Kitabı oku: «Тот, кто сильнее тебя…», sayfa 5

– Не имеете права! – срывающимся голосом произнес Вадим, отступая перед приближающимся старлеем. – Я не преступник… Я нормальный человек!

– Все нормальные сейчас дома телевизор смотрят.

– Я буду жа…

Удар в живот оборвал его на полуслове. Согнувшись, он упал на колени. Очки соскользнули с носа и хлопнулись об пол.

Милиционер шагнул к Егору.

«Если ударит – вцеплюсь в глотку! И будь, что будет…»

Старший лейтенант остановился напротив, смерил Ермакова долгим изучающим взглядом.

– Ладно, – проговорил он. – Живи…

Егор почувствовал, как у него ослабли ноги. Захотелось сесть прямо на пол.

Когда за милиционером закрылась решетчатая дверь, все разом оживились. Смеясь и подкалывая друг друга, принялись обсуждать случившееся. Только студент тихо сидел в стороне.

– Все еще не отошел? – спросил у него Ермаков.

– Болит… – чуть слышно ответил Вадим.

Он беспомощно поморгал подслеповатыми глазами и надел очки, отчего вид у него стал еще более жалким. Правая линза после удара об пол покрылась паутиной мелких трещин, так что студент мог теперь смотреть только одним глазом.

– Ничего… – бодро сказал Егор. – До свадьбы заживет.

– Не знаю.

– Брось хандрить! Никогда в поддых, что ли, не получал?

Никогда… Я и не дрался ни разу.

– Ну, ты даешь! Неужто правда?

– Угу.

– Понятно… Это дело такое… Учись терпеть.

Вадим прилег на скамью и, подтянув колени к груди, закрыл глаза. Ермаков сунул ему под голову свой пиджак.

– Не надо, – попробовал возразить студент. – Помнется…

– Пустяк! – отмахнулся Егор.

Ему и в самом деле было нисколько не жаль пиджака. Чего жалеть? Все равно костюм уже безнадежно испорчен, мало того, что весь в сметане, так еще в драке рукав чуть не оторвали. Да и на спине, меж лопаток – прореха… Выбросить и забыть!

«Вот только в чем на работу ходить буду? Надо было хоть пиджак купить… Прособирался… Теперь, когда еще деньги получу. Разве что занять?»

Он прикинул, где бы одолжить денег. Вариантов оказалось немного. Ведь у него в этом городе не было ни родственников, ни друзей.

«Ладно, как-нибудь выкручусь», – успокоил себя Егор.

От тягостных мыслей защемило сердце. Он потер грудь ладонью и в кармане рубашки нащупал маленький бумажный катышек. Осторожно развернув, грустно вздохнул. Это были старые театральные билеты. Вспомнилось, как сидели с Яной рядом, как он держал ее руку в своей… Егор представил, что она делает сейчас. Может быть, пьет на кухне чай, а может – уже спит… Он обязательно расскажет ей о своих злоключениях. И они еще вместе посмеются…

– Простите… – чуть слышно произнес студент. – Не знаете, медпункт здесь есть? Или врач хотя бы…

– Зачем?

– Худо мне… Живот… И дрожь во всем теле.

Вадим улыбнулся виновато. Словно извиняясь, что обеспокоил таким пустяком… На бледном осунувшемся лице мелким бисером выступили капельки пота.

Подойдя к решетчатой двери, Егор взялся за стальные холодные прутья и с силой потряс. Навесной замок с металлическим лязгом забарабанил по проушине.

– Эй! Кто-нибудь!

– Чего надо? – донеслось издалека.

– Человеку плохо! Вызовите врача!

После короткой паузы в коридоре послышались неторопливые шаги. Старший лейтенант облокотился о решетку.

– Кому тут врача?.. Тебе?

– Вон, на лавке лежит.

– Заболел? Сейчас я его полечу!

– Вы его уже и так полечили…

– Что?

– После вашего удара слег… Врача надо. А то, как бы хуже не было.

Отперев замок, милиционер склонился над Вадимом. В его глазах мелькнуло едва заметное беспокойство. Он тронул студента за плечо.

– В чем дело?

