Kitabı oku: «Твое последнее лето», sayfa 6

– Здесь? Это ведь сон?

– Для тебя, может, и сон, а для меня просто другая жизнь. Мы за гранью, внучек. Не бледней, времени у нас мало. Спрашивай, чего хотел, да провожу тебя обратно.

– Что с Костиком? – не раздумывая, выпалил Саша. – Где он?

– Не переживай, все с твоим другом хорошо. Наворотил он дел, конечно, но его простили. Костенька, когда на поля тебя повел, кровью твоей откупиться хотел, понимал, что на его водицу выше беса никто не явится. Ему всего капля и была-то нужна, а поди ж ты, дружба сильнее оказалась. Откуда ему было знать, что по его душу один из князей адовых явится.

– А он останется …таким? С зубами?

– Душу ему вернули, а она не бывает уродливой.

– Тогда почему он был… таким, а другие нет?

– Я расскажу тебе все, что сама знаю. Только ты все равно ничего не вспомнишь, когда уйдешь отсюда.

Бабушка рассказала, что скотобойня, долгое время находившаяся на месте колхозных полей, что-то вроде аккумулятора. Только собирает он не электричество, а энергию боли и страданий. На таких местах нельзя селиться людям, будут сниться кошмары, станут преследовать болезни. Советская власть в легенды не верила, потому и было решено вспахать пустующую землю под сельхозугодья. Никакая скотина там долго не выживала, по неизвестным причинам выкашивало целые стада. Тогда попробовали высаживать на полях капусту и свеклу. Поначалу урожай попер, да так, что начали задумываться, куда его складировать. Агрономы руки потирали в ожидании наград и премий, городская партийная верхушка не могла нарадоваться достижениям, пока по осени все собранное добро не начало гнить. Милость сменилась на гнев. За порчу госимущества полетели головы, причем в одном случае буквально. Одного из завхозов нашли на полях обезглавленным. Кто и зачем сотворил с ним такое, разобраться не удалось. Но на том месте, где его кровь просочилась в землю, торчал острый камень. Начали копать, обнаружили каменную бычью голову. Ни о какой культурной ценности речи не шло, каменюку решено было выкорчевать, отвезти на свалку.

Да только ничего не вышло. Техника ломалась, не доезжая до места работ. Пытались копать вручную, начинался сильнейший ливень, которого в этих широтах быть не может. Люди стояли по пояс в грязи, работали в две смены, но не справлялись с простой на первый взгляд задачей. В течение года все они поумирали. Кто от болезни, кто от несчастного случая.

Говорят, именно тогда впервые появился старец, который рассказал, что земля эта проклятая и ее нужно очистить. Да только в эпоху тотального атеизма старца никто не послушал, даже арестовать хотели. Глядь, а нет его, как сквозь землю провалился.

Старец успел рассказать, что когда-то здесь жил народ, поклонявшийся идолам с головами животных, считая их богами.

Жрецы древнего культа никогда не отдавали в жертву идолам людей. В дар шла домашняя и дикая птица. Существовало поверье, что, попробовав человечьего мяса, светлые боги обратятся в демонов, а из костей жертв построят мост и, уничтожив границу, отделяющую их мир от мира живых, явятся сеять хаос и смерть.

Так продолжалось многие века, пока не случилась страшная засуха, коих не было никогда. Погибла большая часть урожая и домашнего скота. Пришел голод. Люди взывали к богам, но те не слышали их, пока кто-то не выкрикнул, мол, боги устали от наших подачек, им нужна настоящая жертва.

Его послушали и убили, принеся тело на алтарь.

Дождь пошел тем же вечером.

А уже на следующий день в город пришли вестники новой веры. Несогласных с ними последователей культа уничтожали, сжигали вместе с домами, разрушали капища. И только три главных идола уничтожить так и не смогли. Деревянный, каменный и медный, стояли они немым укором, взирая на захватчиков злобными взглядами с алыми всполохами в глазницах.

Когда был убит последний жрец, статуи будто ожили, завибрировали, загудели, проваливаясь под землю, утаскивая за собой и захватчиков. Немногим из них удалось спастись, а те, что смогли сбежать, вскоре выжили из ума, а земли, куда они явились без приглашения, стали называть проклятыми.

– Он долго ждал своего часа, внучек. Злу нужны те, кто пойдет за ним безоговорочно. Не Костик, так другой нашелся бы. Так демон собирал свое войско. Использовал собранную силу страданий и боли невинных животных, через кости вселял их черные от горя души в убитых людей. Только душу человечью до конца все равно не вытравить. Костик вон себя самого забыл, а к тебе хоть и стал являться, зла не причинял. Это уж здесь его хозяин заставил, не смог он больше противиться.

– Выходит, те, кто пропали без вести, присоединились к демонической армии?

– Выходит, так. Но благодаря тебе и они теперь обретут покой.

Бабушка бросила быстрый взгляд за окно, где уже сгущались сумерки.

Как такое возможно? Только ведь утро было, а они и часа не проговорили.

– Пора тебе, Сашенька, – сказала она, поднимаясь на ноги, по привычке упершись рукой о стол. – Если тебя здесь ночь застанет, уже не отпустит.

– А если я хочу остаться?

Бабушка нахмурилась и позвала его к окошку.

– Видишь?

Указала туда, где на темном полотне асфальта лужицей разлилось желтое пятно света от уличного фонаря. В лужице стоял ребенок, мальчик лет пяти. Светлые волосы, большие глаза на бледном личике. Худенький, почти прозрачный, он смотрел на окна бабушкиной квартиры, будто искал кого-то, и, встретившись взглядом с Сашей, вдруг улыбнулся светлой, открытой улыбкой.

– Ты ведь не хочешь, чтобы он навсегда остался здесь?

– Нет, – твердо ответил Саша, не понимая пока, к чему ведет бабушка. – Как ему помочь?

– Это мой правнук, Сашенька. Если откажешься возвращаться, он никогда не увидит настоящего света, так и будет маяться под фонарем, пока не истает, растворившись в небытии.

Все остальные слова были излишни. В последний раз Саша выглянул в окно этого мира, чтобы прийти в себя уже дома.