«Сэндвич с пеплом и фазаном» kitabından alıntılar, sayfa 2
Притворяться тупицей - один из моих многочисленных талантов. Если считать глупость теоретической физикой, то я - Альберт Эйнштейн собственной персоной.
Но нет смысла жалеть себя. Я давно заметила, что всегда лучше и полезнее заставить кого-то другого сделать эту работу за тебя.
Одна из тех вещей, которые вгоняют меня в ужас при мысли о взрослой жизни, - то, что рано или поздно ты поддаешься сентиментальности в ущерб простой логике. Фальшивые чувства препятствуют действиям , как густой мед склеивает крошечные детали часового механизма.
I THINK IT WAS Aristotle who first said that Nature abhors a vacuum. Others, such as Hobbes, Boyle, and Newton, climbed onto Aristotle’s soapbox at a much later date. But for all their collective brains, these brilliant boys got it only half right. Nature does abhor a vacuum, but she equally abhors pressure. If you stop to think for even a second, it should be obvious, shouldn’t it?
Give Nature a vacuum and she will try to fill it. Give her localized pressure and she will try to disperse it. She is forever seeking a balance she can never achieve, never happy with what she’s got.
Зачем меня увезли за тридевять земель из страны шестипенсовиков – страны полукрон, полупенни, флоринов, фартингов и шиллингов? Страны нормальных денег, где все имело смысл?
Как я научусь выживать в этой языческой стране, где джемперы именуют свитерами, сахарные трубочки вафельными рожками, ластик резинкой, эстакады виадуками, а «будьте здоровы» означает «до свидания»?
Защищаться, прячась за правила, — это хитрый трюк, все равно что использовать мышь, чтобы вызывать панику среди слонов врага и заставить их затоптать его до смерти.
В отчаянном положении нужны отчаянные меры
Щекотка и учеба очень похожи. Когда ты сам себя щекочешь - это удовольствие; но когда это делает кто-то другой - мучение.
WHENEVER SOMEONE TELLS YOU they want to have a little talk, you can be sure they mean a big one.
There’s something in human nature, I’m beginning to learn, that makes an adult, when speaking to a younger person, magnify the little things and shrink the big ones. It’s like looking—or talking—through a kind of word-telescope that, no matter which end they choose, distorts the truth. Your mistakes are always magnified and your victories shrunken.
Has no one ever noticed this but me? If not, then I’m happy to take the credit for being the first to point it out.
Perhaps only J. M. Barrie, the author of Peter Pan, saw through dimly to the truth: that by the time we are old enough to protest such rotten injustice, we have already forgotten it.
— Гммм, — протянула мисс Баннерман.
Идиальный ответ.
