Kitabı oku: «Измена. Начать сначала», sayfa 11
Глава 38
Я не помню, как вышла из помещения, в котором стало нестерпимо душно. Ждать, когда Игнат закончит танец? Нет, я не хотела его видеть. Интересно, у меня теперь по жизни карма будет подпорчена? Стоит встретить мужчину, как он тут же предпочтет меня другой?
Я внутренне разрывалась на части. Одна из них, самая трезвая моя часть, говорила, что это был всего лишь танец. «Галя, ты что, никогда не видела танго? Это просто очень страстный танец. Что тут такого?» Другая моя часть гаденько ухмылялась и отвечала моей трезвомыслящей Гале: «Всего лишь танец? А ты видела, как она терлась о твоего мужика? А он? Что-то по нему было не заметно, что он сильно против».
Я приказала обеим частям заткнуться, открыла приложение и вызвала такси. И уже отъезжая от ресторана, мне показалось, что я увидела лексус Игната, а за рулем – он сам. «Ты бредишь, Солнцева, теперь он тебе везде и в каждой дорогой машине будет видеться?».
Когда мы подъехали к дому, я попросила таксиста подождать минут десять. Макса дома не оказалось. И я даже обрадовалась этому факту. Прости, Макс, но в этот раз я буду справляться без тебя. И так уже втянула тебя по самую макушку в свои неприятности. Влетела в свою комнату, схватила рюкзак, сунула туда ноутбук, смену одежды и белье. Быстро поменяла платье на джинсы, надела привычные кеды и практически слетела с лестницы вниз.
Таксист терпеливо ждал и даже не ворчал. Наверное, что-то такое было в моем выражении лица, что он понял – лучше ничего не комментировать. Только внимательно посмотрел на мое бледное лицо и спросил:
– Куда едем?
– В аэропорт.
Решила, что Максу напишу, когда сяду в самолет. Не хочу раньше времени ничего сообщать. Наверняка ринется искать. И первый, кому он позвонит, будет наверняка Зверев.
Мысли же про Игната я старательно прогоняла. Не хочу сейчас про него думать. Но я понимала, что все равно придется и ему написать, просто так он ведь меня не оставит в покое. Да и по-детски будет выглядеть мое молчание. Но я опять же решила подумать про это потом, в самолете, когда буду уверена, что меня уже никто не остановит.
Билеты на ближайший рейс до Питера оказались только с пересадкой в Москве. Причем, с шестичасовым ожиданием пересадки в Домодедово. А потом еще почти сутки в дороге… Я хотела спрятаться в месте, где меня точно никто не найдет. И даже Макс точно не знал, где оно находится. И я знала только одно такое место – Ярославичи, деревня у вепсов, где мне по наследству от деда достался старый домик. Она находится в такой глуши, что там меня точно никто не достанет. Мне предстоял путь длинною почти в двое суток, но сейчас я даже обрадовалась такому сложному логистическому решению. Наверняка так устану, что не будет сил даже думать.
Когда я уже прошла регистрацию на свой рейс, то услышала вибрацию телефона. На экране высветилось «звонит Зверь», так я когда-то внесла в контакты имя Игната. Я сбросила звонок. Тут же последовал следующий и я вообще отрубила телефон. Потом, все потом.
– Багаж есть? – вопросительно посмотрела на меня девушка за стойкой регистрации.
– Только ручная кладь, – показала я на рюкзак.
Она кивнула, выдала мне бирку для него, посадочный талон и я пошла в зону ожидания посадки. Я не помню ни как прошла паспортный контроль, ни как прошла досмотр, все это каким-то смазанным пятном прошло мимо меня. Я как будто двигалась на автопилоте.
До вылета еще было время, посадку не объявили, и я взяла кофе в первом попавшемся кафе.
– Может, что-то сладкое к кофе? – приветливо спросил веселый бариста. Потом повнимательнее посмотрел на меня. – Нет, давайте лучше сэндвич вам погрею?
И как будто откликаясь на его слова, желудок призывно заурчал, а я вспомнила, что ведь так и не поела сегодня.
– Сэндвич, спасибо, – сухо ответила я. Молодой человек явно желал пообщаться, но я так на него посмотрела, что он молча кивнул и отвернулся к кофемашине.
