Kitabı oku: «Другое измерение жизни», sayfa 3
– Мне как раз нужна такая краска на покраску стендов и планшетов! – радостно, воскликнул сам.
– Вот, а ты возмущался, что краску в бочках берём. – размахивая руками, удивлённо, сказал Усманов. – Здесь много складских помещений. Целый час будем загружаться. Ты отдыхай.
Примерно через с наполовину загруженным автомобилем мы выехали со склада лакокрасочных материалов. Груза было настолько много, что не было никакого смысла ехать с гружёной машиной по складам и базам, города и района.
Наша автобаза всего в трёх километрах отсюда. Решили заехать на склад автобазы разгрузить свою машину и налегке ехать дальше по делам.
– Пока разгружаю свою машину на складе, ты можешь сходить в контору по своим делам. – сказал водитель, останавливая машину возле конторы. – Посмотришь, как работают строители.
Когда выбрался из кабины автомобиля, то удивился, что было на что смотреть. Примерно, за два часа нашего отсутствия здание конторы обросло строительными лесами.
На территории автобазы ни одной машины. Всюду только дорожная и строительная военная техника. Много солдат. Можно подумать, что территорию автобазы превратили в строительный батальон.
– Александр! Солдаты приступили к ремонту художественной мастерской. – обратился ко мне парторг. – Как мы договорились, они обещали закончить ремонт к обеду. Какую надо мебель?
– Пока надо один узкий стол и стул. – стал объяснять парторгу. – Всё остальное сделаю сам. На автобазе нет столярной мастерской. Где будут делать планшеты, стенды и подрамники?
– Столярная мастерская будет через неделю. – пообещал Сергей. – Столяра и плотника нет.
– Мне нужен толковый помощник на время столярной работы. – стал объяснять суть моей работы. – Помощника научу изготовлять планшеты и подрамники.
Одна из моих многочисленных специальностей, это столяр-краснодерёвщик высокого класса. Так что могу научить помощника делать простейшие плотницкие и столярные работы, пока пишу портреты и плакаты.
– Помощника мы тебе найдём без проблем. – пообещал Васильев Сергей. – Главное, чтобы ты успел сделать наглядную агитацию за два месяца. В июле будет комиссия от министерства обороны и передача автобазы на баланс военным.
– Главное для меня, это моя семья. – решительно, заявил парторгу. – Если сегодня к концу дня между мной и автобазой не будет договора по зарплате, то у меня будет работа в другом месте. Мне надо кормить семью стабильной зарплатой, а не баснями про хорошую зарплату.
– Сейчас экономист и бухгалтер занимаются проблемой по твоей зарплате. – стал объяснять парторг проблему по моей зарплате. – Дело в том, что в автобазе нет должности художника. Мы не можем платить тебе за работу по расценкам Художественного Фонда. Ты частное лицо, а не сотрудник Художественного Фонда. Первая же ревизия оштрафует автобазу за такую работу.
Можно только принять тебя на работу по какой-то специальности, плюс премиальные и сверхурочные, что будет приравниваться к твоей работе по расценкам Художественного Фонда.
– Хорошо, пойду к вам на встречу. – почти согласился с ним. – Если зарплата устроит меня.
– Александр! Поехали! Нам надо работать. – прервал нас снабженец. – После поговорите.
Мы тут же прервали с парторгом беседу. Мне и снабженцу действительно сегодня предстоит постараться хорошо поработать, чтобы была хорошая заготовка к предстоящей большой работе хотя бы на одну неделю. Дальше будет видно по моей зарплате. Может быть, останусь здесь или буду искать работу в другом месте? Художник-оформитель нужен на любом предприятии.
– Сейчас мы поедем на базу стройматериалов. – сказал мне, снабженец, садясь в кабину за руль своей машины. – Надеюсь, что доски, фанера и бруски нужны в работе художника.
– Конечно нужны! – решительно, заявил ему. – С досок, брусков и фанеры будут сделаны стенды.
База стройматериалов оказалась в том же направлении, что склад лакокрасочных материалов только с другой стороны рядом с заводом ОРМЗ.
