Kitabı oku: «Ката – дочь конунга», sayfa 4

Мальчишка важно шагал в веренице парнишек постарше, держа в руках большой глиняный кувшин с каким-то питьем. Он был принаряжен в добротный кафтанчик и аккуратную рубаху, на ногах красовались сапожки.

– Мал! – выкрикнула Маша, когда мальчишки шли обратно. Мал закрутил головой, увидел ее и расплылся в улыбке. Маша призывно замахала руками, и мал, оглянувшись на уходивших товарищей, все же развернулся и подбежал к ней.

– Ну здравствуй, дружок! – Маша искренне была рада мальчику, – ты как тут оказался?

– А я теперь не дворовый! – похвастался Мал, – княжна Катерина Владимировна заступилась, а боярин Светозар забрал в детинец. Я теперь – детский! Служу воинам, помогаю, подношу, а они учат меня.

– Это очень хорошо! – Маша улыбнулась, – не обижают тебя?

– Нет! – затряс головой Мал, – что ты!

В это время один из мальчиков вернулся и сердито замахал. Мал дернулся бежать, потом вернулся, неловко протянул руки и обнял Машу за шею. Проходя мимо Каты, поклонился ей до земли, и, выполнив все, сорвался с места и исчез в толпе.

Маше тоже хотелось уже куда-нибудь выйти. Зал хоть и был большим, но многолюдье создавало духоту, и она устала. Музыканты закончили выступление, стало потише. К Кате подошла служанка, протянула с поклоном чашу. Ката взяла и махнула головой на Машу. Девушка быстро обернулась, принеся напиток и Маше.

Маша не хотела пить. За эти несколько дней она перепробовала множество напитков, в том числе и алкогольных, и пришла к выводу, что самым вкусным тут была вода. Все, что содержало алкоголь, очень сильно пьянило, и Маше это совсем не нравилось

Осторожно понюхав содержимое, она вдруг ощутила запах мяты. Брожением не пахло, и Маша отпила. Приятный холодящий напиток пролился в горло, и она с удовольствием отпила еще. Удивительное питье взбодрило. Вдруг за спиной пронесся восхищенный ропот, и раздался оглушительный рев, отчего Маша, да и все присутствующие зажали уши. Она резко обернулась – два мужика ввели в зал медведя. Маша ахнула и зажала рот ладонью. Медведь был настоящим великаном. Он шел на четырех лапах, удерживаемый намордником, у которого с двух сторон были прикреплены цепи. Мужики хоть и держали зверя, но стало понятно, что если он захочет освободиться, то ему не составит труда это сделать.

– Мамочки! – прошептала Маша, – они тут все сумасшедшие!

Ката схватила ее за локоть. Медведь тем временем встал на задние лапы, а передние поднял вверх. Зрелище было ужасающее. Поводыри, однако, не боялись жуткого питомца. Они скакали и кувыркались вокруг зверя, хватали его за лапы, один пытался бороться, несильно ударяя мишку кулаками в бока. Медведь поглядывал на людишек равнодушно и ждал только одного – когда один из мужиков достанет из передника, повязанного у него на животе, кусок вонючей рыбы.

Вообще, Маша уже давно старалась дышать пореже. Она так и не выпустила из рук чашу с мятным питьем, и, время от времени, поднимала ее к лицу, чтобы подышать ароматом мяты. Медведь вонял жутко! А вместе с рыбой, которой угощал его поводырь, это составляло жуткий смрад. Похоже, местные совсем не переживали из-за вони, они с удовольствием наблюдали за ручным медведем, и каждое его действие сопровождалось одобрительным шумом. Но Маша этого уже выносить не могла. Она двинулась вдоль стены туда, где из зала вела полукруглая дверь. Она уже довольно неплохо ориентировалась, и знала, что за дверью будет коридор, который выведет на улицу. Свежий воздух – это то, что ей жизненно необходимо.

