Kitabı oku: «Палестина и Израиль. От начала XX века до 7 октября 2023 года», sayfa 4

Yazı tipi:

Глава 3. Палестина

Город трех религий

Иерусалим в начале XX века представлял собой небольшой провинциальный город на окраине Османской империи. Первую, турецкую, перепись населения здесь провели в 1896 году. В городе, согласно переписи, проживало 45 420 человек. Из них 28 112 – евреев, 8560 – мусульман и 8748 – христиан. Жителей Иерусалима по законам того времени османские власти переписывали исключительно по вероисповедованию. Если бы их переписали тогда по родному языку или по происхождению, то иерусалимская этническая картина вышла бы совершенно фантастической, вероятно, единственной такой во всем мире, настолько она была пестрой. Большинство проживающих в городе евреев были людьми крайне набожными, приехавшими из всех мыслимых мест на земле ради того, чтобы умереть в Святом Городе или дождаться прихода Машиаха. Это были люди не от мира сего, жившие ради бога одного, которому и молились днями напролет у Стены Плача. Они стали приезжать в середине XIX века, когда их стали сюда пускать османские власти. Лишь в конце XIX века в Святой Город стали приезжать и евреи-миряне, главным образом беженцы от погромов в Российской империи. Иерусалимские мусульмане в основной своей массе были местными арабами, но в городе также имелась большая прослойка мусульманских приезжих из соседних Египта и Сирии. Были мусульмане, приехавшие совсем издалека – из Йемена, из Марокко, были даже мусульмане из Индии. Но самой, пожалуй, необычной городской общиной являлись христиане. Кого здесь только не было? Армянская церковь была самой в городе старой. Греческая православная церковь считалась самой богатой, за ней шла Русская православная церковь. Англичане, американцы, французы, немцы, итальянцы, скандинавы, эфиопы, копты – вот далеко не полный список тех, кто имел в Иерусалиме очень существенное церковное и гражданское присутствие. Католики, протестанты и православные всевозможных деноминаций из всех стран Европы считали своим долгом иметь в Святом Городе свой храм. Однако самыми в Иерусалиме колоритными, вне всякого сомнения, были многочисленные христианские секты самого разного толка, считавшие смыслом своего существования присутствие в Святом Городе, дабы не пропустить второе пришествие Иисуса Христа. Среди иерусалимских христиан было также много местных арабов. Приблизительно 10 % палестинских арабов на то время исповедовали христианство, и значительная их часть проживала в Иерусалиме. Цифры турецкой переписи не совсем точно отображают количество реально находившихся в Святом Городе христиан. К началу XX века Иерусалим стал одним из самых больших в мире центров христианского паломничества. Больше всего паломников ехало на праздники – на Пасху, на Рождество, на Новый год. Львиную долю приезжих составляли жители Российской империи, но в принципе ехали со всего мира – вплоть до христиан с Малабарского побережья, с которым иерусалимские купцы вели активную торговлю специями. Самым распространенным видом коммерции в городе были по этой причине гостиницы, ведь на праздники население города удваивалось из-за паломников. В такие дни ни у кого не оставалось сомнений, что Иерусалим – город в первую очередь христианский, столько на улицах было празднично одетых христиан, приехавших буквально со всего света. В принципе, и во все остальные непраздничные дни любому сюда попавшему было сразу ясно, чей это город, столько здесь было церквей, монастырей, храмов и всяческих других богоугодных строений. Другие религии такого количества молельных мест в Иерусалиме даже близко не имели. Несколько убогих синагог ютились незаметно тут и там в Еврейском квартале Старого города словно бедные церковные мыши, затаившиеся за кафедрой величественного христианского собора, коим по большому счету и являлся Иерусалим. Количество мечетей в городе также было не таким уж большим, из крупных была только рассыпающаяся от старости мечеть Аль-Акса на Храмовой горе. Святой Город в начале XX века, без всякого сомнения, был в первую очередь городом христианским, а не еврейским или арабским, как ни странно это может звучать в наши дни. Надо также признать, что все три вероисповедания при османах жили совершенно мирно, не допуская в отношении друг друга даже самых малых не то что эксцессов, но даже оскорблений. Каждый в святом для них городе занимался исключительно поклонением своему богу, с крайним уважением относясь к богу соседнему. Центр трех религий – Иерусалим – на то время вероятно был самым толерантным местом в мире. Даже многочисленные паломники, люди крайне набожные, в Святом Городе никогда не относились к представителям другой религии враждебно, хотя в ином мире, особенно в просвещенной Европе, такой вражды между различными конфессиями было предостаточно. Единственных, кого в Иерусалиме не любили, это археологов. Их в город приезжало немало, ведь им здесь было раскапывать и раскапывать. Вот это «раскапывать» приводило местное глубоко набожное население в неописуемую ярость, когда особо дерзкие археологи начинали копать в каком-то особо святом месте. Но даже такие с первого взгляда бурные беспорядки заканчивались с появлением дюжины османских жандармов. Иерусалим был городом набожным, а потому мирным, что в корне изменилось после окончания Первой мировой войны.