В этот раз на базе была длинная очередь автомобилей за стройматериалами и пиломатериалами. Рустам пошёл с бланками в контору завсклада. Обратно остался ждать в кабине автомобиля конечного результата в работе. Всё повторилось.
Мы обратно вернулись на склад автобазы разгружать стройматериалы и пиломатериалы.
Мы как раз успели к обеду. Возле автобазы стояла армейская полевая кухня. Офицеры пригласили нас к армейскому обеду. Конечно, мы согласились.
Как приятно было прикоснуться к ностальгии армейской службы. Романтика! Ведь мы тоже были солдатами. После обеда всё повторилось несколько раз.
Мы мотались между складами и базами в городской черте. Каждый раз возвращались обратно в автобазу на склад. Мне весь рабочий день пришлось сидеть в кабине машины снабженца.
До магазинов и складов с художественными принадлежностями мы так и не добрались. Оставили решать эту проблему завтра с утра.
– Бухгалтер и экономист нашли выход из положения по твоей зарплате. – сообщил мне парторг в конце рабочего дня. – Ты будешь числиться начальником столярной мастерской. С премиальными и с переработкой в сверхурочное время. Твоя зарплата со всеми накрутками будет приравниваться к зарплате главного механика.
Дальше и больше нам никак нельзя. У нас по штатному списку нет других должностей, которые по зарплате могут тебя вполне устраивать. Художественная мастерская готова. Можешь приступать к своей работе хоть прямо сейчас.
– Прямо сейчас иду домой отдыхать. – сказал, Сергею, забирая у него ключи от дверей. – За первый рабочий день бес толку намотался так, что нет никаких сил на творческое вдохновение. Если такой день будет завтра, то, после завтра нет смысла мне выходить сюда на работу.
– Завтра в семь часов утра снабженец заедет за тобой к тебе домой. – серьёзно, сказал парторг. – Вы поедете в Художественный Фонд Душанбе. Дальше все поездки по вашему усмотрению.
Конечно, поехать к своим коллегам в Душанбе было интересно. Художники Таджикистана были известны мне за пределами Средней Азии своей резьбой по дереву, росписью зданий растительным орнаментом и многими другими работами в области изобразительного искусства.
Единственное чем они меня не могли удивить так это чеканкой. Здесь просто нет чеканщиков. Художественный Фонд Душанбе оказался в противоположной стороне Душанбе.
Мы проехали по проспекту Ленина до здания правительства. Повернули в сторону рынка «Баракат». Проехали по мосту через реку Варзоб, которую в центре города называют Душанбинка.
Дальше между Комсомольским озером и зоопарком, по улице Путовского, проехали до рынка и повернули в левую сторону через улицу рядом с республиканской больницей №3.
Через пару сотен метров от перекрёстка мы повернули в правую сторону. С левой стороны от нас ничем непримечательное четырёхэтажное здание с табличкой «Художественный Фонд Душанбе». Отсюда, пожалуй, начнётся моя творческая работа в Душанбе.
– Вот тебе платёжные поручения от автобазы на приобретение художественных принадлежностей. – протягивая мне папку с документами, сказал Рустам. – На третьем этаже в бухгалтерии всё о тебе знают. Дальше сам во всём разберёшься. За это время заведу свою машину во двор и там тебя буду ждать.
При входе в здание Художественного Фонда меня удивило то, что здесь в фойе нет никого из вахтёров встречающих и провожающих гостей. Даже фойе как такого нет. Просто коридорчик у лестничной площадки с огромным декоративным глиняным кувшином с торчащими из него красивыми камышами. Дверей на первый этаж.
Вообще первого этажа с окнами нет. Очевидно это пространство под склад. Поднимаюсь по лестнице на третий этаж. Сквозь стеклянную дверь второго этажа заглядываю внутрь.
По сторонам коридора обычные двери с табличками. Так как двери ни напротив друг друга, то понимаю, что помещения разной величины. Очевидно мастерские художников.
Во всём здании такая тишина, словно никого нет. На третьем этаже дверь с табличкой «главный бухгалтер Анна Степановна Светлова».