Вадим свесил ноги со скамьи. Морщась от боли, с трудом сел.

– Живот болит… Терпеть не могу.

– Что ты здесь дурака валяешь! – прикрикнул на него старлей. – Симулянт!.. Подумаешь, попало…

– Правда, болит.

– Ну, если врач ничего не обнаружит!.. Высушу и вытрясу!

Через несколько минут дежурный вернулся в сопровождении плотного небритого мужчины в белом халате. Жидкие кольца рыжих волос обрамляли крупную лобастую голову.

Врач попросил студента раздеться до пояса, уложил на спину и принялся короткими толстыми пальцами мять его впалый живот. Зажмурив глаза, Вадим терпеливо сносил неприятную процедуру. Но едва доктор подобрался к правому подреберью – громко вскрикнул и мучительно застонал.

После осмотра врач с дежурным вышли в коридор. Не было слышно, о чем они говорили… Вскоре старлей вернулся.

– Живешь далеко?

– Не очень.

– Можешь идти домой.

– Давно бы так…

Вадим поднялся, но почти тут же бессильно осел на скамью.

– Голова кружится. Не дойти мне… Машину дайте.

– Может, тебе еще эскорт мотоциклистов выделить?

– Тогда никуда не пойду! Здесь останусь.

– Ладно, не дури…

Милиционер быстро глянул по сторонам.

– Вот ты! – он ткнул пальцем в Егора. – Проводишь его до дома. И тоже – свободен.

Поддерживая студента, Егор вышел с ним в коридор. Возле дежурки поинтересовался:

– Как насчет изъятых вещей? У меня ведь даже ключа от дома нету.

Старший лейтенант достал из сейфа его ключ.

– А деньги?

– За деньгами придешь завтра. С паспортом… Пусть пока у нас полежат. Никуда не денутся.

На дворе была уже глубокая ночь. Они шли по темным улицам, словно крепко поддавшие друзья. Или того больше… Двусмысленность ситуации позабавила Вадима.

– Никогда еще с мужчиной в обнимку не ходил… Что люди подумают?

На свежем воздухе ему стало легче. Глядя на него, Егор тоже повеселел.

– А знаешь, у меня случай был… – вспомнил он, – Звонит как-то приятель: «Выручай – сын жениться надумал» – «Поздравляю, – говорю. – Только я здесь при чем?» – «Ты ни при чем, – отвечает, – проблема одна имеется… Невесте еще восемнадцати не исполнилось. Надо пойти в загс, договориться» – «А ты сам-то что, не можешь?» – «Я в командировке, из Ташкента звоню. Никак не вырваться… К свадьбе только приеду. Ты уж похлопочи…» Ну что тут будешь делать? Надо друга выручать… Пошли мы с его сыном в загс. А там народу полно. И, что характерно – все парами… Очередь заняли, сидим, ждем. Только чувствую, в нашу сторону все так и косятся. Сначала подумал – может, в одежде непорядок? Нет, вроде все на месте… Потом наша очередь подошла. Я еще и рта не успел раскрыть, а тетка толстая, вся как новогодняя елка золотом обвешанная, уже интересуется: «Что вас привело? Слушаю». И смотрит при этом так, будто рентгеном просвечивает. Я говорю: «Вот, пришли посоветоваться» – «А что такое?» – «Да заявление хотим подать» – «Какое заявление?» – «На регистрацию брака». У тетки челюсть так и отпала. А я продолжаю: «Видите ли, тут дело такое, деликатное… В некоторой степени нарушающее общепринятые нормы… Требующее особого подхода…» По выражению ее глаз начинаю понимать, что говорю что-то не то, но остановиться не могу: «Войдите в наше положение… Помогите… В качестве исключения…» Здесь до меня, наконец, доходит смысл всех этих сомнительных высказываний. Я вижу себя со стороны в обществе этого смазливого мальчика и, не закончив фразы, начинаю ржать. Ко мне присоединяются сын приятеля и сама работница загса, и мы все вместе хохочем до слез. Думаю, со дня основания стены этого кабинета не слышали ничего подобного…

Они выбрались на широкую, хорошо освещенную улицу, по сторонам которой мрачными серыми исполинами возвышались многоэтажные дома. Редкие пятнышки окон светились в темноте.