Коридор, как всегда, ничем не освещался. Вообще, Маше совсем не нравилось то, что здесь постоянно жили в полумраке. Маленькие окна совсем не пропускали свет, а коридоры и вое не освещались. Она почти на ощупь пробиралась к выходу, когда услышала за спиной шаги. Быстро приближающиеся шаги. И тут же на лицо, точнее на рот, легла рука, а другая пыталась прижать к себе, чтобы зафиксировать. От испуга Маша рванулась резко, почти вырвалась, и ударила невидимого нападателя. Человек вскрикнул, это был мужчина. Маша уже обрадовалась, что так легко отделалась, но тут ее крепко схватили за обе руки и больно стянули сзади. Похоже, что тех, кто на нее охотился, было двое. Маша задергалась, понимая, что если сейчас не освободится, то неизвестно, где встретит следующее утро. Она уже переживала такое, и знала, что тут шутить не любят.

– Ну-ка отпусти, сволочь! – выкрикнула она и наподдала ногой назад, ударив того, кто за спиной, по щиколотке. Он зашипел от боли, схватил ее за косу и намотал на руку, больно запрокинув голову назад.

– Добром не хотела, без воли пойдешь! – прошипел в ухо голос, и ее поволокли.

– Помогите! – отчаянно закричала Маша, но ей тут же зажали ладонью рот.

И тут же пришло освобождение. Ее вдруг закрутило вихрем, похититель отпустил волосы, да и руки тоже освободились. Маша рухнула на пол, в глазах потемнело. Она слышала звуки ударов кулаков по телу, вскрики и стоны. Потом удары прекратились, и раздавались только стоны, переходящие во всхлипывания. Ее подняли с пола, и Маша наконец открыла глаза. У стены стоял Мал, испуганно таращивший глазенки, в руке его была плошка, удерживающая свечу. Маша повернула голову, посмотреть, кто рядом. Это был Светозар. Глаза его сверкали от гнева, и он все еще тяжело дышал после драки. Тут же был и Светислав, удерживающий за шкирку человека в светлой рубахе. Человек постанывал, но негромко, очевидно, боясь разозлить противника еще больше. Второй нападавший лежал у стены, поджав колени к животу, и не шевелился.

– Покажи! – раздался голос Магнуса. Брат Каты подошел ближе, Светислав повернул свою жертву лицом.

– Это холоп Доброжира, – удивленно узнал несчастного Магнус, – а второй?

Светислав бросил жертву на пол, подошел ко второму и носком сапога перевернул его.

– И этот, – кивнул Магнус, – оба сегодня за столом прислуживали.

Маша наконец поняла, чего от нее хотели и выругалась сквозь зубы.

– Приглянулась ты боярину, – усмехнулся Магнус, – скажи спасибо мальчишке, он увидел и прибежал, донес.

Машу начало трясти от мысли, что если бы не счастливый случай, все могло бы кончится очень плачевно. Она сама не заметила, как заплакала.

– Светозар, неси ее в светлицу, видишь девка совсем расстроилась, – Магнус сейчас выглядел на удивление взрослым, – а ты, – обратился он к Светиславу, – сестру зови.

Светозар аккуратно взял Машу на руки и понес. Магнус шел рядом, а за ним семенил Мал, которому не дали указания, что делать. Всей процессией они вышли на крыльцо, спустились во двор и прошли вокруг здания в ту сторону, где располагались женские покои.

Маше было уютно в сильных руках молчаливого Светозара. Она прижималась ухом к его груди и слышала ровный стук сильного сердца. Давно она не испытывала такого спокойствия рядом с мужчиной, и надо же было ощутить это именно здесь, на расстоянии тысячи лет от реалий ее жизни. Маша зажмурилась. Не хватало еще влюбиться!

Светозар остановился перед дверью, стукнул по двери сапогом. Дверь тут же распахнула комнатная девка, ойкнула и отскочила. Светозар внес Машу, прошел в спальный угол и положил ее на постель. Она тут же начала вставать, неудобно было лежать в присутствии двух мужчин… Ну, то есть одного с половиной мужчины, но Светозар удержал ее за плечо и заставил лечь.

– Не вставай, – тихо произнес он, и Маше показалось, будто Светозару было не все равно.

Дверь бухнула, и в покои ворвалась Ката, а за ней торопился Светислав.

– Где?! – выкрикнула Ката, но тут же увидела Машу и бросилась к ней.

– Бедная ты моя! – запричитала она, – ну что за напасти на тебя!

Маша пыталась улыбаться, но ощутила, что болит лицо. И тут же догадалась.

– Синяк?! – с ужасом спросила она.