Я облокотилась о стойку и бездумно наблюдала за точными и выверенными действиями баристы. Вообще, он был очень колоритным. Высокий, рыжий, с бородой и татуированными руками. Он что-то там еще похимичил над моим капучино и поставил передо мной большую кружку с пенкой и орнаментом на ней в виде улыбающегося солнца.
– Я позволил себе добавить в ваш напиток корицы и совсем немного молотого кардамона. Мне почему-то кажется, что вы любите их. А еще я добавил в ваш кофе свой секретный ингредиент, – он хитро улыбнулся мне.
– И какой же? – безэмоционально спросила я.
– Щепотку любви. Мне кажется, она вам очень нужна сейчас.
И вот именно это пробило брешь в моей спокойной заторможенности. Слезы потекли сразу как будто по команде.
– У вас что-то случилось? – немного испуганно спросил молодой человек, не ожидавший такой реакции, и протянул мне салфетки.
– Да, – я благодарна кивнула ему, взяла салфетки и стала вытирать непрекращающийся поток.
– Кто-то умер? – тихо спросил бариста.
– Да. Мои надежды, – получилось так же тихо и со всхлипом.
– Ясно. Вот, возьмите, комплимент от баристы. Вот увидите, все наладится. И он приползет к вам с извинениями, – уверенно сказал этот психолог местного разлива и поставил передо мной воздушное пирожное из безе. Я бледно улыбнулась ему, но отвечать ничего не стала. Просто кивнула и, взяв заказ, пошла за столик.
Съела сэндвич, вздохнула и принялась за пирожное. Слезы лить перестали, и мне даже стало немного легче. Узел, который закручивался внутри с момента выхода из ресторана, развязался и уже не давил своей безысходностью. Я включила телефон. Пятнадцать пропущенных вызова от Игната, три от Макса. И несколько сообщений в мессенджере. Тоже от Зверева и Макса. Первым делом открыла и прочитала послания от Макса.
«Где ты?»
«Гала, что случилось, куда ты пропала?»
«Солнцева, я начинаю нервничать. А когда я нервничаю, становлюсь неадекватным. Если не выйдешь в ближайшее время на связь, объявлю тебя в розыск. Международный»
Посмотрела время отправления сообщений, это было почти час назад. И я, не теряя времени, отстучала ему ответное, а то ведь и правда хватит ума объявить меня в розыск.
«Макс, я улетела в Питер. Побуду пока в одиночестве, пожалуйста, не ищи меня. Я доступна только по электронке, поэтому напиши мне все рабочие задачи, буду работать удаленно. Позвоню тебе при первой же возможности. Пока не хочу ни с кем разговаривать. Прости свою нерадивую сестру, а? Все у меня не как у людей:(»
Потом открыла чат с Игнатом.
«Галя, ты где? Я приехал, тебя нет.
Что случилось, куда ты делась?
Галя, я что-то сделал не то?
Не молчи.
Не сбрасывай мои звонки!!!
Я не понимаю, что происходит. Что с тобой случилось?»
Я глубоко вздохнула. Да, его, конечно, можно понять. Он не понимает, что происходит. С его точки зрения, все хорошо. Это я просто куда-то неожиданно пропала. И пока я собиралась с мыслями, что ему ответить, телефон снова завибрировал входящим вызовом. Игнат. Наверное, пришлось сообщение, что абонент снова в сети. И я снова его сбросила и вернулась к чату.
«Игнат, я улетела из Сочи. Я приехала на вечеринку и увидела тебя. И мне не понравилось то, что я увидела. Поэтому сейчас я хочу побыть в одиночестве. Пожалуйста, не тряси Макса, он тоже не знает, где я буду. Слишком быстро у нас с тобой все получилось. И, наверное, это было ошибкой с моей стороны. Не знаю. Мне нужно подумать и все взвесить. А для этого мне нужны одиночество и тишина. Пожалуйста, не звони мне и не ищи меня, я пока не хочу тебя слышать. Возможно, со временем, это изменится».