– Вот здесь я и живу… – указал Вадим на крайнюю многоэтажку. – Еще никогда так поздно домой не приходил.

– А как же ты с девушками гуляешь?

– Нет у меня девушки… Пока…

Возле подъезда они увидели женский силуэт.

– Мама!.. – сконфуженно прошептал Вадим. – Вы только ей пожалуйста, не говорите, где мы были.

– Ладно, – пообещал Егор. – Не скажу.

Глава 10

Всю ночь Ермакова мучили кошмары. Снилось, будто преследует его большая черная собака. И куда бы ни скрылся он, куда бы ни спрятался – всюду она оказывалась рядом. А под конец и вовсе превратилась в очкастого тонкошеего студента.

«Приснится же такая гадость!» – передернул плечами Егор.

Он хотел почистить зубы, но после нескольких неудачных попыток открыть рот оставил эту затею. Нижняя челюсть отзывалась тупой ноющей болью… Плеснув в лицо воды, Ермаков посмотрел на себя в зеркало. Лиловый синяк красовался под правым глазом, на щеке кровью запеклась багровая ссадина, губы ужасающе вздулись и потемнели. Мысль о том, что придется идти на работу, повергла его в отчаяние.

«Что я там делать буду? Клиентов отпугивать?»

Но в рабочем столе лежал паспорт, без которого в милиции нельзя было получить изъятые деньги. Выбора не оставалось.

Всю дорогу в автобусе он стыдливо прикрывался газетой. Во взглядах окружающих таилось молчаливое осуждение. Да и как еще можно смотреть на человека с такой физиономией? Каждому ясно – алкоголик и хулиган. От таких надо держаться подальше… Хотя, если разобраться, что постыдного он совершил? Ничего! Повел себя как настоящий мужчина. Достойно ответил на унижение. А в результате?.. Это только в кино можно умиляться отвагой героя. Это только там синяки и ссадины могут украшать настоящего мужчину… В жизни все наоборот. Побитое лицо – признак порока. Не может нормальный мужчина ходить с «фингалом»… Значит, выгоднее быть трусом? Подумаешь, проглотил бы вчерашнюю обиду. Никто бы ничего и не узнал. Зато ехал бы сейчас, как все нормальные люди, не пряча глаза. И, может быть, женщина, что сидит напротив, не отворачивалась бы презрительно. И деньги были бы отданы вовремя, и насчет работы бы не переживал. Так что же, выходит, все зря?

Ермаков тяжело вздохнул. Не хотелось думать об этом.

Охранник на входе, не узнав, преградил дорогу.

– Привет, Паша, – тихо сказал Егор.

– Ты-ы?! – удивился Зименков. – Ни фига себе!.. Где это тебя так?

– Долго рассказывать… Шеф на месте?

– Еще не подъехал.

– Слушай, я сейчас только документы из стола заберу – и назад. А ты, если спросит, скажи: был, мол, с утра… Потом по клиентам…

– Скажу… Но ведь он завтра тебя все равно увидит.

– Завтра – это не сегодня. Что-нибудь придумаю.

С паспортом Ермаков поспешил в милицию. Не терпелось получить назад свои деньги.

По дороге он представлял себе, как войдет и что скажет? Но когда переступил порог райотдела – растерялся… За столом сидел незнакомый милиционер.

– Я тут вчера был… Деньги в сейфе остались… Сказали утром с паспортом придешь…

– Как фамилия?

– Ермаков… Егор Александрович.

Дежурный офицер взял со стола связку ключей и вышел в смежную комнату. Через минуту вернулся.

– Нет там никаких денег.

– Как это нет? – опешил Егор.

– Так… Нет и все.

У Ермакова зашлось сердце.

– И что теперь?

– Не знаю…

– Но ведь были! Были деньги!.. И старший лейтенант, что на вашем месте сидел – обещал… Говорит, приходи с паспортом… Его еще как-то странно звали – Левый…

– Ничего странного. Фамилия у него такая – Левый.