– Ката кивнула.

Маша застонала, представив, как она сейчас выглядит.

Магнус улыбался, глядя, как сестра хлопочет над Машей.

– Доброжир не дождется потехи, – усмехнулся он, – злой будет завтра. Ну да я шепну Изяславу, чтобы остудил боярскую голову.

– Спасибо вам всем, – прошептала Маша и посмотрела на людей, которые в короткий срок стали ей друзьями.

Ката блестела круглыми, полными слез глазами, Магнус и Светислав улыбались, Светозар так и стоял неподалеку. Он помедлил, и вдруг тоже улыбнулся, став похожим на брата. Улыбка очень ему шла.

8

Следующий день Маша провела в полутьме покоев. Ну не выходить же на люди с таким фингалом! Она ощупывала лицо и думала о том, что за последние несколько дней пережила травм больше, чем за последние десять лет. Вот бы сейчас пригодилась косметика! Тональничек, пудра.

В сундуке, стоящем у широкой постели, на самом верху лежали ее вещи. Те самые, что выдала костюмерша перед представлением. Маша подняла тяжелую крышку, достала наряд. Трикотажная блузка, мягкая, тянется во все стороны. Мечта женщины просто. Сарафан на потайном замке. Вот они наверно обалдели, разглядывая все это. Маша достала широкий платок, сложила все внутрь, завязала узлом. Сегодня надо уходить. Ката пропала на весь день, с тех пор как княгиня вернулась, девчонка неотлучно была при ней. В опочивальню приходили служанки, привычно кланялись, кормили Машу и уходили. В первый раз за все время она вспомнила про телефон. Сейчас бы не помешал. Да какой там телефон, хотя бы книжку… Но из развлечений в комнате были лишь веретено с куделью и большая вышивка в прямоугольной рамке. Маша подошла, посмотрела. Нет, она на такое не способна.

День тянулся бесконечно. Ката вернулась, когда солнце уже пошло к закату.

– Заскучала? – улыбнулась девушка, – а я тебе подарочек принесла!

Она протянула Маше нитку мелкого жемчуга. Маша недоуменно протянула ладонь и приняла украшение.

– Бери, бери! – покивала Ката, – у меня теперь этого добра много! Женихи вперед себя прислали подарки.

Маша приложила бусы к груди. Ну что ж, будет у нее память об этом невероятном приключении.

– Спасибо, – сдавленно проговорила она.

Ката наткнулась взглядом на узелок и все поняла.

– Уходишь? – печально спросила она.

– Пора, – кивнула Маша.

Ката ничего не ответила. Она повернулась спиной и так стояла, только лопатки двигались, видно было, что девчонка пытается совладать с собой. Потом она обернулась и улыбнулась.

– У меня никогда не было подружки, – сказала Ката, – я всегда была сама по себе.

– Ты знаешь, я тоже, – ответила Маша, подошла к девчонке и обняла ее. Ката прижалась и всхлипнула.

– Я уеду далеко. Хорошо, если муж будет добрым. Нарожаю ему сыновей, буду почтенной боярыней…

– А я, может быть, прочитаю о тебе в какой-нибудь книжке, – Маша погладила Кату по волосам.

– Ты читать умеешь? – удивилась Ката.

– И писать, – улыбнулась Маша.

– Вот бы и мне с тобой! – вздохнула юная дочь заезжего конунга, – расскажи, как вы там живете?

Они сели, обнявшись, и Маша рассказывала нехитрые подробности своего жития. Про высотные дома и автомобили, про самолеты и поезда, про то, что девушка сама решает, за кого ей идти замуж, про целые залы книг, называемые библиотекой и про волшебные картинки под названием кино. Ката слушала, затаив дыхание, как сказку. И только изредка переспрашивала, если что-то недопонимала.

– В наших книгах князя Ярослава Владимировича называют Мудрым, – сказала Маша, – и про тебя тоже знают! Думаешь, как меня угораздило попасть сюда? Я ведь была тобой!

– Ты – лицедейка! – сообразила Ката.

– Не совсем, – ответила Маша, – но друг попросил, и я согласилась.

– И что же ты изображала про меня? – кокетливо склонила головку княжна.

И тут Маша замерла. Роль иностранной княжны была совсем незначительна, возможно, ее и ввели только для украшения действа, переполненного мужчинами с оружием, но в конце она… погибала!

