянный переход, по которому из здания морга можно было перейти в штаб-квартиру Департамента Противодействия. Время близилось к полудню, а это значит, что Руне следовало явиться в Отдел собственной безопасности и объясниться, почему она вместе с агентом Рейнаром вопреки всем инструкциям отправилась вчера на несанкционированное расследование.

Вчера…

Руна покачала головой, подумав о том, что события прошлой ночи, во время которых она чуть не лишилась жизни, теперь казались чем-то далеким и нереальным.

Глава 20

– Ты даже не представляешь, как тебе повезло, – проговорила Аданна Канто, закрывая за Руной дверь своего кабинета. – Когда я узнала, что в Отделе собираются устроить дисциплинарное слушание по вашей с Рейнаром выходке, я тут же перехватила инициативу и сказала начальству, что беседу проведу я.

Руна устроилась на стуле напротив рабочего стола Аданны, расположенного возле панорамного окна. Аданна уже год работала агентом в Отделе собственной безопасности и дослужилась до собственного кабинета.

– Надеюсь, твое начальство не в курсе, что мы подруги и четыре года жили в одной комнате в общежитии? – спросила Руна, пока Аданна разливала кофе по чашкам.

Подруга звонко рассмеялась:

– Поверь мне, я об этом позаботилась. – Аданна протянула чашку Руне и устроилась за своим столом. – Руна, ты единственный человек, который знает все мои грехи, поэтому я особо на афиширую нашу с тобой дружбу.

Руна приняла чашку с горячим кофе. Аданна хорошо знала ее вкусы, поэтому Руне даже не пришлось озвучивать, какой кофе она любит – максимально крепкий и без сахара. Она взглянула на подругу, в очередной раз поразившись ее экзотической красоте. Густые волосы черными волнами обрамляли лицо с гладкой, словно отполированной кожей цвета мокко. Изящность образа Аданны подчеркивали аккуратный нос, пухлые губы и миндалевидные глаза с пышными ресницами, которые придавали взгляду особую притягательность.

Руна не сомневалась, что за год работы в Отделе собственной безопасности Аданна Канто успела вскружить голову ни одному коллеге-мужчине – собственно, тем же самым она славилась в Академии. Аданна училась на один курс старше Руны, и в течение четырех лет они жили в одной комнате общежития, делясь не только трудностями учебы, но и рассказами о первых романтических отношениях с однокурсниками.

– А где Рейнар? – спросила Аданна. – Вас обоих вызвали на слушание.

– Он просил передать, что послал вас в задницу, – честно призналась Руна.

– Типичный Рейнар, – рассмеялась Аданна, а затем многозначительно посмотрела на лейкопластыри, украшавшие лицо Руны. – Давай выкладывай, что вы там натворили ночью. Конрад Острон с утра звонил нам в полной ярости: просил пропесочить вас как следует. Похоже, он уже потерял все рычаги давления на Рейнара.

– Рассказывать, в общем-то, особо нечего, – с усталой улыбкой сказала Руна, а затем поведала о событиях прошлой ночи.

Аданна внимательно выслушала Руну, то и дело перебивая ее удивленными возгласами или восторженной руганью: подруга, несмотря на утонченный образ экзотической красавицы, материлась как заправский грузчик в порту Нивенштадта.

– Ну ты, мать, даешь! – воскликнула Аданна, когда Руна закончила рассказ демонстрацией ожога на животе. – Твоя служба в Департаменте официально началась только сегодня, а ты уже раскрыла первое дело! И боевые травмы получила!

– То же самое мне сказал Мартин Ландер, – улыбнулась Руна, вспомнив его слова.

– К черту Ландера: с ним ловить нечего! – отмахнулась Аданна. – Ты лучше расскажи, как тебе Рейнар?

– А что рассказывать? – Руна пожала плечами. – Тот еще придурок. Но надо отдать ему должное: судя по всему, у него и правда есть какое-то особое чутье на криптоморфов. Он отреагировал на анонимные сообщения в интернете и первым догадался, что Оле является крипто-паранормом, способным к оживлению чудовищ из своих кошмаров. – Руна замолчала, а затем с горькой ухмылкой добавила: – И все бы ничего, если бы Рейнар не использовал меня как приманку. Кажется, он на этот счет совершенно не переживал.

– Вот урод! – согласилась Аданна. – Если такая жесть случилась с тобой еще до официального начала службы, то страшно представить, что же будет дальше! Ты уверена, что приняла правильное решение, напросившись в напарницы к Рейнару?

Руна встала и подошла к окну, обхватив себя руками. Улицу перед штаб-квартирой Департамента Противодействия наводнили машины, а по тротуарам спешили по своим делам редкие прохожие.

– Я всегда этого хотела, – твердо сказала Руна, повернувшись к Аданне. – Я хочу работать с лучшим агентом Департамента, чтобы найти криптоморфа, убившего моих родителей.