Я, не перечитывая, отправила сообщение, и добавила его номер в черный список. Руки тряслись, внутри вибрировала пружина. Сейчас я ее снова ощущала. Казалось, что со слезами она немного распрямилась, но оказалось, что нет. Стоило увидеть чат с ним, и она натянулась снова. Возможно потом, когда меня немного отпустит, я снова смогу с ним разговаривать. Сейчас же я позволила себе такое малодушие и слабость.
Телефон пиликнул, и я вздрогнула.
Макс:
«Солнцева, ты меня раньше времени в могилу сведешь. Где ты, мать твою?! Тут твой Зверев рвет и мечет. Я тебя, когда встретимся, ремнем выдеру, честно. Довела ты меня».
Я:
«Макс, я тебя очень люблю. Ты единственный человек, к кому я могу обратиться за любой помощью. Но сейчас не лезь в это, хорошо? А Звереву я уже все написала. Обнимаю тебя. Буду скучать».
Макс:
«Гала, что он сделал? Хочешь, я его убью?».
Я:
«Ничего такого, чтобы я не пережила. Мне не привыкать :)»
Макс:
«Я его точно убью»
Я:
«Не смей! Пусть живет. Правда, Макс».
Макс:
«Хорошо (соглашаюсь со скрипом). Но если что, я готов, ты знаешь. Давай, приходи в себя и возвращайся из той своей тьмы тараканьей. Ты же наверняка туда навострилась?»
Я:
«Иногда мне кажется, что ты – мой близнец, все-то ты про меня знаешь:) Может, твой отец с моей мамой мутил, а?»
Макс:
«Не приведи Господи – это я про отца, никому такого не пожелаю. Аж пробрало до почек, бррр. Просто я тебя со времен детсадовских горошков хорошо изучил. Обнимаю, Солнцева. Помнишь, как твой дед говорил? Держи хвост пистолетом!»
Последнее сообщение от Макса я уже читала с улыбкой во весь рот. Бариста облегченно выдохнул, когда увидел, что я улыбаюсь.
– Ну все, теперь хоть со спокойной душой вас отпускаю в полет, – он мне широко улыбнулся.
В это время объявили номер моего гейта, и я пошла на посадку немного успокоенная и с ощущением того, что хотя бы на одного мужчину в своей жизни я всегда могу положиться.
Правда, если бы я знала, во что в результате выльется мой поспешный побег, то десять раз бы отмерила и подумала.
Глава 39
В Домодедово я взяла номер-капсулу, чтобы хоть немного отдохнуть в горизонтальном положении. Уснуть я не надеялась, но по крайней мере, полежать и выдохнуть напряжение я могла. Ничего другого не хотелось. Ни шума аэропорта, но кафе, где мне мог попасться очередной сердобольный бариста. Я сейчас ощущала себя оголенным проводом без изоляции. Плеснешь воды – полыхнет. Поэтому время ожидание пересадки я восприняла как дар судьбы. Часа три тишины и спокойствия у меня точно были.
И когда я уже лежала в своей капсуле, то прикидывала дальнейший маршрут. По всему выходило, что мне нужно было сменить три автобуса. В деревне окажусь скорее всего уже ночью. Эх, ладно, где моя не пропадала. Надеюсь, соседи помогут. Балда, не могла взять номер телефона дяди Мирона, попеняла я себе. Дядя Мирон жил по соседству и со своей женой Варварой всегда помогал мне. То дров подкинет, то дымоход у печки прочистит, то вкусные калитки1 от тети Вари принесет. Вспомнила про вкусные пирожки, и рот сразу же наполнился слюной, хотя аппетита не было.
А потом мысли перескочили на Игната. До зуда в пальцах захотелось вернуть его из черного списка в контакты и написать… Все-таки нужно было с ним поговорить. Не делать вот таких поспешных выводов.
«Может, и Стасу еще дашь второй шанс», гаденько поинтересовался внутренний голос. Меня передернуло. Нет, все правильно. Время нас рассудит. А пока не нужны мне никакие мужики. Буду жить одна. В деревне. Печку топить, пирожки есть и на закаты смотреть. И писать книгу про вепсов. Все, как хотел Зверев. Я чуть было не зарычала. Никак он не хотел покидать мои мысли. За такой короткий срок умудрился чуть ли ни въесться под кожу.