– К вам можно войти? – предварительно постучав в дверь, спрашиваю, приоткрыв дверь.
– Входите! – театрально звучит из зала звонкий певучий голос в сопровождении смеха.
– Мне надо кабинет главного бухгалтера Анны Степановны Светловой? – с удивлением разглядывая зал с девчатами за письменными столами. – Сам художник из автобазы-2937.
– Сразу видно, что не бомж. – хихикая, сказала брюнетка с косичками. – Вам прямо мимо нас.
Девушка показала на приоткрытую дверь с левой стороны в конце зала. Проходя мимо столов с девчатами, обратил внимание, что девчата специально крутят ножками привлекая к ним моё внимание.
Гримасой своего лица высоко оценил красоту ножек и демонстративно прошёл в кабинет главного бухгалтера под общий смех девчат.
– Проходите! Садитесь! Вас слушаю. – пригласила меня к своему столу женщина средних лет.
– Меня прислали к вам из автобазы-2937. – по-армейски доложил даме. – Мне нужны краски и кисти.
– Василий Петрович! Зайдите ко мне. – разглядывая меня поверх очков, сказала Анна Степановна. – Тут к нам конкурент из автобазы явился. Надо ему выдать разные принадлежности.
– Ходят тут всякие. – заходя в кабинет, проворчал мужик средних лет. – Своим не хватает.
– Не справляемся. Вот приходится конкурентов поддерживать. – сказала главбух, передавая мои платёжки своему кладовщику. – Было указание сверху. Помочь художнику автобазы-2937.
Василий Петрович ничего ни стал говорить. Кивком головы пригласил меня пара следовать за ним.
Мы прошли в другую сторону коридора и на грузовом лифте спустились в подвальное помещение.
Прямо напротив двери из лифта огромная дверь из куска цельного металла. За металлической дверью обычная дверь со стеллажами по коридору и письменным столом у стены.
– Выбирай, что тебе надо. – проворчал, кладовщик, направляясь к столу. – Здесь всё есть.
– Мне трудно определить, что у вас есть. – растерянно, сказал. – Могу только вам сказать, что мне дали военные срочную работу с нуля на оформление военизированной автоколонны сроком на два месяца. Вам виднее, что надо художнику на два месяца работы.
Могу только добавить, что мне нужен кульман и эпидиаскоп, чтобы ускорить работу, а также холсты на подрамниках, чтобы написать портреты членов Политбюро ЦК КПСС. Вот, пожалуй, всё, что надо.
– Из всего того, что ты перечислил. – серьёзно, сказал кладовщик. – Могу дать всё необходимое для работы художника сроком на три месяца, чтобы ты лишний раз ни ездил сюда. Кульман на складе чертёжных принадлежностей. Эпидиаскоп в магазине оптики. Снабженец у вас есть?
– Снабженец на машине у вас во дворе. – ответил ему. – Сейчас позову его к вам. Он отвечает за товар. Лишь сопровождаю его как заказчик. Ещё просьба. Есть у вас инструмент чеканщика?
– Такой инструмент где-то валяется. – заглядывая под стол, сказал Василий Петрович. – Лет десять, как его списали с баланса. Всё забываю выбросить. Его тебе так отдам на память.
Кладовщик достал из-под стола ржавый металлический коробок с набором инструментов для чеканки. У меня всегда была мечта иметь такой инструмент для чеканки, который в магазине не продают, а самому изготовить практически невозможно. Надо иметь углеродистую инструментальную сталь, токарный станок со специальными резцами по углеродистой стали и другое.
– Спасибо вам за такой подарок. – растерянно, поблагодарил его. – Первая моя чеканка ваша.
– Ловлю на слове, без чеканки сюда не приезжай. – сказал кладовщик. – Зови своего снабженца.
– Рустам! Иди сюда! – крикнул из открытой двери в подвал, стоящему у машины снабженцу.
Василий Петрович и Усманов Рустам стали выбирать необходимые принадлежности к работе художника сроком на три месяца. Вошёл к нашему автомобилю.