– Ну вот! Я и говорю!.. Старший лейтенант Левый вам подтвердит. Были ключи и деньги…

– Не знаю, – пожал плечами милиционер. – Посмотри, может, он еще домой не ушел. Где-нибудь здесь…

Егор отправился на поиски. Левого нигде не было… Но почти нос к носу он столкнулся в коридоре с капитаном, который оформлял изъятие. Еще до того, как на дежурство заступил Левый.

– Товарищ капитан! – обрадовался Егор. – Можно вас на минутку? Вы меня помните? Вчера омоновцы доставили за драку в кафе. Вы протокол оформляли.

– И что? – капитан окинул его недоверчивым взглядом.

– Вы еще деньги туда записывали.

– Доллары?

– Точно!.. Ну вот, вспомнили!.. Помогите, прошу вас…

Они вместе вошли в дежурку. Капитан попросил дать ему протокол. Внимательно прочитав, милиционер потемнел лицом и сдвинул брови.

– Что? – предчувствуя неладное, тревожно спросил Егор.

– Ничего… – сухо ответил капитан. – Никаких денег при вас не было.

– Как не было? Но вы же сами… Только что…

– Вот протокол. Вот ваша подпись.

Ермаков быстро взглянул на собственный росчерк. Да, подпись была, несомненно, его. Но протокол… Другой лист! У того, помнится, чуть-чуть был надорван уголок.

«Стоп! – осенило его. – Когда я вчера ключи забирал, он же мне для росписи какую-то бумагу подсунул. Вот оно что! Как же я так опростоволосился?»

– Документы ваши дайте сюда, – сказал через стекло милиционер.

Ермаков просунул в окошечко паспорт. Переписав данные, дежурный протянул его обратно.

– Возьмите… Повестку вам по почте пришлем или с посыльным.

– Какую повестку?

– Обыкновенную… Вы что, думаете, у нас в общественном месте можно просто так хулиганить? Ошибаетесь… Отвечать придется.

– За что отвечать?

– За хулиганство… В тюрьму, может, на первый раз не посадят, но штраф заплатите.

– А как же… Что же… – слова застряли у Ермакова в горле. Он попытался что-то сказать, но не смог. Глаза заволокла мутная горячая пелена, губы скривились, задрожали. По щекам ручьями хлынули внезапные слезы.

– Идите! Идите! – отвернулся милиционер.

Егор брел, сам не зная куда. Душа словно окаменела, ноги не слушались… Ермаков понимал – случилось что-то непоправимое, но всех последствий не мог еще осознать.

Добравшись до дома, он, не снимая ботинок, прошел в комнату и ничком упал на диван. Долго лежал так, не двигаясь, словно мертвый, пока телефонный звонок не вернул его к действительности.

– Алло, – едва шевельнув губами, тихо произнес Егор.

– Кто это? – неуверенно поинтересовались на том конце.

Он узнал голос хозяина квартиры.

– Я… Егор…

– Ты? Ну, спасибо, удружил!.. Я срываюсь из гостей, лечу к нему на встречу, жду, как последний дурак. А он?.. Нет, чтобы позвонить, предупредить… Мол, так и так, денег нет, давайте в следующий раз… Это еще можно было понять. Но ведь даже не позвонил! Я сорок минут прождал! Сколько ты мне уже не платишь? Третий месяц?.. Или думаешь, мне деньги не нужны? Лето на носу, разгар курортного сезона. Знаешь, сколько сейчас квартира стоит?.. Все, терпенье мое лопнуло! На хрен мне нужен такой жилец! Выметайся!.. Ты слышал, что я тебе сказал? Вы-ме-тай-ся!.. Ключ оставишь на столе. Если до утра сам не съедешь – выброшу на улицу силой!

Ермаков удрученно молчал. Никогда еще хозяин квартиры – пожилой, обходительный человек – не говорил с ним таким тоном. Это окончательно добило его. Он опустил трубку и сел прямо на пол.

«Куда я пойду? Где буду жить?»

Егор заставил себя подняться и начал собирать вещи. Все, что у него было, вместилось в чемодан и большую дорожную сумку. Ну и еще пакет всякой мелочи – зубная паста, щетка, мыло, лезвия для бритвы…

«Неужели это все, что нажил? Не густо… Кому ты нужен с таким приданым?»