– Я…я… – замялась Маша, … ну…вот… Ходила такая наряженная, все мной восхищались! – придумала она. – Ты там была самой красивой!

Ката зарделась.

– А еще кого лицедеи изображали? – спросила она.

– Ну… Князь был, княгиня, княжичи. Люди разные, в основном, ремесленники. Только у вас все не так. Княгиня у нас была совсем старая, да и княжичи все сплошь бородатые мужики.

– А отца моего не было? – с надеждой спросила Ката.

Маша отрицательно качнула головой.

Они дождались ночи, затем на цыпочках выбрались из покоев и двинулись на мужскую половину. Маша надеялась, что ее проводят, но совсем не ожидала, что это будет целый отряд. В покоях Магнуса, одетые в полном снаряжении, ожидали ее сам брат Каты и двое его верных спутников.

– Сестра, осталась бы, – предложил Магнус, – сами проведем, никто не обидит.

– Нет, – отказалась Ката, – я и дорогу лучше знаю, и подружке будет веселее.

Маша сомневалась в необходимости веселья, ее больше интересовало, как они такой толпой проберутся через весь город незамеченные. Но, взбалмошные дети Олафа Харальдссона, короля Норвегии, решили все за нее, и ей осталось только подчиниться.

– Спасибо, – Маша чувствовала, что должна поблагодарить мальчишку-княжича.

Магнус улыбнулся.

– Сестра волновалась, как ты доберешься, – ответил он.

Выдвинулись в полной темноте. Впереди Светислав, за ним Маша, поддерживаемая Светозаром, и последние брат с сестрой. Маша крепко сжимала узелок, она помнила про эффект бабочки. Оставлять ничего было нельзя, она поди и так тут нехотя наворотила дел. Город спал. Изредка взлаивали дворовые собаки. Через поселение пробрались незамеченными, осталась площадь у ворот. Ночью через ворота пройти было нельзя. Никому, даже именитым гостям. Поэтому остался один вариант – старый лаз. Но, когда они достигли вожделенной дыры в крепком тыне, оказалось, что ее отремонтировали.

Ката заволновалась, но Светислав махнул рукой, зовя за собой, и они побежали гуськом вдоль стены. Другая прореха нашлась достаточно далеко, но и это было везением. Маша подумала, что стена порядком обветшала, и странно, что никто не заботится о крепости заграждения. Этот лаз был менее удобен, кроме этого, он был достаточно высоко. Мужчинам не составило труда преодолеть преграду, Ката, маленькая и юркая, тоже пролезла без труда. А Машу пришлось подсаживать. Она, стесняясь и краснея, подпираемая Светозаром под ягодицы, кое-как пробралась в отверстие, а с другой стороны ее ловили четыре крепких руки.

По выкошенной и расчищенной полосе вдоль забора еще сторожились и шли тихо, а когда зашли за кромку леса, расслабились. Ката подхватила Машу под руку, заглянула ей в лицо и рассмеялась.

– Ну ты и красавица!

– Как вы тут выживаете! – парировала Маша, – это же ужас, не убьют так своруют!

– Это потому, что ты ничья, – ответил Магнус, – у нас женщин оберегают или отцы с братьями или мужья. Но Доброжира можешь теперь не опасаться. Отослал его княжич Изяслав с обозами к отцу.

– Какое облегчение, – произнесла Маша с улыбкой.

Когда впереди сверкнуло озеро, все замолчали. Ката сопела огорченно, а Маша нервничала. В прошлый раз что-то пошло не так. Может у временной дыры есть расписание, когда открываться, когда закрываться? Тогда ей надо оставаться тут и пробовать, пробовать…

– Пришли, – негромко предупредил Светозар, – вон твои кусты.

Маша посмотрела туда, куда махнул головой парень. Да, именно там они и нашли ее.

– Мне надо переодеться, – напомнила Маша. Она взяла свой узелок, зашла за кустарник, сбросила одежку, которая так верно согревала ее все это время, натянула костюм, сапоги. Остался кокошник. Маше не хотелось рядиться в матрешку, но, подумав, она все же приладила и кокошник. Мало ли, чего этому лазу надо. Голове сразу стало тяжело.