Положил инструмент чеканщика на своё место под ноги. Снял с себя верхнюю одежду до пояса. Положил одежду к себе на сидение в кабину машины. После чего стал носить наш товар от склада в кузов нашей машины.
Снабженец и кладовщик пошли к главному бухгалтеру оформлять платёжные документы на товар.
У меня было время привести себя в порядок после переноски пыльного груза в машину.
Хорошо, что здесь во дворе имеется кран для поливания газонов с цветами. Можно хорошо помыть руки, лицо и тело от складской пыли. Жалко, что с коллегами нет времени познакомиться.
– Ещё для ускорения работы нужен кульман, это специальная чертёжная доска. – стал объяснять, снабженцу, что ещё мне надо. – Так же эпидиаскоп для проекции эскизов на полотно. Кульман имеется на складе чертёжных принадлежностей. Эпидиаскоп в магазине оптики.
– Мне эти места известны. Но у меня кончились платёжки на получение товара. – сказал Рустам. – Сейчас мы заедем на склад и в магазин. Ты выбираешь, что тебе надо. Сегодня всё заберу.
Склад чертёжных принадлежностей оказался в 102 микрорайоне. Близко от Художественного Фонда. Мне показали несколько кульманов. Выбрал компактный. Удобный к моей работе.
Снабженец оставил там гарантийное письмо с адресом автобазы. Магазин оптики в центре города. На витрине всего один эпидиаскоп, который невозможно продать никому.
– Мы выполняем государственное поручение стратегического значения. – сказал, продавцу, показывая ему красную корочку. – Мы оставляем вам залог в сто рублей и гарантийное письмо. Если вы сейчас при нас не снимите с витрины эпидиаскоп и не уберёте его в запасник до нашего приезда за ним. Тогда мы будем вынуждены будем прислать сюда спецназ. Выбор за вами.
Завмаг тут же принялся открывать витрину, где находился эпидиаскоп. Рустам стал писать через копирку гарантийное письмо. Мы все расписались на гарантийном письме.
Достал из своего кармана сто рублёвую купюру и положил её на гарантийное письмо. Завмаг отнёс эпидиаскоп при нас в запасник. Вернулся обратно. Мы распрощались и вышли на улицу.
– Ну ты перепугал завмага до смерти своей красной корочкой. – воскликнул Рустам на улице.
– Он не моей красной корочки испугался. Просто потерял дар речи при виде сто рублей. – сказал, снабженцу, своё красное удостоверение Союзгосцирка. – Он зарплату получает меньше, чем мой залог. Когда будешь получать от него эпидиаскоп, то оставь ему на чай эти сто рублей.
– Ты, что, серьёзно в Москве в Союзгосцирке работал? – с любопытством спросил меня, Рустам.
– Где только ни работал. – отмахнувшись от вопроса, ответил ему. – Мог даже космонавтом стать.
Мы ни успели поговорить о моём прошлом. В это время подъехали к конторе автобазы. Водитель поставил машину бортом к нижней двери входа в мою мастерскую.
Снабженец пошёл с отчётом в бухгалтерию. Стал разгружать машину. В это время подошёл парторг с двумя парнями. Мы в четверо быстро подняли всё разгруженное в мою художественную мастерскую.
– Сейчас у тебя есть всё для работы? – поинтересовался Сергей. – Можешь начать работу?
– Почти всё. – ответил ему. – Сейчас привезёт Рустам эпидиаскоп и кульман. Можно начать работать. Но мне надо изготовить подрамники на холсты к портретам Политбюро ЦК КПСС.
– Пока разберись с тем, что привёз. – стал объяснять мне парторг ситуацию на сегодня. – Сейчас заканчивают сборку столярной мастерской. Завтра дам толкового помощника и начинай работу.
Пока раскладывал весь товар в удобном месте, Рустам из Душанбе привёз кульман и эпидиаскоп. Мы совместно установили кульман в удобном мне месте. Сразу проверил работу эпидиаскопа.
Убрал мусор от распаковки привезённого товара. Проверил работу установленной сигнализации и контрольных замков. Закрыл всё на ключ. На этом сегодня работа закончилась.
