Kitabı oku: «Тайная жизнь семьи Вишневых», sayfa 3
Глава 4
Дневники незнакомки прибыли через месяц. Очень долго их собирали по всему огромному складу. Бережно погрузить их в контейнеры и выслать в особняк Вишневых тоже оказалось непросто.
К тому времени, когда они все-таки доехали, Маруся уже вся извелась от нетерпения. Гоша же равнодушно ждал, гадая только о том, знала ли мать, какими предателями оказались Вишневы в целом, сколько они пережили и куда смотрели охранные органы, пропускавшие под носом незаконную торговлю и убийства.
Едва внесли контейнеры, Маруся сразу подбежала к одному из них и уже хотела было открыть его, но отец остановил.
– Им требуется теперь особая температура и контроль. Они ветхие и могут рассыпаться.
Маруся вздохнула и отошла.
– Отец, скажи, – вдруг спросила Маруся, когда курьеры оставили их наедине. – Получается, что Виктор – новый основатель нашей ветки, однако он тоже не забрал свою семью из деревни. Почему?
– В столице стало очень опасно. Я так полагаю. Они решили, что пока лучшее время пересидеть подальше от творившегося беспредела.
– Но, получается, что все же кто-то его ослушался и когда объявили о возврате домов и прочего имущества, сбежал в столицу.
– Да, опять же, Иван Вишнев. Он, взяв с собой только жену, дочь и трех сыновей, вернулся в родовое гнездо. Остальные снова остались ждать. Это как замкнутый круг, получается. Тот, кто попадает в столицу, напрочь забывает о своих обещаниях. – сказал отец.
– А где же все это время был компас, если столичные Вишневы исчезли? – спросила она.
Отец от чего-то замялся.
В этот момент в комнату вошел дядя Маруси, Константин.
– Она спрашивает про тех Вишневых, про которых дед думает, что они исчезли. – проговорил отец.
Константин повернулся к Марусе и произнес:
– Это страшная тайна. Мы как-то с твоим отцом брали компас без спроса, когда дед отлучался по делам. Так вот, Виктор вовсе не был потомком Марфы, и вернулся он не из рабочего поселка, куда она уехала. Виктор – это потомок тех самых столичных Вишневых. Это он принес с собой компас. А, как позже оказалось, Вита владела лампой, которую ее предок где-то откопал и выдал за семейную реликвию. Виктор едва увидел ее, ту же понял, кому на самом деле она принадлежит, попытался ее украсть, но не получилось. Тогда-то он и решил приударить за Витой, чтобы проще было добраться до лампы.
Маруся тяжело опустилась в кресло.
– Вот вы, конечно, были хулиганами. – улыбнувшись, сказала она. – Почему деду не сказали?
– Мы не могли признаться, что сделали дубликат его ключа. – ответил Константин. – Иначе дед бы рассердился и скормил нас компасу. Он часто так нам грозил, и мы боялись, знали, что он мог легко это сделать. Ведь именно он управляет компасом, а от нас поступает лишь подпитка его энергией.
– Кошмар. – проговорила Маруся.
– И не говори. – ответил отец. – Страх заставил нас молчать, но мы продолжали иногда тайно ходить в амбар одни.
– И что же вы пытались узнать? – спросила Маруся.
– Сначала, откуда пришел Виктор, потом, куда делись гребень и лампа, затем, чтобы уже понять, что случилось после смерти Виктора и чего они не поделили с Пузаном, как ты его называешь.
– И что узнали?
– В том-то и вопрос, что ничего. Виктор выкупил весь особняк Вишневых. Половиной владел он, а второй половиной ‒ Вита. После их смерти в дом пришла женщина с ребенком. Она представилась сестрой Виктора. Сделали тест на ДНК, и она действительно на 99,9% была его родственницей.
– Ладно, потом она уехала снова в деревню?