Подруга, опустив взгляд, больше не стала ничего расспрашивать: она знала о трагедии, случившейся в жизни Руны, и старалась лишний раз не бередить старую рану, если о ней случайно заходила речь в разговоре.

– Послушай, Аданна. У меня есть одна просьба, – сказала Руна после небольшой паузы. – Насколько я знаю, сотрудники Отдела собственной безопасности имеют доступ к личным делам всех агентов Департамента Противодействия?

– Верно, – осторожно кивнув, подтвердила Аданна.

– Я хочу, чтобы ты раздобыла для меня досье Рейнара, – тихо проговорила Руна, пристально глядя на подругу.

Аданна широко распахнула от удивления глаз: и без того выразительные, они стали еще больше.

– Ты с ума сошла? – возмутилась она, украсив речь парочкой ругательств. – Я же могу работы лишиться за несанкционированный доступ к личному делу другого агента!

Руна устало провела ладонью по лицу и заговорила тоном, который был хорошо знаком Аданне: с такими стальными нотками в голосе она отчитывала подругу, если та, например, забывала прибраться в комнате общежития.

– Послушай, мне предстоит бок о бок работать с человеком, которого называют не иначе как Психом-одиночкой. Я думаю, ты понимаешь, что такие прозвища не просто так придумывают? Поэтому я хочу знать о Рейнаре все. Я хочу знать, почему он, словно одержимый, охотится на криптоморфов, и откуда у него эта феноменальная способность их находить?

Вообще-то существовала еще одна причина, по которой Руна хотела получить доступ к личному делу Рейнара, но Аданне знать о ней пока не следовало. Это был секрет, тщательно оберегаемый Руной – тайна, к раскрытию которой она упорно шла с того момента, как погибли ее родители.

– Ладно. – Аданна состроила недовольную гримасу, но Руна хорошо знала, что это выражение лица было наигранным. – Достану я тебе досье. Но если меня поймают, я всю вину свалю на тебя!

– Хорошо, – усмехнулась Руна. – Скажешь, что я тебя шантажировала: грозилась всем рассказать, какой у тебя настоящий размер груди.

Аданна быстро скомкала лист бумаги, лежавший у нее на столе, и швырнула его в Руну, но та ловко увернулась, давясь от смеха. Подруга хорошенько обложила ругательствами Руну, а затем кивнула на дверь.

– Давай проваливай. – Аданна подвинула клавиатуру ближе к себе и принялась что-то печатать. – Мне еще отчет писать о том, как я провела дисциплинарное слушание. Жду от вас с Рейнаром объяснительные в письменном виде – мне нужно прикрепить их к отчету.

– Рейнар тоже присутствовал на слушании? – Руна подмигнула подруге.

– Конечно. – Аданна подмигнула в ответ. – Передай ему, что он мой должник.

– И я тоже. – Руна помахала рукой на прощание и вышла из кабинета.

Глава 21

С наступлением вечера Тарья выбралась из своего укрытия. Она провела два часа, спрятавшись в густых зарослях на обочине дороги, которая вела к загородному дому адвоката Микаэля Фебера. Его особняк располагался в Рикплатсе – элитном пригороде Нивенштадта, где обитали зажравшиеся богачи.

В течение двух недель Тарья следила за коттеджем Фебера и собирала о нем информацию. Она знала, что адвокат находится дома один, а территорию вокруг двухэтажного здания контролировали видеокамеры, расположенные на увитом плющом заборе. Поэтому ей пришлось дождаться, когда сгустятся сумерки, чтобы незамеченной прошмыгнуть к дому, натянув пониже капюшон толстовки.

Тарья забралась на забор, цепляясь за поросли плюща, и спрыгнула на землю по другую сторону изгороди. Когда она выпрямилась и посмотрела на двухэтажный особняк, то увидела в нескольких метрах от себя мускулистого добермана, который настороженно замер на лужайке возле дома. Пес злобно зарычал и, оскалив пасть, бросился к Тарье – ему бы хватило нескольких прыжков, чтобы накинуться на девушку и загрызть ее насмерть.

Тарья в упор взглянула на пса. Тот резко остановился, словно взгляд девушки обладал гипнотизирующем свойством, и, жалобно заскулив, в судорогах повалился на землю. Спустя мгновение глаза собаки зашипели и забулькали, будто внутри них вскипела вода, а затем лопнули и вытекли склизкими ошметками из обугленных дымящихся глазниц.

Тарья скривилась от запаха паленого мяса. Пса было жалко, но другого выхода не оставалось: он мог разодрать ее на куски, и миссия Тарьи завершилась бы, не успев начаться. Сегодня вечером она во что бы то ни стало должна добраться до Микаэля Фебера, и даже свора свирепых собак не смогла бы ее остановить. К тому же это был не первый пес, которого Тарье пришлось убить…

Кажется, короткая стычка с доберманом не привлекла внимания: во всяком случае, никто не вышел из дома, чтобы проверить, почему рычала собака. Затаившись в кустах возле выложенной камнями дорожки, Тарья выждала еще несколько минут прежде, чем короткими перебежками подобраться к крыльцу особняка.