6. Варан Тимоша и удав Шука.
На следующее утро сам рано пришёл на работу. Сразу у себя в мастерской переоделся в новую робу. С вечера взял у снабженца ключи от новой столярной мастерской, которая была размером с кабинет директора автобазы.
В столярной мастерской циркулярная пила и рейсмусный строгальный станок, чего вполне достаточно в моей работе. Всё в компактном помещении.
– Познакомься! Этот парень работает помощником у механика. – представил Сергей мне парня лет двадцати. – Зовёт его Борис. Он всегда в твоём распоряжении, когда тебе нужен помощник.
– Как раз сегодня мне нужен помощник в столярной мастерской. – знакомясь с парнем, сказал, Сергею. – Мы на деле в работе посмотрим, какой из него выйдет толковый помощник.
В действительности этот толковый помощник, огромный детина, маменькин сыночек, оказался совершенно бестолковым человеком. Создавались такие впечатления, что этого огромного ребёночка только что вынули из детского манежа.
Поставили на ножки. Слегка шлёпнули по пухленькой попе, и он осторожно сделал свой первый шаг к взрослой жизни. Он ничего не мог.
– Борис! Ты в армии служил? – спросил из-за любопытства у маменькиного сыночка.
– Нет ни служил. – с удивлением, ответил детина. – У мамы один, а мама у меня больная.
– Всё понятно! Тебе повезло, что служил в армии. – решительно, заявил ему. – Через месяц сделаю из тебя настоящего солдата. Ты у меня будешь работать как автомат Калашникова.
Мне надо было на циркуляре распустить несколько досок на рейки к подрамникам. Но так как доски были слишком длинные и поперёк в столярке не помещались, то их надо было сначала распилить ножовкой, примерно, по самой середине и затем на циркулярной пиле распилить вдоль на бруски. Лишь после построгать на рейсмусном станке. Показал ему как пилить.
У меня был расчёт, что пока буду настраивать новые станки к работе, то мой помощник к этому времени распилит поперёк всего несколько досок.
Этого мне вполне хватит подготовить бруски на подрамники к планшетам на портреты Политбюро ЦК КПСС.
Но когда станки были готовы к работе, то обнаружил, что Борис перепилил поперёк около кубометра досок.
Мне ничего не оставалось, как только поблагодарить помощника за отличную работу. Затем мы принялись распускать доски на бруски на циркулярной пиле и строгать на рейсмусном станке.
К обеду бруски были готовы. После перерыва мы стали изготовлять подрамники. До конца смены все подрамники были готовы. Натягивать холст на подрамники была моя работа.
С первого дня моего появления на автобазе-2937 прошло более трёх недель. За это время всё изменилось на территории старой раздолбанной автобазе. Площадку автобазы значительно увеличили.
Укатанную дорожными катками площадь вначале покрыли толстым слоем пористого бетона. Затем сверху этого бетона положили толстый слой чёрного асфальта.
Непонятно зачем на пористый бетон класть чёрный асфальт? Все поговаривали, что на эту площадку будут садиться тяжёлые военные вертолёты.
Однако чёрную площадку покрасили белыми полосами под парковку грузовых автомобилей с порядковыми номерами до трёхсот. Вскоре на эту площадку прибыли отремонтированные старые машины, а затем и новые.
Административное старое обшарпанное двухэтажное здание превратилось в красивое четырёхэтажное здание с увеличенной планировкой. За счёт пристройки с моей стороны значительно увеличилась площадь художественной мастерской.
Рядом мне отдали помещение под кладовую, где у меня хранились на полках все запасные художественные принадлежности. Со стороны главного входа в реконструированном здание появилось большое фойе, на стенах которого надо было оформить основные стенды наглядной агитации.
Кабинет директора перевели со второго этажа на первый прямо через стенку в фойе. Кабинет в два раза больше чем был на втором этаже. Старый кабинет разделили на две части механику и инженеру.
– Абосс Додорджанович! Мы что будем оформлять в первую очередь? – обратился к директору. – Ваш кабинет или наглядную агитацию в фойе со стендом Политбюро ЦК КПСС?