Толпа верующих во дворе храма Гроба Господня

Единственным серьезным английским экономическим применением Палестины стал нефтепровод Мосул – Хайфа. По нему англичане доставляли иракскую нефть до средиземноморского порта в Хайфе, построенного ими в 1922–1933 годах. Святая Земля была для британской правящей элиты, вне зависимости от ее партийной принадлежности, некой особой христианской жемчужиной в короне империи, совсем как Индия была в этой короне жемчужиной экономической.

Для верующих христиан всего мира того времени Иерусалим имел мифическое значение. Когда Первая мировая война только началась, взгляды британского и французского политического руководства немедленно обратились к Иерусалиму, однако Ближний Восток был театром британских военных действий, а потому именно Лондону выпало владеть городом после победы над Османской империей. Иерусалим и Палестина не представляли для англичан на протяжении всего их мандата здесь, продлившегося почти 30 лет, практически никакой экономической выгоды, в отличие от, скажем, соседнего иракского мандата с его нефтью. Единственным серьезным английским экономическим применением Палестины стал нефтепровод Мосул – Хайфа. По нему англичане доставляли иракскую нефть до средиземноморского порта в Хайфе, построенного ими в 1922–1933 годах. Святая Земля была для британской правящей элиты, вне зависимости от ее партийной принадлежности, некой особой христианской жемчужиной в короне империи, совсем как Индия была в этой короне жемчужиной экономической. После окончания Первой мировой войны Британская империя достигла пика своего величия, став единственной (ненадолго) сверхдержавой на планете. Святая Земля требовалась Лондону в качестве еще одного, в этот раз христианского, доказательства того, что именно Британия является бесспорным лидером Христианского мира, ведь ей удалось то, что не удалось в свое время крестоносцам – освободить храм Гроба Господня. Франции досталась в этом смысле разве что могила победившего крестоносцев Саладина в соседнем Дамаске, на которую ходил плевать Верховный французский комиссар в Сирии генерал Анри Гуро.

Министр по делам колоний Уинстон Черчилль и англиканский епископ Иерусалима Маккайнс. 1921 год, Иерусалим