– Не сразу. Она в столице вышла замуж за весьма влиятельного человека, родила еще двоих детей от него, но, когда его убили, действительно сбежала в деревню, где и умерла от простуды. Надо сказать, что там ее никто не признал и всё последующее время ее считали обманщицей, не веря документам. И именно её внук решил исправить положение. Взяв семью, снова уехал покорять столицу.
– Голова пухнет от всей этой семейной путаницы. Но куда делись компас и лампа?
– После смерти Виктора и Виты эти предметы были отправлены старшему в роду Вишневых в деревню. Только он, прочитав инструкцию, не поверил и забросил магические предметы в сундук на чердак, и о них впоследствии надолго забыли. А потом, когда появились хранилища для старых вещей, которые выкинуть жалко или нельзя, хлам перевезли с чердака и разместили в одном из них. Тогда-то дети и нашли сундук. Но оставить его себе им не позволили. Слишком опасное это занятие ‒ ходить по историческим вехам, ища мифическую беду. Думаю, они посчитали, что беда пришла именно тогда, когда в нашей семье появился этот сундук.
– А кому пришло в голову копаться в пыльных вещах хранилища?
Отец усмехнулся:
– Родилась в нашем семействе одна девочка. Она почему-то была очень любопытна. Няня рассказывала ей сказки про предметы, переносящие в прошлое и будущее. А потом как-то рассказала, что найти их можно на большом складе. И Ярина нашла. Она изучила всё, что осталось от первой инструкции, а также последующие дополнения, и решила попробовать компас сама, несмотря на предупреждение. Ее тут же поразило молнией. Случайно ли это было или действительно проклятие компаса, никто не знает. Больше ни одна женщина из рода, которая знала про компас, не рискнула его проверять. – проговорил Костя.
– Ты понимаешь, что есть правила? И ты, конечно, захочешь их нарушить? – спросил отец, обращаясь к Марусе. – Настоятельно прошу этого не делать!
– Может… – начала было Маруся.
– Не может! – в два голоса сказали ее дядя и отец.
– Получается, сестра Виктора прибыла оттуда, откуда пришел и Виктор, и это не была деревня.
– Может, есть еще Вишневы на этой планете?
– Возможно. – ответил отец. – Но они или хорошо спрятались, или компас про них не знает.
– Загадки, загадки. – печально протянула Маруся.
– На все загадки есть ответы, но времени на разгадки нет ни у кого из нас. Компас слишком быстро высасывает жизнь из владельцев. Поэтому четко формируйте запросы на время и то, что хотите узнать. – проговорил отец.
– А что вы хотите узнать в свои последние поиски?
– Я хочу узнать, где похоронили Виту. Никто никогда не искал ее могилу. Может, удастся понять, что от нее хотел Пузан. Ведь, в свете последнего экскурса, она, может, действительно не предательница. Возможно, ты и права в этом. – проговорил отец.
– Я пока не определился. – проговорил Константин. – Слишком много вопросов.
– Ладно, я поняла. Сначала надо попытаться прочитать дневники, возможно, там есть какие-то ответы. – проговорила Маруся.
Глава 5
Ей первой доверили чтение. Однако получилось плохо. Дневники находились в ужасающем состоянии. Благо, в ее время существовали специальные машины, которые, отсканировав текст, выводили его на экран с возможными расшифровками, оставалось лишь взять правильный контекст.
С момента первой встречи Гоша и Маруся сдружились. Вернее, так думала Маруся. О чем думал Гоша, не знал никто. Внешне дружелюбный, он слишком часто уходил в свою комнату и никому не позволял в нее входить.
Потекли недели. Маруся и Гоша старательно загружали сканы в свои информаторы. Текст пока не читали, решили досканировать до конца.
– Эх. – проговорил Гоша. – Конца и края не видно этим дневникам. Их всего-то пятнадцать, но считка занимает все больше времени.
– Так ты посмотри, тут размытых страниц слишком много, кое-где чернила выцвели совсем.
– Хорошо, что аппарат суперчувствительный и любое продавливание считывает. – проговорила Маруся.
– Это да. – проговорил Гоша.