– С моим переездом на первый этаж, и так стал ближе к народу. – вслух, стал размышлять директор. – Пожалуй начнём с фойе. Пускай народ знает в лицо руководителей нашей страны.
Портреты руководителей партии и правительства мной были написаны давно. Стенды по наглядной агитации находились в стадии завершения.
Надо было провести разметку мест размещения планшетов и предварительно в маленькие отверстия вставить деревянные пробки, в которые шурупами будут крепиться планшеты. Эту работу сам доверил своему помощнику.
– Ты здоровый парень. Поэтому отверстия под деревянные пробки надо пробивать ни детским молоточком, а кувалдой. – стал объяснять, Борису, дальнейшую работу. – В левую руку берёшь. Стальной керн. В правую руку кувалду. По керну кувалдой тюк. Появилась дырочка. В дырочку палочкой клей ПВА и туда пробочку на уровень стены. Силы не жалей. Здоровье есть.
Было направился по своим делам в художественную мастерскую. Как вдруг, за моей спиной сильный удар кувалдой по стальному верну и грохот рухнувшей стены.
Резко поворачиваюсь в сторону шума. Вижу ужасную картину. Гипсовая перегородка обрушилась в сторону кабинета директора. Из-под обрушившейся гипсовой плиты торчит голова Абосса Додорджановича.
– Хорошо, что на стене не было портрета вождя. – вяло говорит директор. – Иначе бы мне конец.
Тело нашего шефа обмякло. Мы стали разбирать обрушившуюся гипсовую плиту и вытаскивать в фойе тело директора. К счастью всё обошлось благополучно.
Даже скорую помощь не пришлось вызывать. Абосс Додорджанович был просто в нокауте. Он самостоятельно встал на ноги.
Отряхнул с себя пыль. Строго посмотрел на перепуганного до смерти Бориса с кувалдой.
– Ты парень молодец. Но дырочки сверлят. – сказал шеф и заорал. – Где чёртовы строители?
– Мы здесь. Мы всё исправим. – в страхе, сказали из толпы. – Мы тут бетонную стену поставим.
– Вы что моей смерти захотели?! – заорал директор. – Бетонной плиты на мою голову не хватало. Поставьте кирпичную стену. Один кирпич на моей голове, это ни так больно.
Собравшаяся в страхе толпа сотрудников дружно рассмеялась. Абосс Додорджанович уехал домой переодеться в чистую одежду. Строители до возвращения директора на работу, быстро заложили кирпичную стену, заштукатурили её с обеих сторон и покрасили белой водоэмульсионной краской.
На следующий день мы с напарником в фойе развесели наглядную агитацию. Постепенно на территории автобазы всё нормализовалось. Мне предстояло заняться наглядной агитацией в кабинетах и на территории автобазы.
Здесь мне помощник не нужен. На автобазе осталась одна, точнее, две проблемы. Это озеленение вокруг территории автобазы и стена. Всё никак не могли определиться где и что ставить в первую очередь. Туда забрали Бориса.
– Крокодил! Крокодил и анаконда! – заорал Борис со стороны речки. – Они дерутся за курицу.
Все, кто услышал крик парня побежали на крик в сторону речки. Тоже последовал к месту события. Примерно в двадцати метрах от речки и в ста метрах от территории автобазы.
На песке вцепившись в большую дохлую курицу лежали обессилевшие от борьбы за курицу серый варан и пустынный удав. Оба были большие, около двух метров каждый.
– Да это Тимоша и Шука! – радостно, сказал таджик в яркой тюбетейке на голове. – Они живут возле птичника за Кафирниганом. Видимо курицу не поделили и скатились в реку. Вода принесла их к нам. Это очень далеко отсюда. От птичника и дальше по реке километра три будет.
– Надо их вернуть обратно. – сказал Сергей. – Они совершенно не опасны человеку.
– Ага не опасны! – в страхе, сказал Борис. – Смотрите как они разодрали курицу.
– Конечно, вернуть их обратно надо. Здесь они погибнут. – сказал механик. – Но как их взять?