Она вышла из-за кустов, поправляя одежду.

– Ух ты! – восхитился Магнус, – прямо королевна заморская!

Светозар и Светислав тоже не сводили глаз. Маша вдруг смутилась.

– Ну, мне пора, – сказала она и повернулась к Кате.

Ката всхлипнула уже по-настоящему, бросилась к Маше.

– Я не забуду тебя никогда! – горячо пообещала она.

– И я тебя, – ответила Маша.

Она подошла к Магнусу, и, не зная, как благодарить юного княжича, слегка поклонилась.

– Спасибо тебе, Магнус Олафссон, – церемонно произнесла девушка, – удачи тебе!

Магнус ответил кивком головы.

– И вам спасибо, – поклонилась Маша близнецам, стоящим за спиной Магнуса.

Светислав поднял руку, прощаясь, Светозар даже не шелохнулся, лицо его было каменным.

– Прощайте, – грустно произнесла Маша и шагнула к знакомой опушке. Она прошла почти десять шагов и оглянулась. Они все еще стояли там, и Светислав все еще держал руку поднятой. Маша отвернулась, потому что слезы выступили на глазах, и пошла. Она шагала по шелестящей траве и смотрела только вперед. Знакомый рубеж был давно позади, и Маша решила оглянуться. Она остановилась, выждала секунду и развернулась. Четыре фигуры стояли там, где она их и оставила. От досады она больно хлопнула себя по бедру. Это невозможно!

Злясь на все на свете, она двинулась обратно.

Ката не удержалась, сорвалась навстречу. Светислав дернулся поймать ее, но не успел, девчонка оказалась шустрее. Маша путалась в подоле, спотыкалась. В горле стоял ком, хотелось плакать. Ката подбежала и остановилась в шаге. И Маша остановилась. Магнус тоже пошел навстречу, и близнецы за ним.

– Почему? Почему? – заглядывала в глаза Ката.

– Не знаю, – глухо, боясь зареветь, пробормотала Маша.

– Ты точно место знаешь? Не перепутала? – спросил Магнус.

– Я похожа на сумасшедшую?! – зло выкрикнула Маша, видя, что мальчишка спросил-то из вежливости, по нему было заметно, что во всю эту дикую историю он не слишком верит, а потащился сюда только из любопытства, посмотреть, что же будет.

– Ага, – нисколько не испугавшись ее гнева кивнул Магнус.

Ката досадливо махнула на него рукой.

– Не похожа, не похожа, – приговаривала она, поглаживая подругу по руке, – видно не угодно господу, чтобы ты уходила.

Маша сквозь слезы закатила глаза. Вот боги тут совсем не при чем. Просто она нарушает какой-то порядок… Да, определенно, должен быть ритуал прохождения. Все же, наверно, надо идти днем. Потому что сюда она попала именно днем.

– Возвращаться надо, – негромко напомнил Светозар, – потеряют, клич кинут искать.

Все согласно посмотрели на Машу. Она понуро двинулась вперед, понимая, что подводить знатных приятелей не годится. Обратно шли тем же путем. В какой-то момент Светозар протянул руку и сжал в своей ладони Машину холодную кисть. Его теплое пожатие вдруг успокоило ее. Маша подняла глаза и посмотрела на молодого человека. На лице его была добрая поддерживающая улыбка.

– Я верю тебе, – произнес он негромко.

– Спасибо, – прошелестела Маша.

Второй раз через забор лезть было проще. Принявший ее Светислав, отпустил на землю на сразу, а когда все же поставил, произнес с удальством:

– Ежели останешься, посватаюсь к тебе!

Маша, не ожидавшая этих слов, вытаращила глаза, а Светозар, проходя мимо, отвесил брату увесистый подзатыльник.

– Иди уж, жених!

Светислав нисколько не обиделся на братову затрещину, почесал затылок и зашагал вперед.