Захлопнув за собой дверь, Ермаков с вещами спустился вниз. На выходе из подъезда столкнулся с соседкой, Марьей Ивановной.

– Далеко ли собрался? – поинтересовалась она.

– В командировку, – соврал Егор. Отчего-то не смог ей сказать, что съезжает отсюда насовсем.

– Ой, а что у тебя с лицом?!

– Упал…

Перехватив поудобнее чемодан, Ермаков быстро пошел прочь. Куда он идет, ему было безразлично. Ноги сами несли…

В раскаленном воздухе витал запах нагретого асфальта. Прохожие были квелыми от жары. Вскоре Егор почувствовал усталость. Пальцы с трудом удерживали тяжелую поклажу. Нестерпимо хотелось пить.

Заметив поблизости свободную скамейку, он решил немного передохнуть. Из-за густой зелени раскидистых деревьев солнце не доставало сюда. Поэтому здесь было прохладней… Ермаков поставил вещи на сиденье и осмотрелся. Рядом в ларьке продавали пиво.

«Хорошо бы, холодненького…» – с вожделением подумал он и полез в карман за деньгами.

Надо сказать, что денег у него было немного. Вернее даже – не было совсем. Так, какая-то мелочь… Но к концу недели Егор рассчитывал получить свои проценты от крупной сделки.

Купив запотевшую бутылку пива, Ермаков прислонил ее к краю скамейки и ударом ладони сбил с горлышка пробку. Пена с шипением рванулась наружу… Он жадно припал к бутылке, с наслаждением ощутив во рту горьковатый вкус ледяного напитка.

Легкий хмель закружил голову. Стало как будто неважно – где он и что с ним. Просто хорошо было сидеть вот так, в тени высоких деревьев, и думать о каких-нибудь пустяках.

Сколько всякого мусора… Обрывки бумаги, фантики от конфет, заколка для волос, ржавая металлическая пуговица… А ведь каждая из этих вещей имеет свою жизнь, свою историю. Вот хотя бы старый пожелтевший окурок… С прошлого года, видимо, здесь лежит. Какой-то человек курил сигарету, пускал дым и вот так же смотрел по сторонам. Потом бросил окурок, встал и ушел. Быть может, его самого давно уже нет, а этот окурок остался…

Ермаков не заметил, как начало смеркаться. Вдоль дороги зажглись уличные фонари. Прохожие куда-то исчезли, приглушенными стали звуки; на смену недавней жаре пришла вечерняя прохлада.

«Где буду спать? Вот здесь, на этой скамейке?»

Забрав свои вещи, он двинулся в сторону вокзала. Лязг вагонных автосцепок, свистки маневровых тепловозов – все это напомнило ему о прошлом. Когда-то давно он жил в доме напротив железной дороги и привык засыпать под грохот проносящихся мимо поездов.

На вокзале и вокруг него было оживленно. Пассажиры, провожающие, встречающие… Егор с чемоданом и сумкой растворился среди них. И ему тоже захотелось куда-нибудь уехать. Вот только куда?

У него нашлись еще деньги на камеру хранения, и он с облегчением избавился от обременительной ноши. Пару дней теперь можно было пожить налегке. А потом, глядишь, и с жильем что-нибудь решится. Ермаков хотел остаться на ночь в большом и светом зале ожидания, с телевизором и цветами на подоконниках. Но оказалось, что туда без билета не пускают. Пришлось довольствоваться скромным помещением для пассажиров пригородных электричек.

Устроившись поудобнее на жестком сиденье, Егор вытянул ноги и закрыл глаза.

Глава 11

В своей конторе Ермаков появился одним из первых. Он специально пришел пораньше, чтобы без нужды не мелькать на виду.

Особенно ему не хотелось встречаться с генеральным директором. Уж если охранник Зименков пришел в изумление от его внешности, то чего ждать от начальства.

Уединившись в кабинете, Егор открыл ежедневник. Итак, что ему предстояло на сегодня?.. Сделать десяток обычных звонков, уточнить кое-какие детали, определить время возможных встреч. Это несложно. Только со временем надо определиться. Через неделю, не раньше. Пока синяки не сойдут, с клиентами лучше не встречаться… Так, что еще? Выезд во второй половине дня для подписания договора. Нет, ни в коем случае! Надо позвонить, перенести на конец следующей недели. Все… Теперь главное – найти новое жилье. Хотя бы на время.