– Очень просто. – вмешался сам в обсуждение проблемы. – У нас на складе есть мешки из-под картошки. Удава Шуку рогатиной придавливаем голову к песку. Разом хватаем его в разных местах и засовываем его в большой мешок. Мешок завязываем.
Удавы в целях зашиты скручиваются в кольцо. Так что Шука в мешке поместится. Варана Тимошу берём как крокодила. Бросаем ему на глаза чёрную тряпку. Он думает, что наступила ночь и тут же засыпает.
Жгутом завязываем ему пасть и голову засовываем в мешок. Затем эти трофеи живой природы кладём в машину Рустама и отвозим их к месту жительства. Надо их брать пока они сильно ослаблены в борьбе.
– Вот ты у нас самый смелый. – сказал мне, механик. – Мы тебе доверяем варана Тимошу.
– Но варан больше и сильнее меня. – возразил ему. – Один с Тимошей никак ни справлюсь.
– У тебя есть помощник Боря, который одним ударом стену вместе с шефом завалил. – под общий смех, сказал парторг. – Боря одной рукой варана скрутит. В помощь ещё троих дадим.
В общим по моему сценарию решили трофеи брать. Разбились на две группы. Первую группу из пяти человек пришлось возглавить мне. Вторую группу тоже из пяти человек возглавил механик.
Вокруг нас собрались больше сотни человек болельщиков и сочувствующих. Кто-то стал спорить, что у нас ничего не выйдет. Решили делать ставки за нас и за животных. Кто кого. Варан и удав почувствовали что-то неладное с нашей стороны. Перестали делить разодранную курицу. Сосредоточили своё внимание на нас. Тимоша затаился в позе нападения.
Шуша скрутился клубком в позе защиты, готовый в любой момент к броску на врага. Со стороны можно было подумать, что готовится ни защита дикой природы, а её уничтожение с обеих сторон.
У нас сразу всё пошло ни так как было задумано. Бросил чёрную тряпку на глазах удава. Но Тимоша видимо ни знал, что он крокодил и должен моментально заснуть.
Он сбросил с глаз тряпку и как крокодил стремительно бросился на меня. Едва успел уклониться от броска. Кто-то принёс огромное полотно с машины. Мы закатали в полотно варана и связали верёвками.
У другой группы всё было ещё хуже. Механик с рогаткой никак ни мог в кольце прижать к песку голову удава. Шука использовал нерасторопность нападающего на него человека. Удав словно стрела воткнулся в брезентовые штаны механика.
Нанёс ему огромный синяк на ноге. Едва ни оставил механика без наследства. Лишь с седьмой попытки водители засунули удава в мешок.
Обе упаковки положили в машину снабженца. Рустам и сели в кабину машины и поехали за город до птичника, который находится за трассой в Рамитское ущелье.
Внимательно следил за спидометром машины. Спидометр накрутил от нашей автобазы до птичника три километра пятьсот метров. Упаковки с удавом и вараном развязали возле могильника дохлых кур.
Тимоша и Шука самостоятельно выбрались из развязанных упаковок. Внимательно огляделись по сторонам. Не обнаружили рядом с собой никакой опасности.
На наше присутствие ноль внимания. Как ни в чём не бывало. Тимоша и Шука взяли себе по самой жирной тушки курицы. Варан не спеша направился с добычей за холм.
Удав со своей добычей уполз к речке. Мы обратно вернулись на машине к себе на автобазу и приступили к работе. Прошло две недели. Вокруг автобазы появился ограждение двухметровой высоты из бетонных плит.
По обе стороны ограждения с интервалом два метра посажены деревца, которые привезли из питомника. С моей стороны была полностью выполнена работа по наглядной агитации.
Ровно через два месяца с начала реконструкции автобазы из Москвы прилетела военная комиссия. Со стороны Таджикистана тоже были военные в составе комиссии.
С утра до обеда проверяли всё. Серьёзных недостатков в реконструкции автобазы не обнаружили. К обеду накрыли столы между машинами на всю длину автобазы.
Гости отметили приём автобазы. После отъезда комиссии автобазу на баланс военным ни сдали. Укомплектованный штат остался в том же составе. Закрепили название «Военизированная автоколонна-2937».