В терем вернулись без приключений. Парни знали, как пройти незамеченными, и провели девушек до горницы. Уже светало. Где-то на дворе оглушительно заорал петух, напоминая, что не всем положено спать в это время, а пора вставать и исполнять ежедневную работу. Ката и Маша упали в кровать. Ката уснула тут же, а Маша долго лежала и размышляла о том, что же она делает не так. Мысль, что она съехала с ума и сейчас либо спит, либо в коме, тоже ее посещала, но от этой версии Маша старательно отмахивалась. Верить во временную дыру ей нравилось больше. Тем более, в большинстве ей попадались люди добрые, если не считать тех, что заперли ее в подвале, и похотливого Доброжира, от которого так удачно избавился мальчишка Магнус. Сегодня шел четвертый день, как она вывалилась в этом странном месте. Хорошо, если и здесь, и там, в двадцать первом веке, время шло параллельно. Родители еще две недели будут на отдыхе, и у нее есть время появиться дома, не пугая родных отсутствием. Времени здесь никто не наблюдал, и сутки Маша отмеряла очередной прошедшей ночью.

Вот опять закукарекал петух, за массивной дверью кто-то заходил, зашаркал. Надо поспать хоть чуть-чуть, а то скоро вставать…

Проснулась она одна. Было слышно, что снаружи кипит жизнь. Маша сползла с постели, одернула длинную рубаху и подошла к зеркалу. Наклонившись, она долго рассматривала лицо в искаженной поверхности полированного металла. Синяк, который еще вчера выглядел ужасно, сегодня пожелтел и, в целом, уже не выглядел отталкивающе. Оказывается, древняя медицина тоже чего-то стоит. Маша вспомнила, как ей прикладывали какие-то примочки, листья и травы, потом нянюшка, та самая, которая бдительно следила за окружением воспитанницы, принесла огромную подкову, и протянула Маше, безостановочно бубня про бесстыжих девок, которых не пойми где таскали. Маша аккуратно приложила подкову, надеясь, что ее не сняли только что с копыта какой-нибудь лошади.

Дверь открылась, вошла нянюшка, а с ней две девки. Одна несла большой веник, а другая стопку каких-то тканей, скатертей или простыней.

– Проснулась, бесстыдница, – совершенно не скрывая неприязни, привычно забубнила нянюшка, – другие до свету встали, помолились да делом занялись, а эта, лентяйка, спит до обеда!

Нянюшка начала шумно подгонять девок, чтобы веселее убирались. Маша постаралась быстро одеться, и, чтобы не мешать, вышла из светелки. В коридорах она уже ориентировалась неплохо, и пошла туда, где, как помнила, был выход на улицу. Встречные люди не шугались ее, хотя и смотрели с любопытством. Маша вышла на крыльцо, осмотрелась. Если бы она не знала, что это- княжеские палаты, то подумала бы, что обычный двор. Люди занимались делом – расчесывали и натирали коней, невдалеке, в небольшом помещении, суетились женщины, что-то покрикивали друг другу, потом с десяток баб вышли и гуськом двинулись в дальние ворота, неся в руках корзины с бельем, не иначе пошли стирать. Маша посочувствовала им и порадовалась за себя. Еще дальше, за углом, был хозяйственный двор. Именно там обитался голосистый петух со своим семейством, а по соседству хрюкали свиньи, блеяли козы и протяжно мычали коровы. А еще дальше… Там, за высоким забором, на улице кипела жизнь. За все эти дни Маше так и не удалось рассмотреть, как живут новгородцы. Она перемещалась по улице в основном ночью.

Повернув за угол, Маша столкнулась с кучкой девушек. Девушки увидели, узнали, поклонились. Маша ответила тем же. По внешнему виду было понятно, что не крестьянки. Но и не знатные. Скорее всего, какая-то обслуга. Девушки были относительно принаряжены и веселы, отчего Маша решила, что и эти куда-то собрались. Одна из них, явный лидер, покосилась на Машу, и одна из всех проигнорировала Машино приветствие. Маша узнала ее, это была та, которая сидела на противоположном конце скамьи, когда мужик-силач поднимал их. Девчонка была молода, от силы лет четырнадцать, но выглядела очень уверенной в себе.

Маша хотела пойти дальше. На самом заду двора шелестел листьями сад, но ее остановила выбежавшая на крыльцо девка, одна из тех, кто примелькался Маше в покоях Каты.

– Боярышня, тебя Катерина Владимировна кличет! – позвала она, и для верности помахала рукой к себе. – Велела разыскать тебя, волнуется!