К обеду Ермаков опросил знакомых, но ничего подходящего для себя не нашел. Это его огорчило. Однако он не терял надежды. Можно попробовать позвонить по объявлениям. Вон их сколько! И все предлагают – кто квартиру, кто комнату. Но не успел он взяться за телефон, как дверь в его кабинет распахнулась.

– Шеф приехал! Тебя требует! – взволнованно сообщил Васин.

Поднявшись по широкой белой лестнице на второй этаж, Егор остановился перед кабинетом директора. Уже одно то, что генеральный не позвонил по местному, не зашел сам, а пригласил через посыльного, не обещало ничего хорошего.

– Здравствуйте, – тихо сказал Ермаков. – Вызывали?

Директор слегка приподнялся в кресле. Левая бровь, взметнувшись вверх, изогнулась вопросительным знаком… Егор смутился. Он понимал, что выглядит неважно: мятая рубашка, неглаженные брюки, лицо, заплывшее от побоев. Но что тут можно сделать?

– Ну и вид у вас… – брезгливо поморщившись, выдавил генеральный.

Ермаков промолчал. Издевательский тон начальника отбил у него всякое желание оправдываться.

– Что, нечего сказать? Посмотрите на себя в зеркало. До чего докатились! И это – ведущий менеджер страховой фирмы… Кого вы собираетесь страховать? Только последний идиот, глядя на вас, подпишется под договором… Где вы были вчера весь день?

– Работал.

– Но на рабочем месте я вас не видел.

– Ездил по фирмам.

– С таким лицом? В таком виде? Ну-ну… Знаете что, Егор, а не поработать ли вам простым агентом? Временно… А за вас пока будет Леночка Румянцева. Не возражаете?

Все поплыло у Ермакова перед глазами… Леночка! Эта шумливая глупая баба. Станет командовать им, указывать, давать нелепые советы… Худшего и представить было нельзя.

– Согласны? Замечательно… А сейчас идите домой, переоденьтесь… Ну, чего вы стоите?

– Некуда идти… Дома нет.

– Как это нет? Где же вы ночуете?

– На вокзале.

– Что? – в глазах директора отразилось изумление. – На вокзале?!

Егор усмехнулся. Ему было уже все равно. Работать под началом Леночки он не собирался.

– Дайте чистый лист.

– Зачем?

– Заявление хочу написать. По собственному желанию.

– Что ж… Может быть, это и правильно. Не буду вас удерживать.

Генеральный передал ему чистый лист. Достав из кармана авторучку, Ермаков присел за стол.

«Теперь все… – подумал он, глядя, как директор ставит под заявлением размашистую подпись. – Свободен… Как муха в полете».

Вернувшись в свой кабинет, Егор начал собирать вещи. Чашка, ложка, обувная щетка, набор фломастеров, еще какая-то мелочь… И тут взгляд его упал на телефонный аппарат. Захотелось позвонить Яне.

Набрав номер, Ермаков с замиранием сердца услышал протяжные гудки. Пальцы судорожно впились в трубку.

– Алло, – донесся до него знакомый голос.

– Яночка, здравствуй! Это я, Егор!

– Привет.

– Чем занимаешься?

– Так, ничем… Сейчас подруга придет, буду помогать ей дипломные плакаты чертить.

– Отдыхаешь сегодня?

– Да… Зато потом три дня подряд работать…

– Почему?

– Сменщица попросила за нее выйти.

– Как котик твой? Растет?

– Ага… Такой непоседа ужасный – это что-то с чем-то! Ни минуты покоя… А тут еще приучился вместе со мной спать. Заберется под одеяло и урчит от удовольствия.

– Умный кот… Как я его понимаю!

Яна рассмеялась тихонечко, и от этого смеха стало как будто светлее на душе. Егор ощутил неодолимое желание рассказать ей о всех своих злоключениях. Ему просто необходимо было с кем-то поделиться… Но он сдержался, решив, что лучше сделает это при встрече.

– Яночка…

– Что?