Я так увлеклась самоистязанием, что, когда резко зазвенел будильник на телефоне, подскочила от неожиданности. Совершенно незаметно прошло три часа. Так и не поняла, удалось ли мне поспать, я пребывала в какой-то заторможенной прострации. А потом закрутилось: регистрация, ожидание вылета, сам полет…
Питер встретил привычной моросью. Однажды на какой-то из конференции я разговорилась с коллегой из Армении. Она все никак не могла понять, что означает это слово. Пока не приехала к нам и не узнала на собственном опыте, что такое морось. «У нас нет такого понятия. У нас если идет дождь, то или ливень, или просто обычный дождь. Но вот это непонятное нечто, падающее сейчас с неба – точно не дождь. Жидкий воздух? Разжиженный туман?» – «Нет, Лейла, это просто морось», – рассмеялась тогда я.
Зонтика, конечно, у меня не было. Впрочем, он бы и не спас. И пока я спускалась с трапа и шла к автобусу, уже была почти насквозь мокрая.
Весь оставшийся путь прошел мимо каким-то фоном. Я сменила три автобуса, прежде чем оказаться в Винницах. А когда последний автобус остановился напротив Дома культуры, то я осознала, что почти добралась. Осталось совсем немного – дождаться уже другого автобуса до деревни или искать попутку.
Я, кряхтя, выскреблась из автобуса. Кошмар. У меня болело все тело, меня укачало и растрясло так, что я уже была не рада тому, что приехала сюда. Но стоило мне вдохнуть этот воздух, как все сомнения и недовольство отпали. Я огляделась. Уже был вечер, темнело. Народа на улице не было, ну это и было понятно. В такое время все сидят дома вместе с семьей и ужинают. И если я не решу, как добраться до деревни, мне придется искать ночлег и остаться здесь до утра.
– Галка, ты что ли? – услышала я сзади, обернулась и увидела до боли знакомое лицо.
– Дядя Мирон! – кинулась на шею к почти родному человеку. – Какое счастье, что я вас встретила, просто чудо какое-то! Я уже думала, ночевать здесь придется. Вы же меня в деревню добросите?
– Ох ты ж, худая-то какая. А чего примчалось то? Столько времени не была, позабыла про корни, а оно воно как, нарисовалася, краса наша, – дядя Мирон ворчал, но прижимал меня крепко, поглаживая по голове, как маленькую. Я для него и была маленькой, знал он меня с детства. Считай, я каждое лето здесь проводила, у них на глазах, можно сказать, и росла. А потом закрутила студенческая жизнь, работа, быт, муж… Стас не любил это место, сам не ездил и меня не отпускал. Говорил, мол, дикари здесь живут, в отрыве от цивилизации. И он не хотел стать одним из них, таким же дикарем.
– Да хочу пожить здесь, дядя Мирон, устала от городов. Да и уволили меня. Буду теперь удаленно работать и книгу про вас писать, – я радостно рассмеялась, увидев изумление на морщинистом лице дядя Мирона.
– Книгу? Про меня что ли? – растерялся он.
– И про вас, и про тетю Варю и вообще про всех жителей наших Ярославичей. Поможете? Мне без вас не справиться. Да и дом нужно как-то в порядок привести, сколько я не была уже здесь? Года три?
– Да уж без малого шесть, какое три, – проворчал дядя Мирон.
– Как шесть? – я ахнула. – Да нет, дядь Мирон, ты что-то путаешь. Три, точно три.
– Ну можа и так, но все равно долго, – согласился он все-таки со мной. – Уж и дух дома наверняка ушел.
– Ой, дядь Мирон, ну какой дух? Не смешите меня. Как там тетя Варя?
Так мы и шли, переговариваясь, перебивая друг друга, пытаясь в короткий срок вывалить друг на друга все новости, как это обычно бывает с очень близкими людьми, которых давно не видел, а в жизни столько накопилось всего, чем хотелось поделиться. Мы подошли к старенькой Ниве и вскоре я уже опять тряслась, тем не менее радуясь, что осталось совсем немного потерпеть и все, я – дома.