Однако доставшаяся Англии после победы в Великой войне Палестина оказалась, пожалуй, самой сложной ближневосточной костью, ставшей в британском имперском горле так сильно поперек, что Лондон бросил ее одной из первых, когда империя стала рушиться после окончания Второй мировой войны. Палестинский, иерусалимский, еврейский, арабский, христианский и многие другие вопросы, возникшие на Святой Земле после прихода сюда англичан осенью 1917 года, остаются самым сложным узлом политических противоречий на всем Ближнем Востоке по сегодняшний день. Непростой, противоречивой часто жестокой и кровавой является история практически каждого современного государства, созданного на Ближнем Востоке в XX веке. Взять только миллионные жертвы ни в чем неповинного мирного населения погибшего в муках рождения Турецкой республики. Ход ближневосточных исторических событий скрыт противоборствующими сторонами за плотной политической завесой. При этом каждая из противоборствующих сторон имеет свою правду. История на Ближнем Востоке является одним из главных политических инструментов для решения многочисленных уже целое столетие не прекращающихся здесь конфликтов. Среди таких противостояний еврейско-арабский конфликт без всяких сомнений на Ближнем Востоке является центральным, однако не евреи и арабы в конфликте этом целиком виноваты. Были еще англичане, о которых сегодня уже никто не помнит, но чья роль была в рождении конфликта, вероятно, самой большой, о чем сегодня, естественно, уже никто не говорит. На протяжении тысячелетий евреи жили мирно среди народов Востока, за много веков до того как эти народы стали мусульманскими и много веков после того как они стали мусульманскими. Никогда у евреев не было на Востоке никаких проблем. В Европе же евреев после появления христианства два тысячелетия подряд убивали, изгоняли, унижали. Для евреев существовало два мира: адский на Западе и мирный на Востоке. Отношения между мусульманами и евреями изменились за каких-то несколько лет после более чем тысячелетнего мирного сосуществования, когда за отношения эти взялись англичане. Англичан винить во всех палестинских проблемах будет также не совсем корректно, поскольку все, что произошло, случилось при множестве трагических мировых обстоятельств первой половины самого жестокого в истории человечества XX века. Но именно англичане своей колониальной политической мерзостью – разделять и властвовать – в самом начале современной палестинской истории распалили или как минимум дали разгореться будущей еврейско-арабской вражде, после чего в 1947 году умыли свои грязные империалистические руки и бежали из Палестины от проблем подальше. В том же самом 1947 году они бежали таким же образом из Индии, после более чем векового там правления, оставив после себя индо-пакистанскую вражду, стоившую людям миллионы жизней. Ни в Палестине, ни в Индии англичане, после 1947 года, больше не появлялись, они лишь пишут исторические труды о том, как принесли туземным народам цивилизацию, а те отплатили им неблагодарностью.