– Мы еще с тобой когда-нибудь увидимся?

– Ну, я надеюсь…

– Когда?

– Позвони на следующей неделе.

– Хорошо. У меня как раз тоже сейчас дела. Работа – и все такое… Потом тебе расскажу.

Ермаков был даже рад, что Яна отложила свидание. За это время, глядишь, и синяки с лица сойдут, и все прочие проблемы решатся.

«А ведь скажи она сейчас «приезжай» – и поехал бы… – подумал он. – Только зачем я ей такой нужен?»

Чувство голода настигло Ермакова внезапно… Он просто шел по улице – и вдруг заметил, как голуби расклевывают брошенную кем-то сдобную булку. Возбужденные сизари жадно хватали куски белого мякиша, шумно хлопали крыльями, налетали друг на друга, пытаясь вырвать чужое… Егор невольно замедлил шаги. Конечно, он был еще не настолько голоден, чтобы отнимать у прожорливых птиц исклеванную булку, но с этой минуты мысль о еде превратилась в навязчивую идею.

Приглядевшись, Ермаков заметил, что все вокруг что-то жуют. Толстый дядька на скамейке уплетал огромный бутерброд с ветчиной и запивал его холодным пивом; девчонки-школьницы, шелестя на ходу ярким пакетом, дружно хрустели чипсами; высокий парень в темных очках, прислонившись спиной к забору, лузгал семечки; и даже рыжий лохматый пес, устроившись под кустом, аппетитно грыз неизвестно где добытую розово-белую сахарную кость, У Егора свело скулы – так захотелось чего-нибудь пожевать. Ведь он два дня ничего не ел. Просто не было аппетита от всех этих передряг… Теперь природа неожиданно взяла свое. Но у него совсем не осталось денег. И где их взять – он тоже не знал. Хлопнув дверью в кабинете директора, Ермаков совершенно забыл, что прежде чем устроиться на другую работу, надо будет на что-то жить… Впрочем, это запоздалое прозрение его не очень огорчило. Он был уверен, что без работы не останется. В трудовой книжке у него значилось безобидное – «уволен по собственному желанию».

Егор решил сейчас же, не откладывая, подыскать себе работу. Хотя бы разовую, на вечер… Заглянув в окошечко ближайшего продуктового ларька, он предложил свои услуги, но женщина-продавец отрицательно покачала головой. Ермаков перешел к другому ларьку.

– Любая работа! Поднести, унести, разобрать, рассортировать… Все, что угодно! За символическую плату!

Смуглый мужчина в кепке внимательно посмотрел на него и, цокнув языком, проговорил:

– Нэт, дарагой… Нэ нада.

И в третьем, и в четвертом, и в одиннадцатом ларьке ему тоже отказали. Тогда он переключился на мелкие магазины. Но и тут его ждало разочарование… Все оказалось не так просто, как он предполагал.

«Это из-за лица, – успокаивал себя Егор, – из-за этих несчастных синяков… Да вдобавок еще помят, небрит, нечесан… Думают, небось, алкаш какой-нибудь».

А есть между тем хотелось все больше.

Он не заметил, как очутился в районе порта, там, где по краям бетонного пирса сидели, застыв над водой, рыбаки. Прохаживаясь у них за спинами, Ермаков случайно наткнулся на моток рыболовной лески. Кто-то, видимо, выбросил за ненадобностью… Распутав ее, Егор привязал на один конец, найденный тут же болт – и получилась самая настоящая донка. Оставалось найти лишь крючок.

Сердобольные мужики поделились с ним не только крючками, но и наживкой. Кроме того, дали еще пакет под рыбу. Ермаков не знал, как их благодарить.

Привязав к основной леске два коротких поводка с крючками, Егор наживил их кусочками красноватого мяса креветки и забросил снасть в море.

Долго ждать не пришлось. Почти сразу он почувствовал легкие подергивания и потяжки. Кто-то в глубине настойчиво теребил наживку. Ермаков подсек и принялся быстро выбирать леску… Однако его ждало разочарование. Крючки оказались пустыми.