Месяц они сканировали, неделями ждали результата. Кое-какие страницы рвались, другие рассыпались.
Загрузив, наконец, последнюю страницу, они выдохнули.
– Тут какой-то девичий бред. «Любовь-морковь», – произнес с разочарованием Гоша.
– Погоди, надо искать, кому дневник принадлежал. – отозвалась Маруся, всё дальше проникая в тайны девичьего дневника.
То, что дневник писала девушка, было ясно с первого абзаца.
– Я нашла. Нашла! – вскричала Маруся. – Надо позвать остальных.
Гоша сбегал за ними. Едва все расселись в комнате, Маруся начала читать отдельные абзацы:
День первый:
– Сегодня впервые увидела В. Он активно добивается моего внимания. Даже в кафе пришел за мной. Мне он нравится. Он сильный. Но смотрю на себя в зеркало и понимаю, что не мог он влюбиться. Ему что-то надо.
День второй:
– В. пришел ко мне с цветами. Я пригласила его в комнату и пошла за чаем. Вернулась, а он пристально рассматривает семейную реликвию. Я никому про нее не рассказываю. Мы мило поговорили, и через пятнадцать минут он ушел.
День третий:
– В. не появлялся сегодня в своей комнате. Как он ушел ночью, так его и не было. Дверь и кровать не скрипели. Волнуюсь.
День четвертый:
– В. снова не пришел домой. Я сижу на парах, но постоянно думаю о нем. Неужели сама влюбилась? Нет, не может быть.
День пятый:
– В. пришел домой грязный, потрепанный и измотанный. Через стенку слышала, как он сразу завалился спать. Тревога было улеглась, но всколыхнулась с новой силой. В. проспал всю ночь и следующий день.
День седьмой:
– День пропустила, писать не о чем. Провела дома, пропустила институт. В. так и не появился, снова ушел. Волнуюсь. Не могу учиться.
День восьмой:
– Ура! В. пришел ко мне в комнату усталый и какой-то странно-спокойный. Пришел и сразу начал разговор о том, что моя реликвия, которую мне передал дед, вовсе и не моя. Оказалось, дед украл ее из схрона семьи Вишневых. В. рассказал мне большую тайну. Я готова была ему поверить и на слово, но он показал старинную фотографию его предка и реликвии. Прости, дневник, даже тебе я не могу доверить истинное ее название. В. оказался не тем, за кого я его принимала. Оказывается, я живу в его доме, он потомок его владельца. Каждое его слово, словно ключ к тайне.
День девятый:
– В. опять ушел. Я промучилась всю ночь, никак не могла решить, Виктор пришел ко мне только из-за реликвии или же я ему нравлюсь. Как спросить? Надо ли спросить? Даже посоветоваться не с кем.
День 10:
– За мной начал ухаживать мужчина. И это не Виктор. Дарит цветы и украшения. Я ему повода не давала, но он настойчиво зовет меня в кино или в ресторан. Он страшный. Нет, внешне он вполне симпатичный, чем-то напоминает Виктора, только ростом пониже, даже одежда одинаковая, словно под копирку. Только от него веет опасностью.
День 11:
– Виктор снова не пришел. В его комнате тишина. Я спрятала реликвию, что-то мне за нее страшно. Скорее бы он пришел и забрал ее. Мне она и не нужна была.
Снова приходил ухажер. Теперь он караулит меня у дома. Страшно выходить на улицу. Видела у него под курткой пистолет.
День 12:
– Снова дома. Виктор пришел. Отдала реликвию. Устала сильно.
День 13:
– 13 день знакомства и пятница. Неужели знак?
Утро: Виктор пришел, позвал в кино. Не ожидала. Пришлось отказаться. Показалось, обиделся.
Вечер: Виктор снова пришел. Сидел молча напротив меня и буравил взглядом. Так и просидели с час молча. Пора ли мне его бояться? Уходя, схватил в объятья. Тепло.