Вернемся, однако, в конец 1917 года, когда британские войска отбили Иерусалим у турок, что сопровождалось невиданной пропагандистской кампанией в прессе почти всех христианских стран мира, за исключением разве что прессы германской и австро-венгерской. Почивая на всемирных христианских лаврах, англичане стали неспешно в Палестине осваиваться. Местное население всех вероисповеданий и происхождений было преисполнено к новой власти небывалого уважения в ожидании справедливого решения своей дальнейшей судьбы. Речь в первую очередь шла об арабах. Они ожидали, как им обещали, что из бывших османских владений будет создано большое независимое Хашимитское королевство – Великая Сирия. Идеи панарабизма царили в умах многих мусульман Ближнего Востока в те дни, они считали себя братьями и мечтали о едином неделимом могучем арабском государстве, в которое входили бы территории современных Сирии, Ливана, Израиля, Палестины, Иордании и части Саудовской Аравии. Править новым великим арабским королевством должна была династия Хашимитов – хранителей Мекки и Медины. Естественно, все жители Палестины и жители всей будущей Великой Сирии относились к англичанам, принесшим им такой великий государственный дар с неподдельным трепетом и восхищением, пока не поняли, что никакого дара от англичан и союзников их французов не будет. После такого грандиозного надувательства и надругательства над надеждами человеческими нет ничего в том удивительного, что все у англичан пошло на Ближнем Востоке не так. Как уже было рассказано, через месяц с небольшим после окончания Первой мировой войны международная политическая элита потянулась в Париж, где должна была начаться мирная конференция, в ходе которой победители намеревались перекроить мир на свой лад. Арабская делегация явилась на конференцию одной из первых. Мы уже знаем, что возглавлял ее эмир Фейсал аль-Хашими, сын шерифа Мекки, короля Хиджаза. У него имелись все полномочия вести переговоры о судьбе арабского народа от имени Хашимитов и в принципе от имени всего арабского народа, поскольку на тот момент Хашимиты являлись бесспорными лидерами арабского мира. Именно Хашимиты вели все переговоры о создании Великой Сирии с англичанами, именно им англичане дали все свои обещания, именно их Лондон рассматривал в качестве единственных законных представителей арабского народа, именно их считали будущими правителями будущего великого арабского государства. За месяц до прибытия в Париж эмир Фейсал встретился в Лондоне с лидером сионистов Хаимом Вейцманом, и они начали переговоры о будущем еврейского народа в будущей Великой Сирии. Фейсал и Вейцман уже встречались летом 1918 года, их переговоры в Лондоне не были первыми. Довольно вероятно, что между домом Хашимитов и сионистами серьезные переговоры шли уже давно, вероятно, о том, как они могли оказаться друг другу полезными в будущем ближневосточном политическом устройстве. Сионистам требовалось согласие арабов на еврейское присутствие в Палестине, Хашимитам от сионистов могло требоваться очень много чего разного: от финансовой помощи в построении будущей Великой Сирии до их политических связей в Европе и Америке. Эмир Фейсал имел в отношении евреев на тот момент очень широкие возможности договариваться, как ему было удобно. Хашимиты собирались создать большое арабское государство площадью в полмиллиона квадратных километров с населением около 6–7 миллионов мусульман. Что́ им были 50 тысяч евреев, которым требовалось выдать кроху земли от силы в 5 тысяч километров в качестве какой-то автономии где-то там на отшибе, в Южной Сирии, как тогда называли Палестину. Столицей будущего государства должен был быть Дамаск, самый большой на то время город в регионе, самой в нем ценной землей являлось средиземноморское побережье, а также Мекка и Медина в аравийской пустыне. Один только Бейрут имел для Хашимитов куда большее экономическое и политическое значение, нежели вся Южная Сирия. В отношении Иерусалима у эмира Фейсала не имелось никаких сомнений, чей это будет город. Он будет христианским, то есть английским. В лучшем случае эмир намеревался обговорить арабские права на Храмовую гору. Значительная часть проживающих на то время в Палестине евреев были набожными стариками, которые не представляли собой никакой опасности. Все они занимались одним только делом – молились богу у Стены Плача. Иными словами, евреи жили преимущественно в английском Иерусалиме, на который Хашимиты не претендовали. Многие радикально настроенные палестинцы по сей день обвиняют Хашимитов в предательстве, в том, что они марионетки сионистов и британских (затем американских) империалистов, в чем они, вероятно, отчасти правы. Хашимиты очень тесно сотрудничали и с теми, и с этими, и с кем они только не сотрудничали, чтобы выжить на самом опасном политическом месте Ближнего Востока, на котором они оказались по воле истории. Выжила всего одна небольшая иорданская ветвь, да и то после тяжелейших испытаний, пройдя не раз по краю глубочайшей ближневосточной пропасти. А ведь тогда, в январе 1919 года, не было в арабском мире более могущественной семьи, чем Хашимитская.

Главным городом в регионе, столицей будущего единого арабского государства был Дамаск

Все арабские, еврейские, хашимитские и многие-многие другие планы на Ближнем Востоке пошли прахом уже в 1919 году, когда сначала Хашимитам, затем всем остальным стало ясно, что претворяться в жизнь на местах будут только англо-французские планы. Будущая ближневосточная трагедия заключалась еще и в том, что Лондон с Парижем жестоко поссорились буквально на следующий день после окончания Великой войны, когда приступили к дележу завоеванного мира. Премьер-министр Франции Жорж Клемансо по кличке «Тигр», человек неуравновешенный и политик крайне радикальный, истерично кричал о том, что именно Франция понесла в войне самые большие потери, а потому больше остальных имеет право получить за понесенные страдания справедливую компенсацию. Касаемо потерь и страданий господин Клемансо был прав. Почти все четыре года война шла на севере Франции, в результате чего эта часть страны была полностью разрушена. Каждую делегацию, принимавшую участие в работе Парижской конференции, обязательно везли в Париж через те места, где шли бои, чтобы политики могли увидеть, насколько великой была боль Франции. Таких разрушений человечество действительно никогда до этого не видело. За годы Великой войны ни один снаряд не упал на территорию Великобритании, английских солдат погибло в разы меньше, чем французских, жертв среди мирного населения вообще не было, потому как Британия войны вообще не видела. По этой причине Клемансо требовал справедливую долю Ближнего Востока в качестве компенсации за французские страдания. Создание единой Великой Сирии под руководством династии Хашимитов, которых англичане полностью контролировали, вероятно, повело бы весь Ближний Восток совершенно иным путем, куда более мирным… но тигр Клемансо неистово требовал своей доли, а потому арабов пришлось делить. Когда в конце 1919 года на средиземноморском сирийском побережье высадилась французская армия, а британские войска начали уходить из Сирии, всем стало ясно, что никакой Великой Сирии не будет. Естественно, такое вопиющее нарушение данных обязательств поставило на арабском энтузиазме в британском отношении политический крест.