Наколов на них по кусочку креветки, он снова забросил донку. На этот раз поклевка была гораздо увереннее. Егор ощутил характерную потяжку крупной рыбы. Дернув леску на себя, он понял, что не ошибся. Чем ближе к поверхности, тем отчаянней становились толчки. И вот, наконец, сквозь зеленоватую толщу воды мелькнул белесый бок. Выхватив рыбину из глубины, Ермаков прижал добычу к шероховатому бетону… Приглядевшись, узнал в ней ставриду, Это его очень удивило. Ведь он привык видеть такую рыбу на прилавках магазинов и совсем не ожидал, что можно запросто взять и поймать ее на крючок.

Рассмотрев неожиданный трофей, Ермаков убрал рыбину в пакет. Руки его подрагивали от азарта. В нем пробудилась страсть первобытного охотника. От того, насколько он окажется удачливым, зависело – уснет он сегодня сытым или будет мучиться от голода.

Снова дрогнула намотанная на палец леска. Егор подсек… Сопротивление было невелико. Показалось, что, кроме ржавого болта, на том конце ничего нет. Однако рыбина на крючке все же сидела – нежно-розовая усатая барабуля, с палец величиной. Ермаков осторожно снял ее и бросил в пакет.

Потом ему попались еще два пятнистых бычка, несколько серебристых кефалин и крупная зеленуха, которую он, как сорную рыбу, тут же выбросил.

Наступил вечер. Багровое солнце склонилось к закату. На пологих, ленивых волнах проступили длинные серые тени. Пора было сматывать удочки и готовить ужин.

«На сегодня хватит», – удовлетворенно подумал Ермаков, взвешивая на вытянутой руке пакет с пойманной рыбой.

Спрятав донку в ближайших кустах, он отправился искать место для ночлега. Чтобы было чем разжечь костер, пришлось стрельнуть у рыбаков спичек.

На растопку сгодился разломанный деревянный ящик, валявшийся на берегу. Егор разобрал его на отдельные доски и сложил в виде колодца. В центр затолкал смятый бумажный листок… Огонь мгновенно охватил сухие дрова и они весело запотрескивали, рассыпая по сторонам мелкие красные искры.

Егор решил почистить улов. Поскольку ножа у него не было, пришлось воспользоваться для этого обрезком стальной проволоки. Взяв камень, он расплющил на прибрежном валуне круглый прут, затем потер его с двух сторон о шершавый гранит – и получилось что-то похожее на скальпель. Этим инструментом он легко выпотрошил пойманную рыбу, а затем разрезал ее на куски.

Белокрылые чайки с истошными криками слетелись со всех сторон, надеясь чем-нибудь поживиться. Ермаков бросил им потроха и рыбьи головы.

Море плескалось совсем рядом. Легкие волны накатывались на каменистый берег. Ветер дышал вечерней прохладой. Солнце, спрятавшись наполовину за горизонт, отражалось в воде тусклыми бликами.

Сполоснув руки, Егор вернулся к костру. Надо было готовить пищу… Отыскав поблизости еще одну стальную проволочину, он выпрямил загнутый конец, насадил на него кусок ставриды и сунул в огонь.

Белое мясо с шипением отдавало жаркому пламени влагу, желтело, съеживалось, покрывалось румяной золотистой корочкой. Аппетитный запах щекотал ноздри. Егор почувствовал, что теряет терпение. Хотелось вцепиться зубами в этот сочный ароматный кусок и с хрустом разорвать его на части… И вот, когда ему показалось, что уже пора, в этот самый момент он сделал неловкое движение – и кусок, неожиданно разломившись на части, шлепнулся в самое пекло. Ермаков сглотнул набежавшую слюну. Ужин откладывался… Остудив в море раскаленный прут, он начал все сначала.

Теперь, наученный горьким опытом, Егор не стал дожидаться, пока кусок размякнет и развалится. Едва перестала сочиться влага, а корочки по краям зарумянились, он осторожно достал из огня зажаренный ломоть и, обжигаясь, вонзил в него зубы… Пожалуй, никогда еще Ермаков не был так голоден.

Он жарил кусок за куском, тут же проглатывая горячую, пахнущую дымом костра рыбу. И только потом, когда уже почти ничего не осталось, пожалел, что недостает соли и хлеба.