День 14:
– Виктор снова принес цветы. В кино не звал. Сказал, что ему нужно будет уехать далеко, примерно на месяц. Я в душе рыдала. Спросил, дождусь ли я его или буду крутить роман с парнем у подъезда? Не выдержала, расплакалась. Рассказала про домогательства парня, что повода не давала. Витя вышел. Во дворе драка. Он отколошматил парня до крови.
День 44:
– Дни напролет маялась. Сегодня день его приезда, если не соврал. Ухажер больше не приходил, спасибо Вите. Весь месяц ни письма, ни звонка. Жду.
День 45:
– Витя вернулся. Упала в его объятия без зазрения совести. Плевать на приличия. Ночь была яркой и познавательной.
День 46:
– Пошли в ЗАГС. Поженили в тот же день. Платье купили утром, вечером уже была роспись, правда, после закрытия учреждения.
Год спустя:
– Прости, дневник, совсем нет времени писать. Все у меня хорошо. Живем с Витей в отдельном доме. Говорит, что любит. Все еще сомневаюсь. Мы разгадали тайну моей реликвии и то, что пользоваться ей может только женщина. Словно и так мало на мне ответственности. Представляешь, снова объявился мой старый институтский ухажер, который караулил меня у дома. Появился и пропал.
Еще год спустя:
– Снова, дневник, прости. У нас родился сын. Пришлось отдать его тайно в детский дом подальше отсюда. Пишу, а сама трясусь, чтобы только никто не узнал. Витя влез в какие-то криминальные вещи. Мне не говорит, но в последние дни в доме все на нервах. Охрана на стороже, я в нервах. Поговорить не с кем.
День спустя:
– Витя признался, будет заварушка. И без того мрачное настроение совсем грозит депрессией. Не могу не думать о сыне. Где он, что с ним? Держусь из последних сил. Сегодня объявился мой тот ухажер. Уже во второй раз. Правда, пришел не ко мне, а к Вите. Они долго говорили в его кабинете. Витя вышел мрачнее тучи. Теперь переживания не только о сыне, но и обо всех нас.
Два дня спустя:
– Мой ухажер, Алексей Зарецкий, оказался правой рукой Евгения Ринова, большого босса в криминальной области столицы. Как же так? Куда Витя смотрел, когда переходил ему дорогу? Оказалась, что все не так просто. Причины Зарецкий не хочет называть, думает об условиях. Не понятно, чего хочет его босс. Думаю, ему нужен бизнес мужа. Но еще есть выгода для Зарецкого, он тоже играет в какую-то свою игру против Вити.
День 3:
– Переговоры. Витя уехал. Спустя пять часов вернулся. Заперся в кабинете. Молчит.
Вышел к вечеру. Спустился в подвал к научникам. Это тоже тайна, но сил нет уже все это в себе хранить. Вышел с каким-то предметом, похожим на среднюю коробку. Мне не сказал. Сидит, с кем-то говорит, но я точно знаю, там кроме него никого нет. Снова страх.
День 4:
– Пришел ко мне поговорить. Оказывается, Ринов хочет видеть меня и говорить только со мной. Вечер: одела свой лучший черный костюм, вошла в роль стервы, поехала на встречу. Вернулась через три часа. Витя, словно раненный лев, топтал коридор у двери. Осунулся. Плохо выглядит. Отложили разговор на завтра.
День 5:
– Рвет и мечет в ярости. Зарецкий требует реликвию себе. И даже не одну, а комплект. У него тоже есть одна. Ему нужны все три. Виктор про третий артефакт не знал. Удивлен. Еще больше удивился, когда узнал, что семья Зарецких усыновила его врага. В доме для брошенных детей он значился под фамилией Вишнев. Получается, что они родственники.
День 6:
– Зарецкий не хочет ждать. Стрелка завтра. Идем все вместе с военной хитростью. Витя уехал по делам. Мне доставили письмо. Вот, черт. В нем лежит бирка нашего сына. Слов нет. Условий нет, это предупреждение. Сказать Вите? Не знаю, как, но надо! Смотрю телек, опять сюжет про бои в тюрьмах. Там одни звери покалеченные.