На крыльцо дома дяди Мирона, а он привез меня пока к себе, объясняя тем, что ко мне идти ночевать бесполезно, – «ночь уже почти, куды ж ты пойдешь, дом холодный, завтра с утра разбираться со всем будем, а пока у нас поживешь», – вышла тетя Варя. Вот по кому совершенно не видно было прошедших лет. Дородная статная женщина, про которых говорят кровь с молоком, с рыжеватыми волосами, убранными под косынку, она вытирала руки о фартук и всматривалась, кого это привез с собой ее муженек.
– Варва, – он только так называл свою жену. – Глянь-ка, кого я поймал и привез.
Тетя Варя прищурилась близоруко, сошла с крыльца, все еще не веря своим глазам, а потом всплеснула руками и ахнула.
– Деточка ты моя, Галюша, – и она раскинула руки в приглашающем жесте.
И я, всхлипнув от того чувства, что как будто вернулась в детство, когда меня все любили, кинулась к ней, обняла ее крепко, вдыхая любимые с детства ароматы выпечки, и с облегчением разрыдалась.
Глава 40
Я проснулась от аромата выпечки. Не открывая глаз, вдохнула запах деревенского дома, протопленного печкой, и улыбнулась. Впервые за последнее время мне было легко и хорошо. По ощущениям, я проспала до самого обеда. Открыла глаза. И судя по солнцу, время действительно приближалось к полудню.
Ветерок в открытое окно раздувал ситцевые занавески. А со двора доносилось квохтанье курочек и крик петуха, который призывал их к порядку.
Мне выделили мансардную комнату, с небольшим персональным балкончиком. Здесь раньше жил их сын, но теперь он жил и служил в полиции в Пудоже. Тетя Варя даже слышать не хотела, чтобы я жила в своем доме.
– Галка, ты в своем уме? Ты хоть видела, в каком состоянии дом? Будешь спать, а на тебя крыша свалится. Не выдумывай. Чай, не чужая, – припечатала она, отсекая все возражения.
Так я и осталась у них на ночь.
Я встала, потянулась и вышла на балкончик. Вдохнула полной грудью. Господи, хорошо то как. Может, остаться здесь навсегда? «Угу, и умереть от тоски через месяц. Или даже раньше. Ты же, Солнцева, не умеешь ни коз доить, ни курей кормить», – противненько так прогундосил внутренний голос.
Со своего второго этажа мне был хорошо виден подвесной сот через реку Оять. А там, на той стороне, зеленел чуть ли не заповедный лес. Местные старики говорят, что лес без вмешательства человека вернулся к своему первозданному состоянию, что, мол, туда снова вернулись духи.
Я хмыкнула, вспоминая, как дядя Мирон вчера под местное пиво мне это рассказывал.
Конечно, они меня сразу не отпустили спать. Сначала приветили-накормили, как это было принято, налили пиво собственного производства, олудь, так оно здесь называлось.
Я совершенно забыла о коварстве этого напитка. Пьется легко, а ноги почему-то потом в кучу не собрать. И вот под это пиво у меня они вдвоем все и вытрясли. Как я жила все это время, от кого сбежала и что собираюсь делать дальше.
– Вот вы, бабы, дуры, – стукнул кулаком по столу дед Мирон так, что мы с теткой Варей подскочили от неожиданности.
– А ну, – грозно сказала она мужу.
– Дуры и есть, – убежденно кивнул он. – Мужика хорошего обидела. Убегла. А он там, небось, мучается и не знает, что произошло.
– Так сам виноват! Пригласил, а сам… – у меня от вновь проснувшейся обиды защипало в носу и так себя жалко стало, что я опять начала всхлипывать.
– Ну что сам-то, глупая? Ну, подумаешь, потанцевал с шалавой какой. А ты вообще уверена, что это он был?
– А кто же еще? Он, конечно, – хоть я и была убеждена в своей правоте, но голос прозвучал неуверенно. И теперь, особенно после пива, мне стало казаться, что там, в зале, действительно был не Игнат.
– Черт. Нужно было подойти и убедиться. И вмазать ему, если это был он, – мрачно, заплетающимся сказала я. – Что б знал.
Сказала, как припечатала, и уронила голову на сложенные на столе руки. Жутко захотелось спать.