Маша двинулась к служанке. А та, заносчивая, хмыкнула у нее за спиной, и что-то произнесла невнятно. Подружки захихикали. Эх… Будь это дома, Маша бы обязательно выяснила, что эта девица там себе думает. Но, в условиях дикого средневековья, решила не испытывать судьбу, и прошла мимо.

На берегу озера устроили целое представление. Для княгини и княжича Изяслава поставили кресла, а для девушек лавки, устланные вышитыми покрывалами. Остальные расселись кто где. Те самые теремные, которых встретила Маша утром, наряженные в лучшие одежды, водили хоровод на берегу, то удаляясь, то приближаясь. В руках каждая держала по березовой веточке. Вдалеке слышался стук топора – мужики времени не теряли, рубили ветки, складывали в возы.

Маша присела на пригорке и смотрела, как на дальнем берегу с разбега ныряют парни. Они с удальством разбегались и прыгали в воду, и вообще, им было гораздо веселее девушек, для которых построили закрытые купальни. Парни делали вид, что хотят заплыть в купальни, девушки визжали и прикрывались. Всем это доставляло удовольствие.

– Пойдем купаться? – присела рядом раскрасневшаяся Ката.

– Нет, – помотала головой Маша, – я тут посижу.

– Пойдем! – настаивала девчонка, – на Аграфену все купаются!

О празднике Аграфены Купальницы Маша узнала этим утром. Судя по описанию, это было что-то вроде Ивана Купалы, только на православный лад. Порасспросив о подробностях, она поняла, что отсидеться в полумраке теремных стен не получится. Мало того, Ката настояла, чтобы Маша надела свой наряд. Ну, то есть тот, что был на ней изначально.

– Глянулась ты кое-кому, – хитро улыбаясь сообщила Ката, – принарядись, не стесняйся!

Вот как раз "глянуться" Маше и не хотелось. Учитывая опыт общения с местными мужчинами, вполне можно было предположить, что ее умыкнут тут же, и утащат в глубину леса. Но Ката настаивала, пришлось подчиниться. Сама она тоже долго подбирала наряды, наконец надела самое яркое, что имелось в ее сундуках, а потом открыла ларец, который принесла только вчера.

– Надо подарками похвалиться, – улыбнулась Ката и начала выкладывать на поверхность стола украшения. Маша засмотрелась – тут были и бусы разных цветов и размеров, и вычурные серьги, в основном серебряные, с крупными узорами, и кольца. И тут ее словно огнем обожгло. Среди древних украшений лежало оно, кольцо, которое у нее, Маши, отняла вредная старушонка Зорица.

– Это… откуда? – спросила Маша, указывая на кольцо.

– В ларце лежало, – растерянно ответила Ката.

– Это мое кольцо! – Маша смотрела на украшение, и ее разбирали сомнения, – а может и не мое… Но очень похоже!

Ката взяла кольцо, долго рассматривала, потом протянула Маше.

– Примерь!

Маша приняла украшение, и, осторожно, и даже боязливо, надела его на средний палец. Ничего не произошло. Кольцо сидело, как влитое.

– Но это же невозможно! – сказала она, – откуда ларец?

– Княгиня передала, – ответила Ката, – от женихов.

– А если ларец от женихов, значит, как там могло оказаться кольцо, которое было на мне четыре дня назад?

– Не знаю…

– А я, как мне кажется, догадываюсь! – Маша вдруг оживилась, – это – твое кольцо! А мои кольца лежат где-то там, у той бабки!

Ката не поняла ни слова, и Маше пришлось заново рассказывать подружке всю историю ее первой ночи в тереме, про то, как с нее содрали казенные вещички из костюмерной, заменив их юбчонкой от какой-то простолюдинки.

– Но наряды же вернули! – удивленно произнесла Ката.

– Наряды – да! А кольца кто-то прибрал! Вот почему я не могу уйти! Потому что кольца – это ключи! – Маша сняла кольцо и протянула Кате.

– Но как их теперь найти? – Ката надела кольцо на палец.

– А ты не можешь припугнуть? – с надеждой спросила Маша, – казнью там и все такое?

– Я могу, – кивнула Ката, – только все это бесполезно. Все побожатся, что не видали колец. А потом еще возьмут, да и озеро закинут от греха подальше.

– Да, точно! – вдруг испугалась Маша, – лучше ничего пока не говорить!