Как и следовало ожидать, дверь оказалась не запертой: богачи, обитавшие в Рикплатсе, были уверены, что высокие заборы, камеры видеонаблюдения и сторожевые псы защитят от их проникновения воров или других злоумышленников. Микаэль Фебер, будучи одним из самых дорогих и востребованных адвокатов города, ничем не отличался от своих зажиточных соседей: он наверняка не сомневался в собственной неприкосновенности, а потому, как и рассчитывала Тарья, несколько беспечно относился к своей безопасности. В конце концов, что плохого может случиться с человеком его уровня, обладающим связями в высших кругах Нивенштадта? Пробираясь в потемках по шикарно обставленным комнатам адвокатского особняка, Тарья знала ответ: в этот вечер Микаэля Фебера ждала жестокая кара, избежать которую он не сможет.

Вскоре девушка оказалась на пороге кабинета, где за массивным столом у широкого окна сидел сам адвокат. Тарья видела его со спины: жирная туша в рубашке поло, увенчанная головой с жидкими светлыми волосенками. Микаэль Фебер не заметил присутствия Тарьи и продолжал увлеченно печатать на ноутбуке – должно быть, готовил материалы по защите какого-нибудь очередного богатого ублюдка, которого следовало отмазать от правосудия.

– Око за око, – чуть дрогнувшим от волнения голосом сказала Тарья.

Микаэль Фебер резко обернулся: испуг в глазах на заплывшем жиром лице сменился удивлением, когда адвокат понял, что перед ним стоит всего лишь худенькая девчонка в рваных джинсах и толстовке.

– Кто вы такая?! – возмутился Фебер, поднимаясь со стула.

Тарья вперилась в адвоката взглядом. В то самое мгновение, когда их глаза встретились, Фебер замер на месте, не в силах пошевелиться. Тарья уже не раз видела такую реакцию у своих жертв и хорошо знала, что последует после того, как ее взгляд поджарит мозги ненавистного ублюдка.

– Ты навряд ли меня помнишь, жирная свинья, – прошипела она, едва сдерживая клокотавшую в горле ярость. – Ты защищаешь богатых уродов, отмазываешь их от правосудия. Сколько их – помнишь? Но среди них есть один человек, который разрушил мою жизнь и жизнь моих родных! Ты помог ему избежать наказания, а значит – сам заслужил моей кары.

Не в силах отвести взгляда от Тарьи, Микаэль Фебер с налитыми кровью глазами упал на колени. Он хватал ртом воздух и захлебывался слюнями, стекавшими по обвисшим губам и жирному подбородку. Зрелище было настолько отвратительным и жалким, что Тарья боролась с искушением отвернуться, но все же заставила себя идти до конца: ублюдку следовало понести наказание!

Она сделала шаг ближе, наблюдая, как поначалу бледное от страха лицо Фебера теперь наливалось багрянцем – казалось, еще чуть-чуть, и оно лопнет изнутри, будто воздушный шарик, наполненный кровью.

Адвокат, хрипя от ужаса и боли, схватился руками за голову, словно пытаясь удержать чудовищное давление, распиравшее череп изнутри. Наконец, случилось то, чего так сильно ждала Тарья: до предела вылупленные глаза Фебера задымились, предвещая его скорую смерть в ужасных муках.

Выстрел прозвучал внезапно: пуля просвистела у самой головы Тарьи, обожгла щеку раскаленным потоком воздуха. Девушка пригнулась и резко обернулась. В коридоре, всего лишь в нескольких метрах от входа в кабинет, стояла невысокая женщина с нацеленным охотничьим ружьем – должно быть, жена Микаэля Фебера, которая вернулась домой раньше привычного времени. И Тарье просто невероятно повезло, что женщина умудрилась промахнуться с такого расстояния!

– Оставь его, тварь! – визгливым голосом прокричала жена Фебера.

Дрожащей рукой она передернула затвор ружья и снова нацелила его на Тарью, намереваясь совершить еще один выстрел. Тарья воспользовалась заминкой: она пробежала мимо лежавшего на полу Микаэля Фебера, ловко вскочила на стол и, закрыв лицо локтями, мощным прыжком разбила окно.

К счастью Тарьи, кабинет адвоката находился на первом этаже: пролетев с высоты не более полутора метров, она грохнулась в кусты под окном, осыпанная осколками стекла. Поднялась на ноги и, не оглядываясь, бросилась к забору.

За спиной, из окна кабинета, доносился горестный крик жены Фебера, но в душе у Тарьи ничего не дрогнуло: она добилась своей цели.

Впереди – еще одна. Последняя.