– Теть Варь, пойду я спать, а? Я ж почти двое суток на ногах, – жалобно попросила я. – Не могу больше. И олудь этот ваш…
– Галюха, скажи, классную штуку я сварил, а? – подмигнул мне дядя Мирон.
– Угу, – промычала я в ответ. На большее я уже была не способна.
– Завтра повторим. Буду тебя лечить. А потом еще и баньку по-черному сделаю, всю дурь у тебя из башки выпарим, – дядя Мирон был полон энтузиазма. А мне стало страшно.
– Дядь Мирон, может, не надо? У меня не такое здоровье как у вас. Я простой городской житель, ослабленный цивилизацией, – я постаралась изобразить максимально жалостливую интонацию, на какую только была способна.
– Надо, Галка, надо, – почему-то печально отозвался дядя Мирон. – Вот и будем укреплять твой дух. Моральный и физический.
Меня аж передернуло. Надеюсь, на пробежку он меня не отправит с утра пораньше, а то ведь с него станется. Сына своего он гонял так, что тот легко с самого детства до сих участвует во всяких забегах и марафонах. Я с подозрением посмотрела на дядю Мирона. Тетя Варя перехватила мой взгляд и насмешливо подмигнула.
– Не дрейфь, прорвемся, – улыбнулась она на мне. – Идем, горюшко ты наше, покажу тебе твою комнату.
И вот сейчас я стояла на балкончике и вспоминала наши ночные посиделки. Прямо по классике – на троих. Голова немного гудела.
– Смотри-ка, проснулась! А чего не спускаешься? Там Варва вкусного приготовила, ждет тебя, – до отвращения бодрый дядя Мирон стоял во дворе и весело смотрел на меня снизу.
Я с улыбкой помахала ему и кивнула.
– Давай, Галка, в темпе, а то все сам съем, – и он все такой же раздражающе бодрой походкой пошел в дом.
Когда спустилась, меня на столе уже ждал ароматный чай с травами, калитки и творог.
– Тетя Варя, я же так привыкну и вообще от вас уезжать не захочу, – жадно откусывая еще теплый пирожок, прошамкала я с набитым ртом.
– Так и оставайся, мы же тебя не гоним, – она удивленно на меня посмотрела. – К тому же, когда ты еще дом в порядок приведешь.
– Спасибо, теть Варь, – я вздохнула. – Я благодарна вам за заботу, но мне нужно побыть одной. После завтрака схожу, оценю масштабы разрушений в доме. Главное, чтобы крыша была целой, – я опять вздохнула. Я прекрасно понимала, что дом, оставленный без присмотра, очень быстро разрушается и приходит в негодность.
– Одной ей нужно, посмотри ты на нее, – проворчал дядя Мирон. – Наворотила черте что в своей жизни, а теперь в нору хочет забиться. Ну ничего, Генка на днях приедет, мозги тебе на место вставит, если у меня не получится. Ну, готова? – дядя Мирон так сурово на меня посмотрел, что мне стало страшно.
– К чему? – пискнула.
– К труду и обороне, – припечатал дядя Мирон.
Я хотела было отрапортовать «всегда готова», но вовремя остановилась и уже с подозрением воззрилась.
– А что вы там придумали для меня? – сощурилась на него.
– Что, что, дом проверять. Ты ключи то хоть взяла?
Чччерт. Я виновато посмотрела на дядю Мирона.
– Ясно, – почти сплюнул он от досады. – Ну пошли тогда взламывать замок. Потом новый поставлю.
Он посмотрел на меня, хотел видимо добавить что-то еще, но потом махнул рукой и пошел в сарай за инструментами.
Дом деда встретил поскрипывающими половицами и настороженным вниманием. А еще нежилым затхлым запахом.
– Сейчас первым делом проверим печь. Сама сможешь разжечь? – покосился на меня дядя Мирон.
Я фыркнула. Не такая я уж и безрукая.
– Дядь Мирон, есть газеты и щепа? А то здесь наверняка все отсырело.
– Сделаем, – кивнул он и вышел.
Вернулся с охапкой старых советских газет и с целым ящиком щепы.