День:
– Поехала покупать себе одежду. Все тихо. В примерочную вошла женщина, якобы продавец. Отдала мне письмо от Зарецкого. Сказала прочитать и оставить в кармане плаща. Зарецкий требует отдать реликвии и предать Витю, стуканув на него в известный орган правопорядка. Сегодня. До стрелки. А также пишет, что, если до десяти вечера ничего не сделаю, он сам настучит, естественно, анонимно. Снова страх сжимает сердце. Приехала домой, уединились с Витей. Рассказала ему все. Плакала. Что делать, не знаю. Витя отправил меня стучать. Сделала, как он сказал. Снова рыдаю. И сына не забрать, сейчас совсем не время. Витя сказал, что с сыном все в порядке, его спрятали. Немного легче стало дышать. Дальше пришел начальник охраны, и мы втроем находились в кабинете, двое присоединились чуть позже. Он указал нам на хижину, в которой можно было бы отсидеться, если все пойдет не так, как надо. Там оружие, новые паспорта и вещи. Сил нет бояться, но воображение рисует все новые кровавые сюжеты. Ночь не спала.
День 7:
– Из органа правопорядка никто не пришел. Хотя заявление мое приняли. Что-то не так. Обычно пишу вечером по итогу, но сейчас совсем труба. Нервы расшатались, Витя снова заперся в кабинете, говорит сам с собой. Хожу из угла в угол. Что будет дальше, неизвестно.
День 12:
– Так много воды утекло. Зарецкий отпустил меня домой. Ненадолго. Он перехитрил нас по всем фронтам. Он украл мои специальные пули, купил одного из наших и забрал себе нашего сына. На поляне была бойня, или мне так показалось. Ринов сидел в машине, но я его видела. Послал вместо себя моего старого ухажера. Это его прихвостень. В окне машины я видела ребенка. В тот момент думала – блеф. Однако он приставил пистолет к виску ребенка. Подкупленный охранник взглядом указал мне на пистолет в его руке. Сердце разрывало от вида моего Вити на коленях. Выбор теперь за мной: или ребенок, возможно, чужой, или муж. Выстрел, но стреляла не я. В пистолете был холостой заряд. Все, кто остался, смотрели на меня. В какой-то момент и я поверила, что убила Витю. Пистолет выпал из руки, и дальше накрыла темнота. Ребенка мне так и не показали, не знаю, наш или нет. Сегодня Зарецкий сказал про сюрприз. Помню только, как его люди вернулись из моей квартиры ни с чем. Витя отправил посылку своим родственникам в деревню. Дальше – опять темнота.
День 13:
– Снова эта цифра, тринадцать. Злой рок прям на ней сходится. Зарецкий привез меня в какой-то клуб. Все время поездки я была в повязке. Помню, что машина ехала под углом, словно взбиралась в гору. Открыв глаза, я увидела много людей за столиками, которые разговаривали, пили и ели. В центре огромного зала стоит клетка. Внутри борются двое мужчин. Охрана посадила меня на стул так, что я оказалась в центре всего этого действа. Меня привязали к стулу, один охранник встал в тени с пистолетом, дуло которого было направлено мне прямо в сердце. Я видела это в зеркале. Седьмой бой. Ведущий что-то выкрикивает. Второй охранник подошел, передал мне шампанское и сыр, настоятельно рекомендовал есть. Кусок застревал в горле, шампанское было настолько горьким, что поднималось обратно. Я посмотрела на арену, а там - Витя. Стоит и смотрит прямо на меня. Он уже порядком битый. Нос сломан, возможно, что-то еще, видимо, тут не в первый раз. Сижу, застыла. Понимаю, то, что он видит, не в мою пользу. Я действительно стала предательницей в его глазах? Выстрелила в него, сижу ем, рядом Зарецкий, держит меня за руку. Муж только поморщился. И тут меня как торкнуло. Я начала беззвучно петь нашу песню. Да, она играла откуда-то сзади, когда я в белом выходила на поляну. Этот трюк мы задумали, если бы надо было бы отвлечь людей Зарецкого. Однако все вышло из-под контроля, когда выискался предатель, руководитель тайного выхода из леса. Именно он не вовремя вывел всех из леса и настоял на моем появлении в белом, словно свадебном, платье. И теперь я в белом. Не знаю, видит ли он мои усилия, но я шевелю губами, пока Зарецкий отвлекся.