Автоколонна стала выполнять гражданские, сельскохозяйственные и военные заказы. Сам остался работать художником-оформителем – начальником плотников и столяров по штатному расписанию.
7. Побег из дома.
Эдику тогда было почти полтора годика, а Людмила, задолго до конца своего декретного отпуска начала брать бухгалтерские работы в неведомственной охране милиции, чтобы не потерять своё место работы в бухгалтерии.
Эдика на день забирала моя мама, которая была на пенсии. Артура с утра отправляли в детский садик. Так должно было быть и в то утро. Но! В детской кроватке Артура не оказалось. Обшарили весь дом. Заглядывали под кровати, в шкаф, под диван.
– Может быть, ты забыла сына в детском садике или у нашей бабушки? – спросил, жену. – Где же тогда он?
– Ты, что, думаешь, чокнутая? – закричала на меня, Людмила – Ты сам вечером его в постель укладывал спать!
Сейчас вспомнил, что Артур не хотел ложиться спать из-за того, что Людмила была занята с ужином на кухне и ни рассказала ему на ночь новую сказку. Артур поэтому долго капризничал и никак не хотел спать.
– Мама сильно занята. – сказал, сыну, когда подошёл к его кроватке. – Сейчас тебе сам расскажу сказку.
Положил ладонь своей руки на голову сына и таинственным голосом стал рассказывать ему сказку "О рыбаке и рыбке". Всё, что сам мог тогда вспомнить из давно известных мне сказок.
Не успел рассказать о том, как старик закинул свой невод, а мой сын уже крепко спал. Но, вот утро, а сына нет дома. Куда он только мог деться, мне не понятно? Жена в шоке. Лежит на своей кровати и словно безумная вопит во всю глотку. Проснулся младший сын Эдик и тоже начал плакать в один голос с матерью.
От этих воплей у меня гудит в голове. Никак не могу сообразить, что мне делать дальше. Заявить в милицию о пропаже сына? Что им могу предъявить?
Какие у меня факты и аргументы о потери своего старшего сына при закрытых дверях. Вот тут у меня мелькнула мысль, проверить двери на улицу.
Подошёл к двери и обнаружил, что дверь была открыта. Как это случилось, мы так до сих пор и не знаем?
То ли мы сами забыли замкнуть дверь? То ли сам Артур ухитрился как-то повернуть ключ и выйти на улицу?
Как бы это не случилось, но это уже факт, что так именно Артур ушёл из дома. В какое время ночи? Может быть, это он рано утром ушёл?
– Людмила! – позвал, жену. – Хватит реветь, как корова. Лучше расскажи, в чём мог уйти наш сын из дома.
Людмила подошла к двери с младшим сыном на руках, размазывая свободной рукой слезы, по своему раскрасневшемуся лицу. Эдик к этому времени перестал реветь и лишь изредка всхлипывал, когда материнская грудь выскакивала у него изо рта. Эдик судорожно крутил головкой, не открывая глаз, губами ловил материнскую грудь и быстро, быстро сосал, словно боялся вновь потерять эту живительную влагу – материнское молоко.
Насытившись, ребёнок отпустил материнскую грудь и мирно заснул, словно ничего не произошло в доме, в эту минуту, в нашей семье. Только нашего старшего сына Артура нигде не было в доме.
– Артур ушёл в тапочках на босую ногу, – сказала жена, рассматривая детские вещи. – На нем были черные трусики и белая майка. Может быть, что-то одел? Сейчас трудно сказать. Просто не могу сообразить.
– Если бы ты соображала, – без злобы, съязвил, – то могла вытащить ключ из двери. Сын из дома не смог уйти. Теперь надо "на уши" поднимать весь город, чтобы найти своего сына. На работу ты сегодня не ходи. Вдруг, Артур сам вернётся домой или какие-нибудь сведения о нем будут к нам поступать. Сейчас схожу к своей маме. Может быть, Артур ушёл к ней? Если Артура у мамы нет, то тогда пойду, заявлю в милицию о пропаже нашего сына.