– Есть у меня люди, кто может незаметно поискать, – задумчиво пробормотала Ката, – но нужно время…

Ее все же затащили купальню. Девчонки визжали, прыгали со специально приспособленного помоста, обдавая всех остальных фонтаном брызг. Кто-то пытался прятать туго заплетенную косу от воды, но это было бесполезно.

Маша не очень хорошо плавала, поэтому держалась ближе к мелкому месту. Она перебирала руками и слегка шевелила ногами, чтобы держаться на поверхности. Больше, чем плавать, ей было интереснее наблюдать. Тут были все, включая трех княгининых дочек, и боярышни, важные именами отцов, и чернавки-постельничьи. Все одинаково веселые. Их братья и женихи порывались подглядеть красоту созревающих девичьих тел, а взрослые, умудренные годами женщины гоняли ретивых. Это выглядело как игра.

Маша не ожидала нападения. И когда она вдруг ушла под воду, то не успела даже испугаться. Она осознала все уже там, под водой, когда открыла глаза и увидела песчаное дно. От испуга она рванула наверх, но, почему-то не начала всплывать, а просто судорожно забилась, размахивая ногами и руками. Теплая прибрежная вода вдруг сменилась холодной, очевидно, ее понесло течением. Легкие уже горели без воздуха, когда неведомая сила выдернула ее из цепких рук озерного властелина. Живительный воздух рванул в легкие, и Маша закашляла натужно.

– Дыши, – услышала она голос Светозара и почувствовала, как его рука держит ее поперек живота и тащит за собой. Юноша греб сильными взмахами, умудряясь двигаться самому и волочь ее. Маша оглянулась – течение отнесло ее на добрых пятьдесят метров. Надо же, а показалось, что всего каких-то полминуты прошло…

В купальне суетились и девушки, и няньки. Светозар вытащил Машу на берег и отпустил на влажную траву.

– Кому ты дорогу перешла, девица? – негромко спросил он и посмотрел в сторону купальни.

Маша тоже посмотрела. И сразу увидела ту, нахальную. Она стояла в сторонке, по грудь в воде. Чего ей, спрашивается, надо?!

К Маше подбежали взволнованные бабы, они захлопотали, укрывая несчастную утопленницу.

– Не иначе приглянулась ты водяному, – говорила одна, крупная бойкая баба.

– Раньше, – добавила другая, – красивую девку дарили ему на потеху, чтобы рыбу слал косяками.

Маше только оставалось радоваться, что это самое "раньше" прошло, а еще тому, что Светозар оказался рядом. Она видела, как в отдалении ее спасителя тоже сушили, кто-то на быстрой ноге метнулся принести молодому боярину сухую одежду.

Впрочем, жаркое июльское солнце справлялось мгновенно. Маша натянула на слегка влажную рубаху свои одежки, подумала, и не стала натягивать сапоги. Босиком было комфортнее. Мужики, что рубили ветки, свезли их к общему сбору, и теперь все принялись вязать веники. Это был ритуал. Княгиня с улыбкой перевязала первый веник и подала своей дочери. Княжна Анастасия поклонилась матери. Банный веник был не только необходимостью, но и символом здоровья.

Молодые девки набросились на воз, хватали ветки, вязали со смехом.

– Ну, а ты чего? – выкрикнула Ката Маше, – давай!

Маша взяла несколько веточек, сложила их вместе, потом подумала, и добавила еще. Стянутые ветки хорошо помещались в ладонь, ей показалось, что этого будет достаточно. Она взяла веревку, стянула, потом перехватила еще раз, снова завязала. Веник получился крепкий.

Веники зачем-то раскладывали кругом. Маша догадывалась, что будет очередной ритуал, но какой, понять не могла. Девушки опять заходили, запели громко, тут вообще любили петь хором. Потом встали перед парнями, и те, подбоченившись, слушали девичью песню. А когда девушки закончили, парни дружной толпой кинулись разбирать веники. Девчонки, волнуясь, наблюдали, и до Маши, наконец, дошло то это было что-то типа гадания. Юноши подходили к девушкам показывали веники. Кто-то, узнав свой, становился рядом с парнем, а кто-то отказывался признавать. К Маше тоже подходили, но ни у одного из парней не было ее веничка, завязанного двойным морским узлом.