День 17:
– Это уже не дневник, а отдельные листы, их проще прятать. Когда-нибудь я, возможно, соберу его и свою жизнь в целый дневник. Снова клуб и снова бой Вити. И снова я беззвучно пою.
День 20:
– За мной следят. Пишу в ванной и там же прячу листы. Там же лежит мой дневник, который начала в плену у Зарецкого. Сегодня эта тварь снова обещает сюрприз, аж весь светится.
Вечер: Сюрприз срывается. За Зарецким приехали люди из органа правопорядка. Его забрали вместе со всеми прихвостнями. Меня освободили. Забрала вещи, вернулась домой. Дома пустота, нет даже охраны. Думаю, что делать.
День 21:
– В дом ворвались люди Зарецкого, которым удалось сбежать. Среди них главным теперь был тот самый предатель. Я снова в плену. Вечером меня снова ожидает клуб и сюрприз. Ненавижу сюрпризы.
Вечер: сюрприз – бой между Витей и Зарецким. Витя победил! Предатель за моим столиком рад. Не скрывает, что это он Зарецкого сдал. Поднял меня со стула, поволок на крышу. Показал мне, как тело Зарецкого падает с обрыва.
День 25:
– Предатель снова везет меня в клуб. Везет молча, но чувствую, сегодня будет что-то совсем из ряда вон выходящее. Сил волноваться нет. Мыслей нет.
День 27:
– Предатель сообщил, что сегодня у Вити последний бой. Его ушатает какой-то гопник. Уйду в след за ним. Так сказал предатель. Сегодня Вита умрет! Завтра будет новая женщина…
– На этом дневник заканчивается. – проговорила Маруся. – Фух. Сама распереживалась. Вот значит, как, на Земле был сын Виты и Виктора. Интересно, что с ним случилось?
– Что значит новая женщина? – задал вопрос Константин.
– Опять куча вопросов и никаких ответов. – проговорил дед. – Получается, компас и лампу Виктор не отдал Зарецкому. И где теперь искать гребень? Где его мог спрятать Зарецкий?
– Подождите, тут еще есть запись на самой последней странице. – произнес Гоша.
Он досматривал остальные результаты, постранично сделанные аппаратом.
– Вот, взгляните. Если перевернуть тетрадь, то получится текст:
– Если этот дневник увидит кто-то, кто знает про мою реликвию, знайте, что я пользовалась лампой и точно знаю, что случится. Никто, кроме меня, не знает. Я подстраховалась, наняла киллера. Именно он выстрелил за меня в Витю, я бы не смогла. Мы выстрелили одновременно. В моем рукаве был небольшой пакет с порохом и пулькой. Она не причинила бы никому вреда, только для вида. И этот маневр сработал, все решили, что это я. Сложно представить, но я видела собственную смерть и смерть Вити. Зато теперь я знаю, что моего сына не было в той машине. Он живет себе спокойно в приемной семье одного из работников Вити, который давно уволился и переехал. Муж подстраховал всех нас. Почему я не остановила наши смерти? Потому что смерть – это новое начало. Если читаешь ты, мой сын, знай, что я очень люблю тебя! С Любовью в сердце, Вита.
– Не слабо. – проговорила Маруся. – Она все знала, но ничего не предприняла. Могла бы Виктора спасти.
– Может, и спасла. – проговорил Гоша. – Она же написала, что есть новое начало.
– Что это за начало, для которого стоило умереть? – усомнился дед.
Рассуждения оставили на потом. Шок сказывался.