Жорж Клемансо, «Тигр», сыграл в истории Ближнего Востока трагическую роль

В Сирии начались волнения, затем восстания, но французы каленым железом взяли власть на местах в свои руки, затем установили в своем мандате палочный колониальный режим, продержавшийся четверть века до 1946 года. На все про все у них ушло около двух лет, и к концу 1921 года Сирия была прочно уже совсем в другом, французском мире. Если раньше при османах зажиточные жители Иерусалима ездили за покупками и по важным делам в соседний куда более цивилизованный Бейрут, то теперь эти два города находились в разных мандатах, то есть в разных государствах. Так Южная Сирия в 1920 году стала Палестиной, как по документам, так и в умах людей, здесь проживающих. Местным арабам было теперь ясно, что никакого единого великого Хашимитского королевства не будет. Чего им, однако, не было ясно – что теперь с ними будет, в каком они будут жить государстве? Действительно, нигде больше в послевоенном мире не образовалось столь великой политической путаницы, как на территории Палестины в 1920 году. Иерусалим англичане без всяких сомнений намеревались превратить в христианский город. После Святого Города шла Святая Земля – Назарет, Вифлеем, Иордан и многие другие места, которые также имели для христиан всего мира огромное значение. Здесь проживали почти исключительно арабы, но многие из них были христианами. Затем шла остальная Палестина, которая была в основном сельской, полностью арабской и мусульманской. Причем имелся Западный берег реки Иордан и Восточный берег реки Иордан. На Западном берегу находились Святая Земля, Средиземноморское побережье и большая часть плодородных земель. Иными словами, именно на Западном берегу располагались главные палестинские духовные и материальные ценности, в то время как Восточный берег представлял собой малонаселенную, никому по большому счету не нужную пустыню. Когда речь идет о Западном береге реки Иордан, надо еще помнить, что почти половину территории этого берега занимает пустыня Негев, в которой на то время проживало от силы полсотни тысяч бедуинов, кочующих аполитично по пустыне в полном отрыве от внешнего мира, будь он английским или французским. Арабы Южной Сирии, ставшие теперь палестинцами, отколотые от большого арабского мира в Сирии, с опасением смотрели в будущее. Лондон стремительно взялся устраивать Палестину по своему усмотрению. Первым делом он поделил ее на две части по реке Иордан. Англичане отдали ненужную им пустыню на Восточном берегу реки Иордан эмиру Абдалле, сыну шерифа Мекки Хусейна, частично рассчитавшись таким образом с Хашимитами за те обещания, которые они им дали в годы войны. В 1921 году они сделали другого сына Хусейна, эмира Фейсала королем Ирака. Так Восточный берег реки Иордан стал в 1920 году Трансиорданией, затем в 1946 году Иорданией. На Западном берегу реки Иордан на Святой Земле англичане принялись строить свою полноценную колонию. Вот именно эта, английская, территория и вошла, начиная с 1920 года, в мировую историю под названием Палестина, оставив в прошлом название Южная Сирия, и потеряв свою вторую половину на другом берегу реки Иордан.