И вскоре я уже разводила огонь в печке, разжигая газеты и следя за дымом. Все оказалось не так уж плохо. Печка не дымила и после прогрева отлично растопилась. Крыша прохудилась только в одном месте, но это было не критично. Дом по-прежнему был крепок и пригоден для жилья. Разве что прибраться, постирать коврики, занавески, перетряхнуть матрасы, одела и подушки и проветрить все. Но уборку решила отложить. Сил на всё это сейчас не было.
– Дядь Мирон, я переберусь сюда, хорошо? Правда не хочу вас стеснять. Тем более, Генка приедет, вы же в его комнате меня поселили, – спросила я у дяди Мирона, который в этот момент складывал в свой сундучок инструменты. Замок все-таки пришлось выломать, и он как раз закончил врезать новый.
– Галка, делай так, как тебе будут лучше, – вздохнул он. – Мы всегда рады тебе. Но ты хоть на ужин приходи, у тебя ж шаром покати, – он покосился на меня. – Завтра в магазин смотаемся, купишь себе все необходимое.
Я в порыве благодарности подскочила к нему и обняла. Он окаменел от неожиданности. Суровый деревенский житель, он давно уже отвык от таких откровенных проявлений чувств. А потом несмело подложил ладонь на спину, приобнимая одной рукой.
– Ну, ну. Чего ты, чего? Эх, Галка ты, Галка, – ласково и как-то смущенно пробормотал он.
– Дядь Мирон, спасибо. Вы даже не представляете, как много с тетей Варей для меня делаете. У меня ж никого не осталось. Вы да Макс еще, – всхлипнула я. Что-то я совсем расклеилась, глаза все время на мокром месте.
– Так ты и нам, чай, не чужая. Голенькую в корыте еще помню, – он хитро посмотрел на меня и подмигнул. – И Генка тоже это помнит.
– Вы на что намекаете, а? – я отстранилась от него и, уперев руки в боки, грозно посмотрела на него.
– Так прямо тебе говорю. Бросай ты всех этих городских хахалей, вон Генка до сих пор сохнет по тебе. Он у меня ого-го. И рукастый, и за ним будешь как домовой за печкой. Тепло и надежно, – он рассмеялся, видя мое сердитое лицо.
– Все, все, ухожу. Вещи сейчас заберешь?
– Сейчас, с вами схожу, – мрачно буркнула я, все еще сердясь на него за сводничество.
Вернулась в свой дом я не сразу. Тетя Варя не отпустила меня просто так, посадила за стол и поставила передо мной горшочек с тушеной картошкой с мясом из печи. От него исходил такой аромат, что я не смогла отказаться.
– Приходи на ужин, – кивнула она мне, когда, забрав рюкзак, я отправилась к себе.
А дома, уже закрыв за собой дверь, как будто отгородившись от всего внешнего, я решила все-таки посмотреть всем своим неприятностям в лицо.
Начала я с электронной почты. Подключила ноутбук, настроила интернет и открыла почтовый ящик. И, конечно, на меня посыпались письма. Больше всего было от Макса. Потом еще от какого-то неизвестного адресата. От Стаса там тоже было, что меня сильно удивило. Он не любил писать письма.
Я вздохнула, понимая, что сейчас получу по шапке, и открыла первое письмо от Макса. А потом по очереди еще три от него же. Во всех четырех письмах он на чистом матерном сообщал мне все, что про меня думает. В пятом письме он уже успокоился и перешел к рабочим вопросам, объясняя, что в первую очередь мне нужно сделать и в какие сроки сдать готовую статью.
Письмо от Стаса я пока решила проигнорировать и открыла письмо от неизвестного адресата.
«Ты не отвечаешь на мои сообщения и недоступна, из чего я сделал вывод, что ты закинула меня в блок. Галя, я знаю, чем вызвана твоя эмоциональная реакция. И поверь, я бы на твоем месте поступил бы не менее эмоционально, если бы увидел тебя с каким-нибудь мужиком. Я понимаю, у тебя есть все основания мне не доверять, учитывая твой предыдущий опыт. Но я сейчас напишу то, что изменит твой взгляд…»
Резкий и громкий стук в дверь заставил меня оторваться от письма и подскочить на месте.
– Галка, ты там? Открывай! Медведь пришел! – громогласно пробасили снаружи.
